Так вот, вернемся к тому теплому сентябрю, когда я, мама, Вика и Настя собрались ехать к нам на дачу: закупились, погрузились в машину и рванули отдыхать. Планировалось провести время вчетвером, без мужчин. Мы уже успели разобрать сумки и сходить на пляж. Как я любила тот пляж с этим чистым песком и чудным заливом! Но и его у меня потом отняли. В общем, пока дача была, пока мы на ней отдыхали, случилось следующее… Вике названивал в тот вечер ее двоюродный брат Алеша. Почему не Леша, не Алексей, а именно Алеша? Потому что в глазах всех людей он и был именно Алешей. Такой простой скромный парень, каким-то образом успевший пару-тройку раз сходить в места не столь отдаленные; глуповатый и добрый сосед, живущий с бабушкой; парень, который не способен никого обидеть (это спорно). Наркоман Алеша никогда не был плохим человеком. Знаете, как часто бывает у наркозависимых… Не знаете? А я знаю? Смешно, что я в свои годы знаю об алкоголиках и наркоманах больше, чем многие взрослые люди. Кого-то жизнь участливо ограждает от таких подробностей, а кого-то окунает в них с головой. Обычно у наркозависимых есть такой грешок: обворовывать самых близких, забирать у них все и не бояться, что за это воровство можно получить по заслугам, ведь мало какая мать сдаст сына в полицию, даже если он последний ублюдок. Среди такого рода людей подобное – частое явление, норма. Однако Алеша таким не грешил. Парень этот честно работал на стройках, чтобы хватило и на столь необходимую дурь, и на покушать, ведь, как он сам признавал, на одну бабушкину пенсию не проживешь. Если заветный пакетик не вписывался в месячный бюджет, Алеша сдавал металл, искал калымы, в крайнем случае воровал. Ну, и кто теперь скажет, что Алеша плохой человек? Просто клад какой-то среди внуков-наркоманов! Курит он свою дурь и курит, но людям не мешает, бабку без штанов не оставляет, как другие эти… Несколько раз за жизнь Алеша попадался на кражах, когда взламывал машины или гаражи, за что бывал судим. Сроки были и условными, и реальными. Как раз тогда Алеша вернулся с колонии-поселения и захотел отдохнуть в компании любимой сестренки. С Викой, к слову, у него были очень теплые отношения. Сестра всегда жалела нерадивого братца, журила его, помогала, даже передачки возила.

–Слушайте, девчонки, – обратилась Вика к маме и Насте, – Лешка приехать хочет. Он парень безобидный, вы знаете. Ему бы отдохнуть по-человечески, а не с этими его друзьями. Может, разрешим ему приехать? Он такси поймает, пива наберет и через час уже будет тут. Только Седому главное ничего не говорить.

Не то чтобы мама до этого не была знакома с Алешей, наоборот, она достаточно его знала, чтобы хотеть познакомиться еще ближе. Эта женщина, падкая на молодых и красивых, очень заинтересовалась предложением Вики. Раньше Алина общалась с ним только коротко: здоровалась, переговаривалась парой фраз. С парнем больше знался Седой как мужик с мужиком. Но Алине всегда было интересно узнать поближе Викиного брата, от которого веяло какой-то хулиганской романтикой и таинственностью. Алина сразу согласилась с предложением Вики и с тем, что Седой ничего не должен знать. А мне вертихвостка-мать пригрозила суровым наказанием, если я проговорюсь отцу. Я не собиралась выдавать Седому тайну и без ее угроз, так мои детские инстинкты и страхи подсказывали, что меня ничего хорошего не ждет ни от нее, ни от самого Седого, но мамаша решила подстраховаться. Настя, слышавшая ее грубую реплику в адрес дочери, решила пойти еще и другим путем: она пожалела меня, приласкала и дала сотню. Уж не знаю, подкуп ли это был ради сохранения тайны, акт ли милосердия по отношению к обиженному ребенку, но я была не против лишних денег в моем кармане.

–Лех, приезжай, – довольно говорила в трубку Вика, – только Седому не говори ничего… Потому что! Глупый вопрос! Тебе он не скажет ни слова, он трус. А вот Алинке навтыкает! … Мало ли за что? Он найдет! Скажет, что с мужиком на даче она времени не теряла. … Все, давай, приезжай, мы тебя ждем. … И я тебя целую.

–А точно Седой не приедет? – решила уточнить Настя. – У него колеса есть – прыгнет в тачку и примчит, если желание появится. Он мужик непредсказуемый.

–Нет, – отмахнулась Алина, – он уже со Славиной женой в загуле. Пьяный за руль просто так не сядет, должно случиться что-то невообразимое. Например, он должен узнать, что Алешка здесь. А просто так, – она призадумалась, – да нет, не приедет. Ему там и дома хорошо. Алена давно его обхаживает, – мама брезгливо усмехнулась. Никакой ревности, сплошное мерзкое равнодушие.

Алеша приехал к нам через три часа, когда было уже очень темно. Алина как раз вытащила фонарь на веранду, а Настя готовила мангал. Стол был завален свежими овощами, булками, закусками, пивом. Девушки решили хорошенько гульнуть. Радио играло на всю громкость. Эти трое ржали и орали, а соседи не высовывались, потому что привыкли, что на даче Коневых уже не первый год творится беспредел. Из-за нечеловеческого ржача пьяных кобыл никто даже не заметил, как открылась калитка и Алеша, звеня пивными бутылками, зашел на территорию.

–Здравствуйте, дамочки, – несмело поприветствовал он, но кроме меня его никто не заметил.

Я подошла к парню, взяла его за указательный палец и потянула к себе вниз, он поддался.

–Говори громче! – перекрикивала я радио прямо ему в ухо.

Он ласково улыбнулся, достал из пакета подтаявшее мороженое и протянул его мне. Я взяла и отбежала.

–Добрый вечер, дамы! – уже громче попробовал он, и трое девиц обернулись.

–Леха! – вскочила Вика со стула и бросилась на шею брату. – Ох ты, Леха, мой Леха!

Эти двое даже прослезились.

–Как я тебя ждала, – продолжила Вика после недолгой паузы, – если б ты знал. Тебя мать родная так не ждет, как я. Тебя только бабка сильнее ждет.

–Знаю, Викусь, знаю, – ласково улыбаясь сестре, отвечал он.

Освободившийся Алеша выглядел весьма привлекательно. Верно говорят, что тюрьма спасает пропащих. Когда наркоман уже по кадык в болоте своей зависимости, ему стоит лишь совершить преступление и попасться, чтобы выжить. Там, на государственных харчах, эти твари находятся на курорте, в санатории. Многие из них нагло и открыто говорят, что поправляют здоровье в тюрьмах. Им там можно все, даже иметь телефоны, если есть договоренность. Неплохо сидеть ушлому бандиту в социальных сетях и прямо из тюрьмы пудрить мозги любовными россказнями какой-нибудь наивной девочке, а потом, отмотав срок, выйти на волю, так еще и приехать в новую хату к новой шкуре, или как там еще эти мрази называют женщин. Достаточно полгода, чтобы набрать вес и избавиться от того ужасного состояния, которое провоцируется постоянным употреблением той химической дряни, которая стала так легкодоступна по всей стране. Я все это знаю от папиных дружков, которые бесстыдно обсуждали при мне свои позорные жизни. Скажите, разве справедливо на ваши же налоги, милые граждане, содержать таких ублюдков, поправлять им здоровье, устраивать санатории? Наверное, многие из вас, если бы имели право выбора, свои налоги отдавали бы неимущим детям, тяжелобольным, но никак не преступникам. Возможно, кто-то из них убил чьего-то сына, а теперь жирует на зоне, потому что мать убитого платит налоги на его содержание. Вот раньше тюрьмы были тюрьмами: садизм со стороны надзирателей, похлебка из свиных кишок на воде, вечные побои и рабский труд. Это и есть то, чего заслуживают преступники. Ох уж этот чертов гуманизм, он ведет лишь к разложению общества, которое перестает бояться наказания. Наказание должно устрашать, и под гнетом преследующего испуга преступник будет бояться нарушать закон. А теперь не каждый боится. Семьянин с приличной зарплатой и большой квартирой боится, потому что ему есть что терять. А беспризорник, пьющий водку на теплотрассе, не боится: на нарах ему будет теплее, чем на февральском морозе, так почему бы не совершить преступление и не отправиться туда заблаговременно?

Простите, я же говорила об Алеше. Так вот, этот малый был румян, одет, улыбчив и счастлив. Он улыбался сестре и свободе. Эта искренняя улыбка приковала мою мать. Я стояла в стороне и наблюдала, как жадно Алина впилась в этого парня своими кошачьими глазами. Быть беде, чуяло мое детское сердце, быть беде…