В скором времени как раз должно было состояться одно из таких мероприятий, - день рождения Себастьяна. У самого мальчика к визитам уже сложилось определенное отношение, весьма продвинутое для ребенка его лет, но в тоже время и ограниченное опять-таки с высоты его возраста. Плохих притворщиков - таких, к примеру, как его отец, но в отличии от Феликса - для него чужих, - Себастьян ненавидел даже больше, чем открыто неприязненных, наглых и высокомерных, но зато честных (порой излишне) болванов. Его тошнило, когда он видел, как такие дрянные лицедеи тужились, пытаясь сойти за своих в этом обществе бедняков, в котором как будто не по своей воле очутились. К счастью, плохих притворщиков среди высших слоев было немного, а вот ложь профессиональных обманщиков Себастьян распознавать пока не научился. И потому доброту всех дяденек и тетенек, которые лучезарно и, как казалось Себастьяну, искренне ему улыбались, хвалили его самого, его родителей, дом и еду на столе, ее разнообразие, Себастьян принимал за чистую монету и любил всех этих благостных, надушенных людей, которых пока еще не знал по-настоящему, но которых в будущем ему предстояло узнать даже слишком хорошо для того, чтобы жить счастливо.

  Глава IV

  Из обеденной Себастьян выходил последним, даже мать ушла раньше, хотя обычно задерживалась, увлеченная чтением, или погребенная под тяжелыми мыслями, а иногда и то и другое одновременно, когда книга оказывалась не такой легкой, как Мария предполагала. В тот день был второй случай, а о чем именно думала Мария не составляло загадки ни для кого в семействе Веберов. Подойти к матери и заговорить об отце, Себастьян так и не решился, но хотел и какое-то время даже боролся с робостью. Вернее, пытался бороться, но получалось как обычно не очень, силы были не равны, а как итог - Себастьян снова потерпел поражение. Поднимаясь вверх по лестнице, мальчик еще какое-то время думал об упущенной им возможности поговорить с матерью, но очень скоро позабыл о досаде, позволив разыграться воображению.

  Воображение было для Себастьяна особым качеством, которое он намерено развивал в себе и очень им гордился, но никому не говорил о предмете своей гордости и не спешил делиться с окружающими производными своего воображения. Взгляды Феликса и Марии на мир мало в чем действительно сходились (на показ, конечно, сходились во всем), но в вопросах воспитания детей, в частности мальчиков, они вполне искренне делили один и тот же прагматичный взгляд на вещи. Согласно этому их взгляду мальчику не следовало знать и уметь больше того, что знает и умеет порядочный человек. Что делало человека порядочным для них не составляло загадки и без малейших сомнений эти благовоспитанные и образованные люди признавали порядочными равных себе и выше стоящих. Признавали порядочными тех, кто одевается, как порядочный человек, происходит из порядочной семьи (в данном критерии порядочности мнения Марии и Феликса расходились), обладает выслугой лет порядочного человека, или занимает соответствующий высоким стандартам порядочности пост.

  Дети, полностью зависящие от родителей, их мнений и решений, в условиях такой определенности могли рассчитывать только на правильное воспитание, что само по себе не подразумевало для них наличие права выбора. Это значило для Себастьяна главным образом то, что быть кем хочется, когда вырастет, у него не получится. Мальчик понимал это и, конечно же, нарушал ненавистные ему правила при первой же возможности. К примеру, частенько, якобы делая уроки в библиотеке, он на самом деле рисовал, а рисунки свои потом закладывал в книги между страниц. Туда, куда, Себастьян был уверен, мама с папой никогда не заглянут, - в воспитательные романы, мнение авторов которых нередко расходились с мнением родителей Себастьяна.

  Почему тогда они покупали такие книги? - спросите вы. Дело в том, что книга в некоторых кругах ценна не только и не столько своим содержанием, сколько одним своим наличием и состоянием обложки. Скажем, приходит к вам человек в гости и непременно заглянет в библиотеку, ведь по книгам, которые собирает и хранит человек, можно очень многое сказать о нем самом. Порядочный человек не допустит у себя в библиотеке запретных или осуждаемых трудов от известных маргиналов и просто непроверенных источников. Он собирает только классиков и только тех из них, что ценятся в его кругу общения, - собирает, зачастую не читая. А зачем читать, если автор признан теми, чьему мнению порядочный человек всецело доверяет? Таким образом, большинство из тех книг, которые семейством Веберов регулярно покупались, не читались взрослыми, а только занимали положенные места на полках, где и пылились до лучших дней.

  Но как же блеснуть знаниями содержания этих самых книг перед другими порядочными людьми, если не читать их? Прежде чем ответить на этот вопрос любой порядочный человек сначала громогласно расхохочется, даст, так сказать, прочувствовать всю глубину ваших заблуждений. Затем, убедившись в интимности обстановки, в том, что вы с ним достаточно далеко от ушей других порядочных людей, он покровительственно скажет, что портить зрение, читая чью-то писанину, нужды нет. Проще дождаться театральной постановки по мотивам и насладиться всем тем же, но вживую и сокращенно, сохранив тем самым время на важные дела. А пока драматурги расписывают роли, можно довериться отзывам критиков, - также весьма достойных и порядочных людей, жертвующих своим зрением и временем ради сохранения зрения и времени других людей.

  В тот день, после обеда, Себастьян не погрузился в творчество по своему обыкновению. Уроки, впрочем, он тоже не сел делать, так как завтра был выходной и вопрос с уроками можно было отложить до лучших времен. Конечно же, лучших времен для уроков не существовало, - Себастьян это знал и не обманывал себя. Он придерживался принципа: лучшее время делать уроки - перед самими уроками. Данное умозаключение распространялось на делание вообще всех неприятных Себастьяну вещей. В категорию же вещей приятных, помимо чтения и игры в солдатики, входили для мальчика также и постоянные наблюдения за соседями и вообще всем, что было видно из многочисленных окон дома Веберов.

  В остаток того дня он много времени провел у окна библиотеки, наблюдая задний двор. Черный кот мирно дремал в углу двора, а мертвой птицы нигде не было, только перья ее были разбросаны повсюду, их, видимо, разнесло ветром.

  "Странно, что Эльза еще не убрала перья и кота не выгнала. Дел много, наверное... Точно так, а иначе объяснить нельзя!" - подумал Себастьян. Он был счастлив, что у гувернантки много дел, - счастлив представившейся возможности понаблюдать за интересным ему животным.

  Себастьян всегда мечтал о котике или собачке (котик или собачка - ему по большому счету было все равно что, лишь бы было домашнее животное), но на наличие животных в доме Мария налагала вето. Поэтому Себастьяну приходилось довольствоваться картинами, на которых были изображены животные, чучелами и статуэтками зверей, которых в доме Веберов также было много. Отец Марии, Руфус - дедушка Себастьяна - слыл заядлым охотником и в приданное дочери положил многие из своих трофеев, хотя его об этом никто не просил, и даже напротив, просили не делать этого. До восьми лет Себастьян считал страшнейшим животным в мире лося, так как именно голова лося висела над камином в гостиной. Еще описания животных и действия с ними часто встречались в книгах, ведь о чем, в конце концов, писать, если не о людях и природе?