Повезло и им, и всем, кто вообще имел наглость находиться в этом необъятном дома. Кайло нес зарывшуюся в его шею Рей, все раздумывая, насколько инстинкты пересилят по дороге в его комнату, если на пути попадется хоть кто-то.

Вообще-то он полном серъезе в случае чего собирался поставить Рей на ноги да-да буквально на пару секунд, не больше и хорошенько дать в табло любому, кто попадется на глаза по пути в нужную комнату.

Всем повезло, как ни крути.

— Не двигайся, Кайло Рен… — прошептала Рей, только он успел сделать тройку шагов к ней. Он удосужился посадить ее на кровать, предварительно ввалившись слоном в комнату и ногой пнуть дверь, захлопывая за собой и уже собирался помочь ей размотать с себя скатерть, просто сгонял обратно, закрыл их на защелку.

От заметных приказных ноток в ее властном шепоте, ноги Кайло будто приросли к полу, замораживая дыхание. Он аж мельком подумал, что вроде альфа тут он, а вот же подстава, сил шевельнуться не было никаких.

Потому он и не собирался сопротивляться, ни капельки намерений не было, едва непонятно когда успевшая стянуть с себя тряпку Рей изящно сползла с кровати… и встала на колени перед ним. Кайло только мысленно взмолился, благодаря бога, что она не бросает на него похотливых взглядов, что могли испортить такой доверчивый момент. Пожирал глазами и снова молился, мысленно упрашивая саму Рей ни в коем случае не останавливаться. Она неторопливо провела обеими ладошками по его животу и бедрам, застревая на ширинке, а руки самовольно дернулись помочь ей с непослушной натянутой ширинкой, но возражать ей, когда она властно, но довольно мягко оттолкнула его кисти — даже в мыслях не было. Давно готовый к бою член словно самостоятельно выскочил из штанов, вываливая на всеобщее обозрение себя и некрасиво раздутый узел.

Кайло так и не осмелился коснуться ее волос, хотя кулаки самовольно сжимались и разжимались в неистовом желании направить, помочь, пока Рей совсем неумело пыталась вобрать в слишком маленький рот побольше плоти или неумело вылизывала его всего, помогая руками или снова и снова скользя ногтями по животу и бедрам. Обезволев, лишь позволил раздеть себя, как беспомощного инвалида.

Рена заклинило напрочь, как только он увидел, куда поползла одна из рук омежки. Потянувшуюся себе между ног лапку Рей он натурально перехватил, уверенно отстраняясь и наклоняясь поднять ее с пола.

Больше тянуть ни сил, ни воли не хватало. Правда, рука сама дернула из отброшенных штанов ремень и сунула под ближайшую подушку.

Распластанная перед ним на кровати самочка сама призывно раздвинула ноги, позволяя ему неторопливо улечься между бедер и пристроиться.

Совсем слабенький вскрик он украл ртом, придавливая ртом и телом. От полноты и насыщенности наслаждения Кайло, стиснув зубы, вдохнул через нос загустевший воздух. И на пробу чуть двинул бедрами, напряженно ловя каждое изменение ее лица и новый судорожный вздох. Последними остатками воли удерживая себя в хлипкой узде — двинулся еще раз.

И еще.

И снова.

Двигался мягко, совсем мелкими толчками, вглядываясь в искаженные наслаждением черты. Завоевывал территорию неуверенно, боязливо, ощущая себя незваным захватчиком, грубо нарушившим все договоренности и правила войны. Не в силах даже просто облизнуть пересохшие губы, искал облегчающего освобождения в таких же пересохших губах, а от желания сломать свои намерения быть чутким и нежным — рвало все жилы и корежило нервы.

Рен так и не понял, когда ему успело окончательно снести крышу, но гораздо позднее, намного позднее, когда уже было поздно что-либо менять, он краем сознания внезапно понял, что попросту тараном вбивается в давно переставшую кричать и уже просто хрипевшую под ним Рей. Вколачивал ее в кровать, насаживая на себя так глубоко и удерживая обеими лапами тонюсенькие кисти над ее головой, что самому стало мерзко от собственной грубости. Оказывается, трахал в таком быстром темпе, что сам же и мимолетно удивился, как они еще не подпалили друг друга, благо его самочка текла для него водопадом, уже растянутая им до самого жутко вздутого узла.

Проблеск сознания сразу испарился ничего не значащим облачком, едва Рей заныла, слишком вкусно извиваясь на его члене. Отдышаться никак не получилось, и только Кайло придержал коней, снова вглядываясь в нее и ища следы боли от слишком жесткого и жестокого обращения — она сама сипло задышала, словно до этого мига не могла и вздохнуть.

Он не стал снова так двигаться, но и ручонок из лап не выпустил. Лишь навалился, намертво придавив собой и с невыразимым трудом думая, что еще немного и он нахрен сломает ей руки. Но выпустить так и не смог.

— Вот так, вот так, моя девочка, воттаквоттаквоттак… — бормотал Кайло, нихрена уже не осознавая, но буквально втискивая себя еще глубже. Даже не понимал, что очень медленно, слишком медленно, без движения назад, лишь вперед, почти по садистки, безжалостно и беспощадно насаживал Рей на узел, нещадно вырвав остатки ее дыхания. — Потерпи, конфетка… Я же тебе до сердца достану…

Мир окончательно поплыл сколькими пятнами и злые слова сами вырвались, ставя долгожданную точку во всем.

— Ну все, теперь точно моя… — невольно прохрипел Кайло, через подступающий оргазм почему-то отлично осознавая, что все.

Он запер ее на своем узле.

Наконец-то.

Сквозь отголоски искр в разуме, Рей пыталась отдышаться, уже и не пытаясь сдерживать тварюшку внутри, яростно орущую с требованиями продолжать, не останавливаться ни в коем случае. Только сил не было даже пошевелиться и все, что она могла — валяться жаждущим еще ласк беспомощным бревном. Без его рук и рта, без нависшего жаркого тела было невероятно пусто.

Так и пыталась собрать себя в кучу и хотя бы попробовать отдышаться. Две огненные ладони проехались по ногам… и Рей вдруг очутилась в его объятиях. На стуле. Да еще и зажатая у него между ног. Причем, стянутая со стола так легко и быстро, словно она весила грамм сто.

Хотя по ощущениям так и было. Такой невесомой пушинкой она себя еще никогда не чувствовала.

И как ни странно — вот так полулежа на его груди, полусидя было настолько спокойно и удобно, что Рей было чуть не провалилась в новую бездонную яму, ощущая себя как никогда комфортно, окутанная жаром тела и руками на спине и плече. Она даже и не помнила, когда ей было вот так хорошо, чтобы просто держали в объятиях и не было желания треснуть нахала по голове.

Жуткий янтарный блеск с грозовыми молниями в его глазах куда-то исчез, оставив неимоверную шоколадную теплоту с тлеющими искрами чего-то неопознанного и Рей удовлетворенно дышала полной грудью, сполна вдыхая ставший таким доступным запах альфы. Было в голове так тихо и спокойно, полнейший штиль после торнадо последних дней, что сил хватало только на ленивые поцелуи и неспешные касания по воспаленным зияющим ссадинам на его лице. Каждая из этих слишком глубоких царапин потихоньку вызвала гнилое негодование. Хотелось как можно тщательнее расспросить Кайло-Бена о происхождении ран. Одна особо неприятная полоска резаной кожи выглядела самой неудобной, болезненной, такой… такой невыразимой словами, что Рей так и не смогла сформулировать эпитетов для описания. Это была просто очень глубокая ссадина, да, заживет, конечно, заживет, пусть и сейчас сильно воспалена, просто Кайло-Бен выглядел таким беззащитным сейчас, с этими метками на лице, что хотелось зацеловать каждую.

В принципе, она так и поступила, и альфа явно был не против, наоборот, он почти мурчал.

Когда за несколькими стенами раздались чьи-то голоса — из беспомощного и ласкового котенка, еще секунду назад умильно пробовавшего кожу на щеках и с грудным рокотом обнюхивающего ей шею, альфа моментально превратился в хищного, хлещущего и высекающего искры шипастым хвостом зверя. Подобная метаморфоза ошарашила Рей до глубины души, в первый раз сталкиваясь с подобным преображением. Потому и не пикнула, когда вместо снятых и отброшенных ранее шмоток на ней оказалась резко сорванная со стола скатерть, что одной своей явно ручной вышивкой сообщала о собственной стоимости, а значит и о неприемлемости столь хамского подобного обращения с собой. Грохот посуды еще не затих, а Рей уже была напрочь замотана в эту тряпку.