– Как он записался к вам в группу? – Красные опухшие глаза разглядывали девушку будто бы под микроскопом.

Причем он разглядывал ее не как интересную и симпатичную представительницу противоположного пола, а как какое-то жалкое и мерзкое насекомое, мешающееся под ногами.

Лена обиженно поджала губы.

Что за день такой? Сначала в ее группу затесался странный субъект, который погиб при невыясненных обстоятельствах прямо возле захоронения святого Василия Блаженного, теперь она вынуждена общаться с еще одним субъектом, представившимся следователем Яшиным Владимиром Ивановичем, который изначально все и всех ненавидит, а в первую очередь Елену Андреевну Синицкую.

«Может, у него живот болит или несварение? Язва?» – принялась придумывать диагнозы нездоровому следователю Лена.

– Записался ко мне так же, как и все остальные, купил билет в кассе, и все! – пришлось все-таки ответить на вопрос.

– Что он делал и как себя вел на экскурсии? Заметили ли вы что-нибудь странное в его поведении?

– Как себя вел? – Елена задумалась. – Вел себя странно, меня не слушал, постоянно отвлекался. В телефоне копался.

– В телефоне? – хмыкнул следователь. – Хорошо, проверим его телефон. Что еще он делал?

– Меня почти не слушал, я повторяю вам. Я все время удивлялась, что ему тут понадобилось. Такие, как он, по музеям и экскурсиям не ходят, – ответила девушка и поправила яркий шейный платок.

– Какие – такие? – задал провокационный вопрос Яшин.

– Вы его видели уже? На любителя старины, обычного туриста и знатока столичных достопримечательностей этот субъект не тянет.

– Субъект? Ну-ну. Да, я видел уже вашего субъекта. Он с кем-нибудь разговаривал на экскурсии? – Взгляд холодных серых глаз следователя просто пригвоздил Лену к стулу.

– Да нет. Я не видела, с кем он разговаривал. Он всего один раз вопрос задал во время экскурсии. – Синицкая принялась разглядывать свой свежий маникюр.

– Какой вопрос он задал? – Глаза у следователя засверкали.

– Он спросил, правда ли, что здесь, то есть в храме, похоронен святой Василий?

– И что вы ответили?

– Я ответила, что да. Именно здесь, точнее, именно там, на том самом месте, находятся мощи святого Василия Блаженного, – ответила гид.

– Значит, он специально искал именно это место, то самое место, где и умер. Возле захоронения Василия, – задумчиво произнес следователь Яшин.

– А мне можно узнать? Можно тоже задать один вопросик? А от чего тот мужчина умер? У него было такое лицо, и этот крик… Страшный, нечеловеческий вой просто, такой звериный. Мы все испугались. У него было такое жуткое лицо, как будто как минимум он увидел Сатану и всю его свиту чертей, и те его конкретно напугали. – Синицкая даже немного смутилась от своего предположения.

– Причина смерти устанавливается. Пока ничего сказать не могу, – официально ответил Яшин, но, увидев обиженное лицо Лены Синицкой, добавил: – Открытых ран у него не обнаружено, ни пулевых отверстий, ни крови, ни следов борьбы или удушения, ничего такого.

– Может, отравление? Его могли отравить? Здесь, у нас, в храме, в музее? – Лена очень любила читать детективы в свободное от работы над диссертацией время.

Яшин кивнул.

– Я тоже так подумал. А вы молодец, – и уже с интересом взглянул на Лену.

Та приосанилась и даже постаралась улыбнуться в ответ на такой странный комплимент. Но что поделаешь, следователи, видать, все такие.

– Отравление вполне возможно. Тело сейчас у медэкспертов находится. – Немного помолчав, Владимир добавил: – Только вот откуда здесь взялся яд? Не думаю, что он специально пришел на экскурсию, специально подошел к могиле Василия Блаженного и специально именно здесь принял яд, который тоже специально с собой постоянно носил. – Яшин уже широко заулыбался.

«Специфический у него какой-то юмор, чернее некуда», – подумала Лена, хотя не могла не отметить, какой открытый и дружелюбный взгляд у следователя, и, если бы не эти красные воспаленные глаза, то его можно было бы назвать вполне симпатичным, интересным парнем.

«Милашка-следователь с красными опухшими глазами, как у обезумевшего кролика, – Лена про себя хмыкнула. – Еще чего не хватало, строить глазки представителю власти».

Синицкая еще до конца не отошла от тяжелого развода с вечно недовольным эгоистом и нытиком Толиком, который потрепал ей так много нервов, что Лена заверила саму себя, что в ближайшее время ни на какие отношения не подпишется.

Пока с нее хватит!

– А удалось выяснить, кто он такой, как звали этого мужчину? – снова задала вопрос Лена.

– Ой, да у нас тут, оказывается, допрос! – Яшин уже в открытую насмехался над попытками Лены узнать правду.

Но потом он напустил на себя излишнюю серьезность:

– Вы что-нибудь знаете про тайну следствия? Вот поэтому я вам и не скажу, что личность пострадавшего пока выясняется. Документов у него при себе не было. Но вот что странно, скажите, Елена Андреевна, почему смерть неизвестного произошла в храме Василия Блаженного? Почему снова Василий Блаженный? – про себя чуть тише добавил следователь.

– Почему Василий Блаженный, вам нужно спрашивать у убийцы, а почему снова, я вас не поняла, – Синицкая покачала головой.

– Почему снова?! Да так. Я не очень-то верю в совпадения, но вот буквально пару дней назад в одной небольшой церквушке в Подмосковье произошла кража икон и церковной утвари, при этом была сильно испорчена старинная икона Василия Блаженного. Был сломан оклад, доска с иконой проломлена. А вот вчера был убит Иван Васильевич Плотников, доктор исторических наук, специалист по времени правления Ивана Грозного, он как раз-таки работал над монографией, посвященной – угадайте кому? Бинго, – Василию Блаженному! Поэтому я и хотел вас спросить, почему снова Василий Блаженный? – Яшин забарабанил пальцами по столешнице.

– Иван Васильевич Плотников убит? – От изумления у Елены даже открылся рот.

– Вы его знали? Тоже знали?

– Как это случилось? Когда? – Елена чуть ли не подпрыгнула со стула.

– Откуда вы знали Плотникова? – Следователь Яшин напрягся.

– Он мой научный руководитель, точнее, теперь уже был моим научным руководителем, я под его руководством работала над диссертацией. Он такой хороший и уникальный человек был, я не могу поверить. – Лена еле держалась, чтобы не расплакаться перед этим бездушным роботом в погонах. – Ивана Васильевича я знала с первого курса исторического факультета. Больше такого преподавателя не найти. Чуткий, умный, понимающий. Все мечтали с ним работать – необыкновенной души человек. – Синицкая комкала в руках носовой платок, силясь не разрыдаться во весь голос.

Яшин молчал, думая о чем-то своем.

– Снова Василий Блаженный, – тихо промолвил он наконец.

– Его, Плотникова, тоже отравили? – Лена боялась задать этот вопрос.

– Нет, в том-то и дело. Его зарезали в собственной квартире, в кабинете. Зарезали ножом для бумаг. Я все удивлялся, кто такими предметами еще пользуется. Нож для бумаг! В современных квартирах такие вещи не встретишь, – пояснил Владимир.

– Иван Васильевич был педантом до мозга костей. Он всегда вскрывал письма и телеграммы только специальным ножом для бумаг – это был подарок от какого-то выпускника. Я хорошо помню этот ножик. Сиреневый такой, с длинным лезвием.

– Хорошо, что помните, нож пропал. Если бы я вчера не дежурил и не выезжал на вызов, то, возможно, не обратил бы внимания, что зарезали Плотникова практически на письменном столе, где была уйма книг и работ, посвященных как раз Василию Блаженному. А теперь еще одна смерть на могиле этого же святого. А ранее была испорчена его икона. – Владимир перестал барабанить и обратил свой взгляд в окно, где толстый и наглый воробей шустро сновал по подоконнику.

– Иван Васильевич в последние месяцы писал монографию о Василии Блаженном. Говорил, что у него появился какой-то новый, не исследованный материал о нем. Мечтал сделать историческое открытие. Ой, а с моей научной работой-то теперь что будет? – всполошилась Синицкая.