Ещё раз хочу себя похвалить, что поставил именно эту песню первой. Мы с Солнышком пели её просто великолепно, как пели «Я буду всегда с тобой». Когда стихли последние звуки мелодии, зал взорвался от восторга. Нет, публика не вскакивала с мест и не бежала к сцене. Просто они аплодировали нам так эмоционально, что было понятно, что Париж теперь наш. Мы с Солнышком поклонились ликующим зрителям и переглянулись между собой. Только влюблённые друг в друга мужчина и женщина могли её так исполнить. Да, первый наш выстрел и сразу стопроцентное попадание в яблочко. Скорее даже не в яблочко, а в сердца уже влюблённых в нас парижан.
Далее мы чередовались с Солнышком, исполняя наши французские песни по очереди. Каждая из них была хитом, а вместе они создавали впечатление настоящего праздника у зрителей. И вот дошла очередь до моей «Belle». Я объявил её и зал замер в ожидании. Если быть более точным, его женская половина. Ведь именно из-за неё нас так неожиданно и пригласили. Я решил, что пусть будет, как будет и запел её так, как не пел ещё ни разу до этого. Видимо, сам город, о котором пелось в самой этой песне и в котором мы сейчас находились, а также история любви, которая закончилась трагически, наложили отпечаток на моё пение, но я превзошёл самого себя. Женщины ждали этой песни и дождались её.
Мужья, держите ваших жён, иначе они все прибегут ко мне и разорвут мою одежду на лоскутки в качестве сувениров. Мне повезло, что вокруг было много президентских охранников. Девушки и женщины ломанулись к сцене с цветами. Все уже слышали её по радио и не раз, но вживую слышали впервые. Такого «Олимпия» ещё не видела за всю свою историю. Вся президентская охрана вместе со службой безопасности этого концертного зала блокировала подступы к сцене и не подпускали их к нам. Как и всегда, сотни цветов оказались на сцене, а женщины хором пели последний куплет. Я махнул Серёге и он стал наигрывать мелодию ещё раз. Это снизило накал страстей и успокоило публику. Через минуту довольная женская половина зала вернулась на свои места.
Жена президента и их дочь тоже были готовы бежать ко мне, но их удержала охрана. Солнышко также была слегка не в себе, поэтому я подошел к микрофону и стал благодарить публику за столь горячий приём, и что мы очень рады, что француженки так любят эту песню. На окончательное успокаивание публики ушло ещё пять минут. А француженки оказались ещё более эмоциональнее, чем наши советские девушки и женщины. Я думал, что наоборот. А оказалось, что я ошибся. Хорошо, что мы не в Италии. Там итальянок даже охрана не остановила бы. А что будет завтра, когда соберутся десять тысяч наших поклонников и поклонниц?
Ну что ж, продолжим наш концерт. Я взял испанскую гитару и спел «Песню музыканта». Она смогла перенастроить публику на другой, танцевальный, лад. Молодые девушки не выдержали такого «издевательства» над собой и стали пританцовывать в проходах. Проходы были широкие и они никому своими танцами не мешали. Затем пришедшая в себя полностью Солнышко исполнила свою «Nah Neh Nah» с барабанами Бонго, а я ещё два раза во время исполнения своих песен походил по залу и попел с радиомикрофоном в руках, подходя к танцующим девушкам и сидящим с краю прохода зрителям. В сторону президента я старался не направляться, чтобы не нервировать охрану. Они и так после моей «Belle» ещё как следует не отошли.
Первое отделение я закончил в рыцарских доспехах, а Солнышко в старинном английском платье. Публиках нас провожала на антракт стоя и бурными аплодисментами. Мы ещё раз все поклонились и ушли за кулисы. В гримерке первым делом Лиз помогла Солнышку переодеться и занялась её прической. К нам прибежал запыхавшийся Стив и стал, захлебываясь от восторга, говорить:
— Такого я ещё не слышал и никогда не видел. Новые французские песни просто супер, ну а «Belle» выше всяких похвал. Про реакцию женщин на эту песню мне рассказывали, но я такого не ожидал. Публика сегодня собралась солидная и то не выдержала. Хорошо, что ты предупредил администрацию по поводу охраны. Значит и в «Павильоне» необходимо будет её усилить. Это я беру на себя.
— Спасибо, Стив, — ответил я, отдыхая на мягком диване и мелкими глотками отхлебывая прямо из горлышка свою любимую минеральную воду «Perrier». — Без администратора невозможно работать, поэтому я тебе очень благодарен. Его просто с нами не выпустили из-за его национальности. Я еле уговорил руководство отпустить его в Лондон на королевский концерт.
— Я для этого в Париж и прилетел. Я как узнал, что вы летите только втроём, так сразу и решил лететь к вам на помощь. Мы же партнеры и у нас с вами долгосрочный контракт. Мы тоже удивились такой срочности со стороны французов, но теперь понятно почему. Они, конечно, молодцы и всё быстро организовали. Но так дела не делаются. У вас теперь должен быть в команде, хотя бы, администратор и стилист. А то Лиз у вас за стилиста, а я за администратора.
— А мне нравится, — прокомментировала наш разговор Лиз. — Тедди там и без меня справится, а я тут с молодежью любимым делом займусь.
— Солнышко, — обратился я к своей подруге, — ты видела, что в зале сидит Высоцкий с Мариной Влади?
— Нет, — удивлённо и, одновременно, расстроенно ответила она. — Там столько знаменитостей в зале сидело, аж глаза разбегались.
— Ты сама теперь знаменитость. Все они пришли послушать и посмотреть на тебя. Из французских певцов и певиц я узнал всех. А популярных актеров в зале тоже много сидело. Ален Делон, Сильвия Кристель, Жан-Поль Бельмондо.
— Да, я их тоже заметила.
В этой гримерке артистам было комфортно находиться. Кожаные диваны и кресла давали телу возможность расслабиться и отдохнуть. Нам в нашем Центре тоже надо будет такую же гримерку сделать.
— Лиз, — спросил я помощницу Тедди, — мне неудобно тебя просить о помощи. Ты видишь, в какой ситуации мы оказались. Но у нас ещё три с половиной концерта. Ты сможешь нам ещё на трёх помочь?
— Да без проблем, — ответила Лиз. — Я Тедди сейчас не нужна, поэтому могу с вами заниматься. Вечер у меня свободен, я только утром и днём занята. К тому же мне часто приходится работать стилистом и визажистом с актерами на съёмках клипов. Я уже на этом руку себе набила.
— Мне нравится, как Лиз работает, — сказала Солнышко, улыбнувшись. — Она настоящий профессионал.
— Раз Лиз согласна и тебе её работа нравится, тогда я Машу сейчас напрягать не буду. А по поводу Лондона мы позже решим, когда в Москву вернёмся.
Слава Богу, не надо никого из-за Маши обзванивать. Может и в Лондоне Лиз нам поможет, но с этой просьбой я попозже к ней обращусь. Ну что же, мы готовы и можно выходить.
— Серега, — обратился я к другу, — ты как?
— Нормально, — ответил тот. — Я тут симпатичных француженок в зале видел.
О, значит отошёл друг от иркиного влияния и сразу его на красивых девушек потянуло. Надо будет сегодня этот вопрос со Стивом обсудить. У меня идейка одна появилась, как друга окончательно спасти, но это только после концерта.
Зрители нас ждали и наше появление встретили, как возвращение старых друзей, бурными овациями. Президент во время антракта уехал, а вот его супруга Анна-Эймона и дочь остались. Ну тогда и мы начнём. Я обратил внимание, что Жасинта бросает на меня довольно откровенные взгляды, говорящие об её сильных чувствах ко мне. Девушка, конечно, симпатичная, но, всё-таки, дочь главы государства. Заведёшь с ней интрижку, а потом из-за этого разразится международный скандал. Я хоть здесь и нахожусь как лицо неофициальное, но всё-таки я член ЦК и приближённый к Брежневу человек.
Второе отделение мы с Солнышком отыграли легко. Его открыла Солнышко своей, уже ставшей суперпопулярный, «Believe». Зал нам постоянно подпевал, да и танцы в проходах продолжались. Завершили мы концерт, как и собирались, нашим английским гимном «We are the world». Но публика нас отпускать не хотела. Опять массово понесли цветы и стали просить исполнить на бис «Une vie d’amour». Похоже, она тоже может стать очередным неофициальным гимном теперь уже Франции. Меня так скоро гимнмейкером станут называть.
