Пришлось и этих послать. Тут еще и зашумели на улице. Приехали поминатели, уже хорошо датые. Мать моя едва ноги переставляет, еще и юбкой рожу зареванную вытирает, ну не позорище ли?

Хотел выматериться, а смотрю, Малая уже возле гаража. Сразу отлегло, схватил ее за руку, втянул внутрь и захлопнул дверь. Только потом понял, что свет так и не включил, но в темноте вжимать ее в дверь гаража было приятней, да и трепетала она в моих руках так, что внутри все вздрагивало.

Целую ее, а она подрагивает, и у меня сердце биться сильнее начинает. Сразу все на место становится. Она вроде поддалась, потом дернулась от меня.

Пришлось включать свет и разбираться.

Я почти разозлился, думал, она опять начнет мямлить что-то про не то настроение именно сейчас, когда она мне так нужна, но нет, она начала говорить о том, что сейчас не время, мол, это не правильно. Смешная.

— Сейчас я очень тебя хочу. Мне это нужно, понимаешь? — говорю ей я, и она поддается, не пытается уже меня остановить, а я ее глажу, ласкаю. — Можно? — на всякий случай спрашиваю.

Она кивает. Что ж, теперь я ее не выпушу отсюда дотемна. Забрался рукой в ее трусики, а она там оказалась очень влажной, открытой, так что два пальца в нее легко скользнуло, и я не удержался, уперся мизинцем в ее попку, думал запищит испуганно, а она сжиматься не стала, пустила его внутрь, хоть и совсем не глубоко. Ох ты ж, моя девочка!

Подхватил ее на руки и понес к матрасу. Еще ни одну девушку я тут не укладывал. Это мое убежище, каким бы оно ни было, и только ее я могу сюда подпустить. Она ведь моя…

Стянул с нее трусики. Боже, какая же она чуткая. Вся раскрылась, так и просит всем своим видом любви и страсти. Смотрит на меня с такой нежностью, что я не могу удержаться, снимаю майку и наслаждаюсь ее блаженным стоном. Моя девочка! Так восторженно никто на меня не смотрел. От одного этого взгляда член каменеет, потому я уверенно могу не играть с ней, а брать, как свою малышку.

Став на колени рядом с ней, резко притянул ее к себе и вошел членом до упора, заставляя ее выгнуться. И ведь приняла меня всего, мгновенно сжала, застонала блаженно после короткого будоражащего вскрика.

— Моя, — говорю я ей, поглаживая ее бедра, наслаждаюсь мгновение ее податливостью и глубиной и тут же начинаю ее трахать быстро, жадно, грубо. Хочу, чтобы она снова подо мной орала, стонала и выгибалась. Моя Малая!

Я впивался пальцами в ее бедра, смотрел как под ее платьем вздрагивает грудь и наслаждался ее стонами. Хотелось рычать о том, что она моя и не останавливаться. Трахать ее до конца жизни, но я все же приходил в себя, вспоминая, что она у меня нежная, ей ласка нужна. Замер в ней, а она сжимается, пульсирует вся, и как ее не трахать такую? Погладил пальцами бедра. Хороша малышка. Поцеловал ее в коленку и усмехнулся. Может, не так уж я и прав на ее счет? Может, не так уж она и нежна, когда со мной, может быть, ей тоже нравится хороший ярый трах?

— Ты невероятная, — говорю я ей, потому что так оно и есть. Потому что она именно такая. Моя девочка, даже если она нежный цветочек, без ярого траха я переживу, а без ее влюбленного взгляда уже не смогу.

Хотя, она не пыталась меня останавливать, и я снова начал вколачиваться в нее, разве что бедра так не мял, а то и правда синяки останутся, а их на моей девочке быть не должно никогда, а если кто оставит — убью.

17. Эксперимент

Я любил ее безостановочно, уже не считая ее оргазмы, они кажется были бесконечны, а меня это только сильнее заводило. Походу, когда любовь смешивается с яростью… стоп! Любовь? Я действительно подумал именно о ней? Пофиг, неважно, главное, что я хочу ее, а она готова принимать меня.

Уложил ее на бок, снова вошел, начал двигаться, а она почти скулила, потом вскрикнула, и я вовремя зажал ей рот рукой. Я конечно хотел, чтобы она орала, это безмерно заводит, но привлекать внимание соседей все же не хотелось.

Понял, что несмотря на кол внутри члена все же могу в нее кончить, потому что, блин… моя же! Поцеловал, сжимая в кулак ее косу, а она кричала прямо в нашем поцелуе, поджимала ножки и сжимала меня внутри, будто заглатывала сперму. Да, именно так ты и должна делать. Бери ее всю и роди мне ребенка, Малая, нашего ребенка. Тогда нас уже никто и никогда не разлучит.

Когда волна удовольствия схлынула от головы, я вдруг подумал, что хочу сделать ее своей всю. Я кругом у нее первый, осталась только одна не опробованная дырочка, а главное, туда я никого еще не любил, хотя, черт побери, мне всегда было интересно каково это.

— Ты разрешишь мне эксперимент? — спрашиваю, а сам понимаю, что буду очень огорчен, если она откажет.

Она краснеет, милая такая. Облизываю губы и осторожно касаюсь ее попки. Глажу сжатый, пульсирующий от оргазма анус, наверно раз отсюда сюда так отдает, то ей понравится, было бы круто, если бы понравилось.

Только она испуганно сглатывает, явно сомневается.

— Вот только не надо бояться, — почти возмущенно говорю я, но, тут же опомнившись, добавляю. — Я остановлюсь, как только ты скажешь, если вообще согласишься.

Уже идея мне не нравится. Что угодно, только бы она вот так испуганно на меня не смотрела, но она все же кивнула, и взгляд у нее потеплел. Поцеловал ее, а она сразу прижалась ко мне, расслабилась, еще и попку отставила почти приглашающе, кажется неосознанно о руки мои потерлась. От этого даже голова закружилась. Ввел в нее палец. Она не сопротивлялась, но была такой тугой, что пришлось собрать вытекающий из нее сок и хорошенько приласкать.

Пока я ее готовил, она сжимала мои пальцы так, что член затвердел мгновенно, господи, если она так хороша, то как же мне с ней повезло!

Когда я понял, что она готова, усмехнулся.

— Ты делал это раньше? — зачем-то спросила она, а я не стал врать. Это будет наш общий первый раз, разве девушки не любят эту хрень?

Потерся о ее мокрые губки и осторожно толкнулся в нее, а она неожиданно меня приняла, сжалась на миг, обхватив туго головку члена и расслабилась. От одного этого я чуть не зарычал, а потом медленно стал входить, а она принимала меня всего, постанывая и выгибаясь.

На всякий случай спросил у нее, не хочет ли она остановиться, хотя мне казалось, что она сама млеет от удовольствия, а потом я снова ее трахал, пару медленных движений и член легко двигался в ее попе, словно она была рождена для него, а потом кончал, чувствуя, как она вся пульсирует внутри и вскрикивает.

— Я люблю тебя, — сказала она мне, тяжело дыша.

Я лег рядом и хотел сказать ей то же самое, только от глубокого вдоха ребра снова заболели, я с ней обо всем забыл.

— Я люблю… тебя.

Сказал, но последние слова и сам не услышал от воя сирены во дворе.

Кажется, это была пожарная, пришлось вскакивать и выглядывать, а там… что ж, кто говорил, что у меня ничего нет? Вот теперь точно ничего. Горела родительская квартира.

18. Пожар

Хуже быть не могло. Я просто стоял и курил, пока квартиру тушили. Две пачки из запаса просто выкурил и не заметил. Потом пришел Толик и стрельнул мне еще сигарету.

Сомневаться тут не в чем. За всем этим стоит Буйвол, а значит Бизон. Он обещал у меня все забрать, вот и начал. Черт, а ведь я даже не думал, что такое возможно.

Судя по тому, что говорили соседи, в квартире взорвался газ. Зайти к этим алкашам, открыть его и уйти — большого ума не надо. Те наверняка скоро закурят, и будет хороший пожар, после которого мало что останется.

Выносили тела. Я в них не всматривался, но среди немногих живых на носилках матери не было, а потом кто-то из врачей, кажется, знакомых сам подошел ко мне и сказал, что ему жаль. Я только на землю сплюнул. Жаль ему, а мне с этим что делать?

Когда пожарные, скорые и труповозки уехали, я пошел а подъезд, не замечая ментов, что уже опрашивали соседей. Поднялся наверх и долго стоял на пороге выжженной квартиры, потом даже шагнул внутрь.