На мгновение я даже подумал, что так он и помереть может, а убийцей мне быть совсем не хотелось, но Костолом открыл глаза. Я сразу сплюнул кровью ему в лицо, а то измял меня всего, словно специально.

Моя победа состоялась, и теперь я точно знал, что мне делать.

— Кольцо! — потребовал я у Кукловода.

— А может еще разочек с новичком зеленым за деньги? — предложил мужчина, усмехаясь. — Давай ты его уделаешь и заработаешь хорошую сумму. Даже не потребую драться весь сезон, так, только сегодня. Пусть посмотрят братки, чего стоит наследник Бизона.

Я даже испуганно осмотрелся. Только каких-нибудь авторитетов на мою голову мне не хватает!

С трудом взял себя в руки, даже материться не стал, просто посмотрел на Кукловода и повторил свое требование:

— Кольцо. Мне нужно только кольцо.

Я надеялся, что понял верно, и все остальное буржуйскую подружку моей Малой не волнует.

Кукловод моим решением явно был недоволен, но уговоривать больше не стал.

— Ладно, ладно, давай я тебя хотя бы кое с кем познакомлю…

— Мне некогда, — ответил я, но тут же понял, что уже поздно.

Верзила со страшной рожей по прозвищу Буйвол приблизился к нам. Знакомить нас не было никакой необходимости. Я его давно знаю, а он знает меня, и говорить нам не о чем.

— Тебе привет от отца, — сказал он мне и даже руку протянул.

Я жать ее не стал и даже показательно их убрал в карманы. За такое такие как он убивают, но меня он не тронет. По его логике я наследник его… короля? Пахана? Короче, твари, которая у него за начальника.

— Нам не о чем говорить, — сразу отрезал я. — Мой отец упившийся до желтухи Семенов и лежит он сейчас в реанимации. Уверен, что вы с ним не знакомы.

— Знаком. Я ему пару ребер сломал до твоего рождения, ему не понравилось, видишь ли, он хотел получать деньги за воспитание чужого… эм… сына.

— Да, да, да, — пробормотал я, закатывая глаза. — Меня это в сущности не волнует.

— Да нахрена тебе отец-алкаш?

— Мне никакой отец не нужен, — ответил я и повернулся к растерянному Кукловоду. — Кольцо.

Он отдал мне его почти испуганно. Видимо, он считал Бизона крутейшим авторитетом, хотя мокрушник же вшивый, что с него взять? Ладно, денег у него дохрена, а толку-то? Буйвал видимо был в глазах Кукловода такой же великой шишкой, и мое поведение теперь его пугало.

Впрочем, значения все это не имеет, кольцо он мне отдал, и я поплелся к своим вещам.

Телефон я отключил, еще когда ехал сюда, а то щас начнет участковый названивать. Объясняй ему потом, почему ты ему не отвечал и не перезвонил, а так нет звонка — нет вопросов.

— У тебя нет выбора, — сказал Бизон, увязавшийся за мной. — Он выбрал тебя, а значит мы своего добьемся.

Я показал ему через плечо фак и просто ушел. Садиться в таком состоянии на мотоцикл опасно, все же голова у меня кружится и тошнит так, что весь кашерный вискарь из клуба пришлось выблевать в кустах и, зараза, не полегчало, зато пустота под ноющими ребрами несла облегчение.

Я выехал из этого района и сразу сбросил скорость. Медленно ползущий на байке я выгляжу подозрительно, но чё поделать? Разбиться, оттого что меня вырубает, я хотел еще меньше.

Повезло, меня не остановили и даже алкоголя не заметили, хотя, судя по моему состоянию, он весь выветрился от злобы, с магазинной водкой такого наверняка не случается. По крайней мере со мной такого еще не было.

Я напомнил себе, зачем все это, поставил мотоцикл в гараж и помчался к ней. Ночь, и конечно ее родаки на месте, разумеется, я для них страшное зло, но я не могу ждать до утра. Утром меня наверняка арестуют.

Даже не знаю, что для меня важнее: избежать ареста или чтобы Малая поверила, что это не я.

Только подумал, а мне она и открыла, именно она, а не ее мерзкий папаша.

— Денис…

Она назвала меня этим идиотским именем, которое я терпеть не могу, но значения это никакого не имело. Я вцепился в ее руку, будто мог удержать силой ее взгляд, еще не презирающий меня.

— Это не я, — сказал я, понимая, что сдохну, если не скажу это ей прямо сейчас, как-то вложил кольцо ей в руку и понял, что не могу стоять на ногах.

— Я верю…

После этих слов я понял, что надо бежать, пока я позорно не рухнул к ее ногам.

Я что-то там сказал про ментов и заявление, просто чтобы немного очухаться, опираясь рукой о косяк.

Кое-как вышел, но понял, что кранты мне. Схватился за перила, замер. Я могу устоять, я умею и не такое!

Только хрена мне. Только сказал себе, что могу и рухнул во тьму.

13. От старой жизни к новой

Я уже привык приходить в себя в больнице. Не первый раз такое случается. Обычно любую палату узнаю и реанимацию тоже, а тут какая-то холеная комнатуха, даже матрас подо мной чересчур приличный, если бы не игла в вене и капельница с меткой отделения, решил бы что сдох и меня все же отжали какие-то братки, а теперь лечат, как своего босса.

Еще и Малая рядом, в ладонь с меткой смотрит. Я настолько машинально штампанул этот знак перед выходом на арену, что даже не запомнил этого, привычка — страшная штука.

— Че смотришь? — спросил у нее и убрал руку, нечего ей на всякие гадкие знаки заглядываться.

Осмотрелся, пытаясь как-то перевести разговор, чтобы подальше от боев и прочего криминала.

— Это я что, в больнице? — спрашиваю, потому что ничего другого придумать не могу.

— Да, в платной палате, — отвечает она, а потом щебечет про свою подругу и о том, как они были не правы, еще и прощения просит.

Мне сразу становится легче, но на языке какая-то чушь. Обнять ее охота, а даже вздохнуть тяжело, вот и вмещаются все мои чувства в одно единственное: «Забей».

Только она не унимается, давай спрашивать про кольцо и про бои. Неужели она не понимает, что о таком не рассказывают? Болтливые долго не живут, потому никто и никогда не признается, что вообще помнит, как в больнице оказался.

— Прости меня, ладно? — все шепчет она. — Прости, что не сказала сразу, что верю. Прости, что усомнилась.

Главное, искренне так переживает, словно у меня нет репутации непойманного уголовника. Сам-то я не делал ничего такого, но что обо мне говорят, знаю.

Ай, к черту все!

— Иди сюда…

Хлопаю по краю кровати. Пусть спустится ко мне, а я ее обниму. Только она прилегла, за руку меня схватила и прижалась ко мне сама, я только пальцы ее крепче сжал.

Когда она рядом, все как-то смысл обретает. Не пустой борьба становится, я даже уснул, а потом проснулся от собственного будильника. Планировал ночью на работу уехать, и он как раз должен был об этом напомнить.

— Вот же…

Хотел выматериться, но будить ее не хотелось, потому пришлось мысленно вспоминать всяких едреных матерей нехороших людей. Если я на работу не явлюсь, всем будет срать на причины. Меня просто уволят, еще и за месяц могут не заплатить, а я ничего не докажу, так что…

Осторожно встал, чтобы ее не потревожить. Эти кровати в платных палатах хороши тем, что не скрипят, на них наверно и потрахаться можно. Надо было ее на член натянуть, а не спать… Ай!

Снял бирку с кровати, где написано, че со мной, а там фигня: сотряс да сломанные ребра. Махнул рукой и тихо вышел из палаты, пока не рассвело.

— Куда? — спросила медсестра.

Господи, ей дрыхнуть положено, а она за мной следит.

— Курить, — соврал я и свернул как раз на лестницу, где был закуток с открытым окном, этакая курилка местной травматологии. Знак о запрете курения, висевший тут же на стене, никого не смущал, особенно меня. При виде его я машинально начинаю искать сигареты, но их нет в больничных шмотках, потому я ухожу так. Мне еще надо вернуться домой за байком. Опоздаю на работу теперь уже по-любому, даже если гнать буду, как ненормальный, но ничего. Это решаемо, поработаю до полуночи и вопрос решен.

14. Отец и алкоголь

Не успел я далеко уехать, а мне звонит Малая. Сначала по привычке хотел не отвечать, мол, нехрен мне звонить, когда я работаю, а потом думаю… это же моя Малая, моя девочка. Она у меня не капризная, не дурная, не истеричка какая-нибудь. Ей надо ответить. Я и ответил. Ее волнение немного раздражает, но все же объясняю, что я в порядке. Доезжаю до работы и сразу попадаю под гневный окрик шефа.