Проклиная свою судьбу, я всё же спустился купить чего-нибудь Мэйбл — сложнее всего было выбрать то, чем она не сможет испачкаться, — и заодно себе. Людей было в разы больше, чем обычно, потому пришлось немало ждать, но я никуда и не спешил. Спокойно оплатил, спокойно взял. А чего волноваться? Минуты покоя и так слишком редкие, чтобы терять их по таким пустякам. Потом занёс «перекус» Мэйбл, доел своё и решил всё же пройтись. И это было довольно плохим решением.

–…сам разозлил его, поэтому будь паинькой, и не спеши. — Я резко затормозил, услышав голос Кассандры.

— Я и не собирался. Просто не хочу иметь дела с последствиями. — Голос Боуэна звучал не менее узнаваемо. Разве что что-то в нём было иначе. Какая-то мелочь.

— Поэтому не мог выбрать место для разговора получше?

Я крайне тихо, затаив дыхание, спустился на пару ступенек вниз.

— Будто бы это что-то меняет. — Недовольно «ответил» историк.

— Как пожелаешь, дорогой. — Услышав последнее, я тихо спустился к залу и занял своё место.

Когда осталось минут десять, все начали сходиться. Зрителей немало, но поубавилось. И я мог их понять. Единственный, кто выложился даже лучше, чем на генеральной репетиции — Гамлет. Пусть я и слышал его крики о том, что он потерял текст, когда разговаривал с Мэй, по знанию сценария это не было заметно. Правда, когда он вышел на сцену, первые пару минут выглядел так, будто бы его весь перерыв поили успокоительным. К счастью, это вскоре прошло и можно было насладиться хоть его игрой. Можно было бы, но…

В этот раз француженка не опоздала, и успела даже минут с десять посидеть на первом ряду. А потом пришёл Боуэн. Он занял ближайшее к выходу место на пятом ряду и, облокотившись на свободное «кресло» впереди, без капли интереса смотрел на сцену. Заметив его каким-то левым чувством, Кассандра ушла с места и села рядом с ним. На это было сложно не обращать внимание, хотя бы по той причине, что француженка была единственной, кто позволял себе вставать с места. Ну, и ещё дамочка с тремя детьми. Поэтому у меня особо выбора не было. Не на сцену же смотреть. Там был ужас.

Мэйбл после смерти Офелии переигрывала так, что стоило бы внести это в «То, как какую игру вы вылетите из драм. Секции». Даже сама Офелия, казалось, не столь сильно была огорчена своей кончиной. Да что там она, у Гамлета столько эмоций не было. Потому я смотрел на сцену только изредка и не без отчаяния.

Желание покинуть зал и так, казалось, достигало предела. Но жизнь умеет удивлять. Где-то ближе к концу пьесы, на моменте разговора Гамлета и Горацио, я поймал на себе взгляд «самой скучающей фигуры». Конечно, случись подобное немного раньше, я бы внимания не обратил. Мелочь, как-никак. Да только после той «стычки» у меня всё внутри сжималось стоило мне просто заметить Боуэна. А тому всё равно. Понял, что я заметил, и лениво перевёл взгляд на сцену. Там хоть что-то более менее интересное стало происходить.

Финальные сцены, а в особенности сцена битвы — выглядели и впрямь хорошо. Наблюдая за движениями Лаэрта, я против воли вспомнил, как Мэй однажды сказала, что один из труппы ходит на фехтование. И им явно был не игравший Гамлета. Тот был хорош в актёрском искусстве, но шпагу он держал как копьё, не иначе.

Наконец, последняя сцена осталась позади, актёры поклонились и ушли со сцены. Я откинулся на спинку стула, понимая, что ждать осталось всего-ничего. Во всяком случае сравнительно с тем, сколько я вытерпел. Вытерпел сидеть на одном месте. Привык к подобному, но пройтись-размяться тоже полезно. Чтобы не отсидеть пятую точку, нужно найти на неё приключений. А это у меня всегда получалось на отлично. Правда, в этот раз мне снова повезло, и не досталось. Второй раз подслушать разговор, и дважды не быть отчитанным — это талант. Вообще, я тогда даже не стал сбегать. Сами виноваты — стали на первом этаже, у лестницы. Я просто спускался — имею право.

Хотя разговор секретностью не блистал. Всего-то Кассандра спрашивала своего е-…ухажёра о самочувствии. Каким-то, правда, через чур обеспокоенным тоном. А сам Боуэн был раздражён до такой степени, что я успел дважды подумать, прежде чем пройти мимо. Да и заметил одну любопытную деталь — левая рука была перебинтована, и в глаза бросались небольшие кровавые разводы. Я не особо впечатлительный, как можно было сделать вывод, но почему-то от вида свежей крови мне стало немного худо.

С горя вскрываемся? Или от скуки? Не похож он был на самоубийцу, вот ни капельки. Да и резать вены выше кисти… Это было бы очень оригинальным решением. Больше меня, правда, в тот момент волновало то, что мне вообще было какое-то до того дело.

Я стоял у выхода из школы минут десять, успел попрощаться с Кассандрой, но Боуэна с ней не было. И Мэйбл не шла. Тем не менее я всё продолжал ожидать чуда в лице моей сестры, как чёртов Хатико, и не имел смелости уйти. К счастью, эта жертва окупилась.

Распахивая перед собой двери, наконец вылетела моя сестрёнка. Сияла, как новогодняя гирлянда. Сперва распиналась о том, что Кассандра её сказала — мол, в восторге от пьесы, а мне слабо верилось, что человек вроде неё способен хоть что-то похвалить. Сразу после этого начала расспрашивать, какие впечатления от пьесы у меня. Почувствовал себя как на контрольной по литературе. Не вызывало у меня никаких чувств прочтение или просмотр любого рода произведений. Я видел перед собой «факты», события, но мне не дано было увидеть что-то за ними. Эмоции, чувства, характеры — это для меня тёмный лес.

Понимая, что одно неверное слово, и пропал — я принимаюсь говорить именно то, что она желает слышать. Так как я не верю в ложь во благо, мне ничего не оставалось кроме как признать — я чёртов лжец. Такова жизнь, таков я.

От моих комментариев лучше бы всё равно не стало, а то и наоборот — заставило бы Мэй снова всё бросить. Она ведь себя уже во всех секциях перепробовала, но ни в одной долго не задерживалась. А от этой она просто сияла. Да и с каждым разом становилось всё лучше. Так кто я такой, чтобы отнимать у неё такое счастье?

Насладившись дозой лести, сестрёнка поделилась с подробностями случая в гримёрке. Как оказалось, костюм Гамлет всё же сменил на втором акте. Они отличались совсем малым, и я не обратил на это особого внимания. А причина смены была довольно интересной — между «Гамлетом» и «Лаэртом» битва произошла даже раньше последних сцен. Явно вошли в роль парнишки. Да так сцепились, что Дину оторвали рукав. Наполовину, но всё же заметно. Зашивать времени не было, потому было решено сменить костюм. Тот увезли, и только минут через пять «Гамлет» севшим голосом сообщил, что не может найти слова. Как оказалось, они уехали вместе с костюмом. Потом была жуткая суматоха, из всех сценариев собирали один, и пока этим занимались, параллельно поили успокоительным Дина. Так как его трясло и от потасовки, и от потери сценария. Но, в итоге, всё обошлось.

На такой ноте мы подошли к дому, и я наконец с уверенностью смог сказать, что день завершён, и больше ничего плохого меня ждать не могло.

========== Глава 7. Предложение. ==========

Вторник. 4.

Если сравнивать с предыдущими днями, это утро было крайне спокойным. Никто никуда не спешил, никого не подгонял, и в принципе царила атмосфера любви и уюта. Насколько это возможно в такую рань. Хороший завтрак и чашка ароматного кофе — чего ещё можно желать? С Мэй вышли пораньше, шли не спеша, болтали о всяком, как в старые добрые. Воздух был тёплым и совсем не зимним, а небо чистым-чистым. Пришли мы минут за пять-восемь до звонка. Мэйбл резко вспомнила, что так и не садилась за домашку. На удачу моей сестрёнки, первым уроком была биология. Читать весь параграф было через чур долго, потому она обошлась моим конспектом. А после звонка взяла у меня тетрадь по алгебре и стала переписывать решения на уроке. Я совсем не был против. Не в первый раз случается. Да и после вчерашнего она действительно устала.

На втором уроке я полностью погружён в материал, которые пытается донести преподаватель. Пусть Мэй и не дано понять чувство, когда голову полностью занимают формулы, и на каждом уроке алгебры она рисует на полях, но злиться на это просто невозможно. Во-первых, потому что мысли о другом, во-вторых, потому что это моя любимая сестрёнка и я люблю её такой, какая она есть.