— А что ты уже вытворил? — Бесцеремонно завалившись в то же кресло, с интересом спросил Драко.
Ничего не оставалось, кроме как в красках описать всё произошедшее на косой Аллее, разве что, пропустив момент после выхода. Это он оставит между ними. Сомнительно, что сам Снейп будет распространяться об этом «событии».
— Так что ты планируешь на этот счёт? — Сузив глаза, блондин в упор смотрел на друга.
— Плыть по течению.
Неопределённый ответ мало устроил Малфоя, так что, устроив руку на дальнем для себя подлокотнике, снова привлёк внимание.
— А если серьёзно?
Серо-голубые глаза буквально сверлили взглядом, от которого внутри холодело. Всё же, пусть в обычное время — к примеру в школе, — Драко и вёл себя терпимо, но стоило речи зайти о семье, так его словно подменяли. Жёсткий, грубый, не задумывающийся над собственными поступками. Это была единственная тема, в которой он позволял себе импульсивность.
— А если серьёзно, Драко, ты слишком сильно на него давишь.
Карие глаза смотрели так же пристально, только на блондина. Они всё ещё между собой не договорились о том, будут ли они лезть в это, или не стоит. Точнее, Гермиона продолжала гнуть свою линию, а Малфой уверенно стоял на своём.
— Согласен. Это всё же между нами, и сами как-то разберёмся.
— Но ты хочешь? — На вопросительные нотки был только намёк. Слабый.
— Лучше иметь друзей, чем врагов. Но в любом случае нужно быть уверенным в мотивах. Не только своих. — Проговорил Поттер.
Отсев на соседнее кресло, Драко неуверенно взглянул на уткнувшуюся в книгу и надувшуюся от обиды Грейнджер, — слова, кстати, и её удивили, — и сам занялся чтением. Вместо каникул литературный кружок какой-то . И если бы хоть Рейвенкловцами были бы! Но нет — грифы. Цирк да и только.
Стоило попытаться завести речь о квиддиче, как Гермиона стала раздуваться как всем известная рыба фугу, потому в спешке пришлось прекратить. Из их разговора стало ясно только одно — Гарри едва хватает времени на тренировки команды, и Джинни — на удивление хороший ловец.
За обедом, на всеобщее удивление, ничего необычного не произошло, так что Драко тихо праздновал победу. Ситуации его более чем устраивала. Смущало только одно, если кто прознает, что он общается с гриффиндорцами — на факультете этого не поймут. Оставалось надеяться на собственную изворотливость или смелость Гарри признать, что он разделяет интересы чистокровных. Ну, на крайний случай сказать, что в его планах — завербовать Избранного.
Часам к четырём прилетела сова Уизли с ещё несколькими пернатыми приятелями. Первая разбросала перья по всему дорогущему ковру. Так как кроме писем были ещё и посылки, Гарри, не теряя времени, тут же рванулся к Снейпу. Ну, а что? Ему волшебством пользоваться нельзя, вот пусть названный папаша и разбирается. Пришлось, правда, сознаться, что он в курсе причины, по которой у него была аллергия и, раз уж такое дело, спросить, какого это Мордреда он знал, чем его травят. Так что просьба проверить посылочки плавно перетекла в «разговор по душам», по итогу которого они едва не рассорились — положение спас вовремя ворвавшийся Драко. При чём настолько вовремя, что Гарри засомневался, не подслушивал ли тот. Всё закончилось на сознании в том, кто же приложил к тем самым зельям руку, а также про непреложные обеты, что повлекло недоверие к его персоне.
Наконец, когда всё было проверено и перепроверено, «гостинцы» взяты на анализы и помещены под стазис, Поттер принялся за распаковку. От Молли пришёл классический ежегодный свитер и письмо с сожалением о том, что в этом году он не смог приехать к ним, а также расспросы по поводу его поездке к Малфоям. В принципе, все пришедшие письма имели в себе этот вопрос, так что Драко, когда текст зачитывали, самодовольно улыбался. Ещё бы — такой лакомый кусочек отхватил.
— А они в курсе, что подарки нужно дарить учитывая твои предпочтения? — Спросил младший Малфой, когда Гарри распечатал зачарованный снежный шар с огнедышащим драконом внутри.
— Это подарки на память. Чтобы я помнил о подаривших.
На это блондин только хмыкнул. У него был свой взгляд на вещи и переубеждать в защищающего предателей крови Поттера… Ну, бесполезное это занятие. Даже переубедить Гермиону реалистичнее. А она маглорождённая. Н-да, ну и компашка. Жуть.
— Кстати… А мы втроём друг-другу подарки и не дарили. — Грейнджер нахмурилась.
— А чем каникулы в мэноре вам не подарок? — Тут же возмутился Драко.
— Окей, тогда иначе. Мы вдвоём подарками не обменивались. И тебе не досталось от нас.
— А… — Парень тут же стал судорожно искать оправдания, так как правду говорить… Ну, такая себе идея, он ведь не хочет испортить репутацию. И дружбу. — Мне достаточно того, что вы здесь… — Осознав приторность слов, тут же попытался исправиться. — Ну, то есть, а что ещё вы можете? Пока ни один из вас в наследство не вступил. А ко мне с подобным хламом нечего являться. — Кинув гордый взгляд в окно, он не заметил прыснувших от смеха гриффиндорцев.
========== Глава 7. ==========
Дни шли своим чередом по самому классическому распорядку — завтрак, библиотека, обед, письма, ответы на письма, повтор школьного материала, разговоры ни о чём, ужин, попытки выведать что-то о расположении Принц-мэнора и сон. За неделю Гарри до такой степени привык к этому ритму, что мысли о его новизне окончательно исчезли. Всё казалось таким родным, близким… Упоминание их скорого отъезда резало ножом по самому сердцу. Даже квиддич уже не так радовал. К тому же, тренировать — не так интересно, как казалось.
Временами привычный распорядок дня нарушался…
–…отец?
— Нет, точно не «отец». Не знаю, как тебе, но у меня это вызывает ассоциацию с пастором. — Брезгливо отговорился Северус.
— Учитывая предпочитаемый вами стиль одежды, никто не заметил бы, что что-то не так.
— Иронично, так как волшебники всё ещё страдают от гонения со стороны церкви. Пусть и не повсеместно.
— Не вижу проблемы. — Гарри пожал плечами, в упор глядя на родителя. — Вам не привыкать к роли двойного агента.
…поучениями этике и дисциплине. И подзатыльниками. К счастью Поттера, доставалось ему только от Снейпа, — у которого удар, всё же, послабее будет, — хотя иногда и Нарцисса была не прочь «проучить негодного мальчишку». В такие моменты перед ней красовался Драко, мол: «посмотри какой я хороший, не то, что этот гриффиндорец!» — но Леди Малфой не считала, что с таким стоит считаться. Так что юный наследник после ходил надувшись и сыпал «оскорблениями» налево и направо. Привыкшие к дурному нраву слизеринского приятеля, Гермиона и Гарри умело пропускали яд мимо ушей. Тогда блондин успокаивался и, пусть прямо не извинялся, — гордость не позволяла, — зато всячески пытался загладить вину. Какими бы самоуверенными не были гриффиндорцы, но ломать уже состоявшийся характер человека считали крайне негуманным, потому оставался только один выход — всячески стараться сократить дистанцию. И, раз уж он не находит поддержки в матери, пусть хоть в них будет видеть уверенность.
На одном из обедов, во время классической светской беседы, когда Люциус интересовался каким таким образом был открыт дуэльный зал, и почему, хоть для виду, нельзя было замести следы, в выходящее на сад окно постучались. Ссылаясь на то, что это просто очень ранняя почта, никто сперва не отреагировал. Пернатый посланец такую наглость не потерпел.
Со звоном разбилось стекло, крупными осколками падая на пол. Пулей почтальон влетел в комнату и сел на плечо получателя. Вот тогда необычность ситуации прямо-таки перешла все допустимые границы. Вместо обычной совы, на левом плече главы дома Люциуса Малфоя — с трудом скрывающего боль от впившихся в плечо когтей, — располагался настоящий ястреб. Он сверкал золотыми глазами, переминался с одной лапки на другую, дёргал крыльями и то шипел, то пронзительно клекотал.
Наконец, собравшись духом, Малфой отвязал скрученное письмо. Птица слетела с насиженного места и абсолютно бесцеремонно приземлилась на стол, своровав из тарелки бекон. В который раз оглядев присутствующих, ястреб издал истошный разъярённый вопль и устроился на тумбе возле разбитого окна, пристально наблюдая за читающим письмо Люциусом. По мере же приближения к концу пергамента, лицо хозяина мэнора становилось всё серее и серее. Кровоточащая рана уже не беспокоила.
