Ублюдок.

Гермиона повернулась к нему, но её сразу же пронзила новая боль. Чужие пальцы будто вгрызлись в ткань юбки. Одновременно с этим Малфой, не глядя на неё, слегка приподнял подбородок. Его безмолвное «смотри вперёд».

И она подчинилась.

Когда закончился урок, Снегг испарился так же бесшумно, как и появился. Гермиона резко поднялась, скинув с себя вспотевшую ладонь парня.

— Грейнджер!

О, нет. Она не повернётся.

Сумка собрана, и Гермиона быстро направилась к выходу. Драко, появившийся прямо перед носом, её остановил. Это было такой дерзостью, что девушка заоглядывалась по сторонам, подумав, насколько всем эта картина могла показаться нереальной. Но она поняла, что они в классе одни. Насколько нужно было запутаться в своих мыслях, чтобы не заметить этого — Гермиона решительно не понимала.

— Ванная старост, — сказал он ровным голосом. — Прямо сейчас!

— Пошёл на хер, Малфой!

Так вот каково это, плеваться ядом?

— Ванная старост! — повторил он. Гермиона заметила, как мелко дрожала его челюсть. Ему вновь больно. Без неё. Омела требовала новой дозы.

— Это в последний раз, Малфой!

Какая нелепая ложь. После этого они встретились в воскресенье после завтрака, во вторник, пропустив урок травологии — это превращалось в такую рутину, что когда Гермиона сталкивалась с ним взглядом в Большом зале, то понимала, что вскоре они будут полураздетыми и запыхавшимися.

Гермиона не испытывала удовольствия, так она себя успокаивала. Просто секс, который помогал им не сойти с ума и пережить внутреннюю боль. Заряжал дозой, чтобы хватило до утра. Чтобы не гнило нутро из-за долгого отсутствия друг друга.

Прямо перед каникулами она поняла, что будет тяжело. Она умела справляться с мыслями о нём, но Драко, в свою очередь, был готов на всё, лишь бы не думать о грязнокровке.

Дома уютно.

Рождество наполняло её спокойствием и детским восторгом, которое Гермиона сумела сохранить. Она любит этот праздник. Утром прилетели совы с подарками от друзей и поздравительной открыткой из Хогвартса. Даже Эрик, с которым они остались в дружеских отношениях, поздравил её, прислав подарочное издание «Истории магии». Большую часть каникул Гермиона с родителями провела у родственников, и ей почти удалось забыть о калечащем её состоянии.

Через неделю, под конец каникул, Гермиону разбудила мама.

— Милая, к тебе пришли, — сказала она, зайдя в комнату дочери.

Она посмотрела на мать и увидела в её глазах волнение. И что-то разбилось внутри Гермионы. Это было не к добру. Девушка поднялась, закуталась в детский халат, который свободно на ней сидел, и, на ватных ногах, спустилась вниз. Он стоял в коридоре, встретив её сверлящим взглядом.

Демон пришёл за добычей прямо к ней домой. Он настолько отчаялся?

Гермиона не сказала ему ни слова, поднялась обратно в спальню, попутно сообщив маме, что ей нужно ненадолго уйти со своим однокурсником. Отказалась от завтрака, лишь бы увести Драко подальше от её укромного жилища, чтобы он не уничтожил и его.

Как только они свернули за угол дома, Драко схватил её за предплечье, и они аппарировали.

— Куда ты меня перенёс? — спросила Гермиона, оглядываясь вокруг.

— Ко мне в квартиру.

Огромный лофт в серых тонах, к её удивлению, не казался холодным. Большая гостиная с большим же чёрным диваном, стоящим напротив металлического камина. Кухня из тёмного камня с удачно подобранным деревянным столом. У него явно был вкус.

Деревянные панели в пол отделяли спальню. Гермиона никогда не встречала настолько большую кровать. Изумрудное меховое покрывало напоминало цвета их факультета.

— Мне нужно сходить кое-куда, я быстро.

Не успела она ответить, как он аппарировал и оставил девушку одну.

— Какого чёрта, Малфой? — запоздало крикнула она в пустоту.

Ей не трудно догадаться, зачем она здесь. Что будет дальше. С обреченным вздохом она села на кровать и, уперев локти в колени, зарылась руками в волосы. У неё разболелась голова, и, чтобы унять боль, Гермиона слегка помассировала её. Старалась дышать через нос, чтобы привести в порядок беспорядочное сердцебиение, но получалось плохо.

Что она делает? Со своей жизнью?

Гермиона распрямилась и, желая отвлечься от угнетающих мыслей, оглядела логово зверя. Прикроватная тумба стала для неё мишенью. Подёргала ручку — но та не поддалась.

— Алохомора.

«Перестань!»

Внутри, на полке, лежала тетрадь в кожаной обложке и с выжженной буквой «М».

«Закрой!»

Рука потянулась к ней. Она ожидала какого-то защитного заклятия, думала, что её ударит током, но ничего не произошло.

«Не делай этого!»

Надвигающееся предчувствие чего-то страшного разливалось по венам.

«Положи обратно!»

Она открыла тетрадь прямо на середине, и взгляд сразу споткнулся о такие знакомые, омерзительные слова.

«… ненавижу её. Грязнокровка смогла подчинить меня. Ненавижу! Хочу, чтобы она исчезла…»

Сердце барабанило в грудную клетку в желании катапультироваться, но она листала дальше.

«… я чувствую, как она воняет. Этим ебучим приторным бергамотом! Ненавижу. Хочу накинуть на её шею удавку и медленно затягивать, наслаждаться тем, как она корчится от боли…»

«… совершенно холодная в постели. Трахаю бревно. За что мне это?! Почему именно она?..»

Читать стало невозможно, потому что задрожали руки. Её передёргивало от каждого слова. Всё тело будто онемело от спазмов боли. Как она могла так опуститься, чтобы позволять ему делать это? И будто бы остального было мало, её добило последнее.

Колдография, сделанная на астрономической башне.

Гермиона видела её впервые, она не висела в гостиной Слизерина, как обещала Пэнси. На ней Гермиона почти не шевелилась. Сведённые брови на искаженном от ужаса лице, а в глазах — дикий стыд. «Хогвартская шлюха», гласила подпись под фото.

Гермиона услышала хлопок аппарации и приближающиеся шаги.

— Какого хуя ты роешься в моих вещах, гряз…

— Называй меня правильно, Малфой! — криком перебила она его. Первая слеза скатилась вниз. Она даже не заметила, когда её глаза успели наполниться слезами. — Х-хогвартская шлюха! Так будет правильней!

Она вырвала лист из дневника, первый, какой попался. Малфой стоял в нескольких метрах как зачарованный.

— «Отвратительная мразь, которая мешает мне жить»! — зачитала она с листа, тут же скомкала его и бросила Драко в лицо. — «Я хочу, чтобы она исчезла, корчилась от боли»! — снова хруст вырванного листа, и вновь прямиком в Малфоя. — Ты поэтому меня сюда привёл? Наслаждаешься своей безнаказанностью? Моим унижением? Что я как шлюха иду у тебя на поводу, чтобы тебе стало легче? Такой ты хочешь меня видеть? Как здесь?

Гермиона бросила в него фотографию. Девушка на ней — она — как заезженная пластинка корчилась от ужаса и боли.

— Боже, какая я дура! — взвыла она. — Поздравляю, Малфой! Ты добился своего! Мне больнее, чем тебе!

— Грейнджер…

Он хотел что-то сказать, но не успел. Она аппарировала, и дневник, который секундой ранее был у неё в руках, шлёпнулся на пол страницами вверх. Драко затрясло. Он поднял дневник, и взгляд зацепился за слова, когда-то выведенные его рукой:

«Умри. Умри. Умри»

Вот только эти строчки он писал про себя.

========== Часть 6 ==========

Комментарий к

Спасибо вам огромное за ваши отзывы. Они мне необходимы, как Грейнджер для Драко)))) Надеюсь вы дойдете со мной до конца, и я буду болтаться с вами, как волосинка на губе.

он

Каждая попытка вдохнуть словно укорачивала его жизнь. Грейнджер ушла, оставив после себя бездонное ни-че-го. Ему бы радоваться этой пустоте, зарыться в неё с головой, но ему хотелось выть как волк. Сердце колошматило о грудную клетку так, что он, казалось, слышал треск костей.

Всё-таки в ней, за слоями грязи, всегда скрывалось что-то крайне необыкновенное. И Гермиона раскрыла все карты своей человечности перед ним. А он, с садисткой удовлетворенностью, смотрел на это из первого ряда.