– Мне только что пришла в голову идея! – говорю я. – Морвена Стар! Она бы идеально подошла в качестве клиентки. Я имею в виду, она живет здесь, в Шеффилде.

Я выпаливаю это, пытаясь перевести Эйд на другие рельсы. Однако сейчас она неуправляема.

– Ага, ага, – произносит она, взмахивая рукой. – Ты начинай заниматься этим, а я позабочусь обо всем остальном. Нужно переделать дизайн твоего сайта, я знаю одного парня-специалиста. И просто дай мне пароли, а я возьму на себя «Инстаграм».

Мысленно я пытаюсь практиковаться в магии. «Нет, Эйд, я не хочу, чтобы ты это делала», – твержу я в голове, как заклинание. Но она прет, как танк, задает всякие вопросы о Гарри. Ей не нужно знать о нем ничего – кроме того, что он стесняется камеры.

– Ты что-то притихла, – морщит она лоб. – Ладно, хорошо, может, и не стоит устраивать эту фотосессию. Наверно, меня занесло куда-то не туда.

– Спасибо, – я перевожу дух. – Ты же меня знаешь, просто все эти маркетинговые штучки немного чересчур. Я лишь хочу знакомить людей, вот и все.

– Тогда позволь мне сделать это, дай мне все, что нужно, и я сделаю. Я даже сама поговорю с Гарри, объясню ему, как это важно.

– Желаю тебе удачи, – бормочу я, начиная обдирать лак с другого ногтя. Эйд подходит и хлопает меня по руке.

– Прекрати, – ворчит она. – Тебе нужно сделать новый маникюр, тут есть салон дальше по улице.

– Я знаю…

– Но у тебя никогда нет времени, – заканчивает она за меня, пытаясь подражать моему акценту. Скрещенный с ее южно-лондонским говором, он звучит почти по-австралийски. Мы хихикаем в унисон.

– Слушай, я хочу, чтобы ты обратила внимание на эту сферу, хотя бы немного, – говорит она. – Ты теряешь подписчиков каждый день, и я смотрела количество заявок. Пока оно нормальное, но тоже падает…

– Мы получили сорок заявок этим утром!

– После твоей свадьбы их количество исчислялось сотнями в неделю.

Мы поженились в Зимнем саду. В огромной оранжерее с деревянным каркасом и дугообразным верхом, прямо в центре города. Это всегда считалось укромным райским уголком, с высокими вечно-зелеными пальмами и густыми растениями, взбирающимися по балкам. Гарри устроил все так, чтобы выпустили бабочек, как только мы начнем произносить наши клятвы. Они закружились вокруг нас. Усаживались на наши носы, пока мы говорили. Устраивались на моих волосах, словно яркие украшения из драгоценных камней, и оставались там, трепеща крыльями, пока мы пели нашу собственную версию свадебного гимна – диснеевские песни, которые вызывали смех у окружающих, когда мы отчаянно пытались вспомнить слова. Весь день сохранялось такое ощущение, будто мы попали в мультфильм, и по пейзажу вокруг нельзя было сказать, что мы находимся в центре холодного, серого города. Казалось, что мы на тропическом острове. Но меня занимали не пейзажи, а то, как Гарри смотрел на меня. Как будто я была сверкающим алмазом, чем-то бесценным, что нужно беречь.

Наш фотограф отослал снимки в пару свадебных блогов, и один из них, «Красивые свадьбы», сделал пост о нас. А затем это перепечатали в газетах – в «Базз Фид», в «Индепендент», и даже «Гардиан» опубликовала заметку о том, насколько идеальным оказался день нашей свадьбы. Количество заявок от моих потенциальных клиентов резко взлетело – все хотели иметь дело со свахой, у которой была такая красивая свадьба.

– Нам нужно немного свадебной магии, – говорит Эйд. – Иначе эти цифры продолжат падать.

– Послушай, неужели нельзя использовать что-то еще? Как насчет снимков Верити и Джереми? Они стали моей первой парой, мы могли бы увеличить их фотографии.

– Ага, они вполне подходят. – Она открывает какие-то странные диаграммы, когда наклоняется к компьютеру. – Но только не так хорошо, как вы с Гарри. – Эйд вздыхает. Пододвигает свой стул ближе к моему. – Смотри, как это работает. Зачем, ты думаешь, люди к тебе обращаются?

Я думаю обо всех своих клиентах. О Томе, который одевается в грубую, драную рокерскую одежду, демонстрирует свои татуировки и пирсинг – и при этом хочет, чтобы кто-то лежал рядом, свернувшись калачиком, раздетый догола и беззащитный, и шепотом рассказывал, как прошел день. Или об Элайдже, со всеми его дерзкими выпадами и щелканьем пальцами, и как он втайне ищет кого-то, кто сможет удачно подхватить его шутку.

– Ну, это просто. Они хотят любви. А я хорошо умею ее для них находить.

Эйд демонстративно закатывает глаза.

– Да брось, неужели ты всерьез так думаешь? Тебе пишут, потому что хотят того же, что есть у тебя – великолепного мужа, прекрасную свадьбу. Вот что ты продаешь.

Я и не думала, что рекламирую именно это. Свою жизнь. Своего мужа. Я знаю, что, когда упоминаю его имя в разговоре с клиентками вроде Елены и даю понять, какой он замечательный, – это их успокаивает и придает уверенности, но обращаются они за другим. Или мне так кажется? Я видела на днях парочку – оба в оранжевых флисовых куртках «Норт Фейс», в руках длинные палки – я не знаю, что это были за палки. Какие-то альпинистские штуки? Что-то для игры в Квиддич? Но это не важно. Главное, они нашли друг друга и вместе отправились делать то, что им нравится. Вот что, по моему мнению, я продаю: помогаю людям найти тот кусочек головоломки, который отложен специально для них. Но как мне объяснить это Эйд? Этой зацикленной на цифрах создательнице красивых картинок?

Я хочу закрыть глаза. Заполнить свою налоговую декларацию. Прибраться в ванной комнате. Все, что угодно, лишь бы закончить эту беседу.

– Но ведь бизнес на плаву, не так ли? – Я прищуриваюсь, пытаясь разобраться в цифрах и диаграммах на экране. – Это крошечные потери, ничего страшного.

– Если все продолжится в том же духе, они станут больше, клиент за клиентом.

Я думаю о нашем «стартовом» вечере, о том, как Гарри сжал мое плечо, когда все начали приезжать, и прошептал: «Превосходное начало». В речи, которую он произнес по бумажке, постоянно откашливаясь и раскачиваясь взад-вперед, говорилось, как он мной гордится. И я действительно не хочу, чтобы все это оказалось напрасно.

– Ладно, – произношу я. – Я сброшу тебе по электронке всякие логины-пароли. Но пожалуйста, Эйд, сведи посты о Гарри к минимуму.

– Хорошо, – кивает она. – По крайней мере до тех пор, пока я с ним не поговорю. И ты сможешь сама отобрать фотографии. А я просто сделаю к ним подписи и выложу в правильное время. Все это удержит тебя от публикаций картинок с безалкогольными коктейлями и прочим скучным дерьмом, я надеюсь.

Уж лучше выкладывать скучные вещи, чем Гарри, думаю я. Но сохраняю видимое спокойствие, начиная просматривать некоторые анкеты. Эйд пристально смотрит на меня, как будто чего-то ждет. Я поднимаю взгляд, только когда она щелкает пальцами:

– Кэйтлин!

– Чего?

– Отправь мне какие-нибудь снимки, будь добра. И контактную информацию Гарри.

Мое сердце начинает рваться из груди. Эйд подходит и выдергивает листок с анкетой из моей руки.

– Номер Гарри, давай. Я хочу поскорее приступить. Мне скучно, – ноет она.

Так, она не отвяжется. Я протягиваю руку, хватаю розовый стикер и пишу его номер – но в последней цифре ставлю восьмерку вместо семерки.

– Вот, держи, – говорю я. – Но возможно, ждать ответа тебе придется несколько дней. В стоматологии сейчас горячие дни.

– Думаю, он найдет время ответить на сообщение, касающееся его жены, – замечает она, а я рву несколько других стикеров на мелкие кусочки. Потом заставляю себя улыбнуться.

– Будем надеяться, что так, – откликаюсь я.

Когда Гарри в первый раз угощал меня, он устроил пикник прямо на полу. Это было, когда я еще жила с Верити, и он вошел, размахивая десяткой для нее. «Счет 10:0 в мою пользу, Верити», – сказал он, и она встала, вскинув руки в притворном протесте: «Хорошо-хорошо, я поняла намек».

Затем Гарри отправил меня в мою спальню на пять минут, а когда я вернулась, он уже разложил на полу одеяло и разбросал по нему подушки. Вокруг были расставлены металлические фонари, сквозь которые мерцал свет свечей, отбрасывая на стены золотистые оттиски звезд с фонарных стекол. Серые струйки дыма змеились в воздухе, издавая аромат благовоний, дурманящий и сильный. Это одеяло в желто-красную клетку мы обычно использовали только для барбекю в парке и, несмотря на благовония, я все равно чувствовала застарелый запах сидра и сигаретного дыма, впитавшийся в него.