– Что стряслось? Тебя кто-то обидел?

– Прости, но мне некуда идти! Тётя вышвырнула меня из дома, у меня даже нет денег на гостиницу.

– Заходи, – Саша вежливо посторонился.

Легко одетая, Даша в самом деле дрожала от холода и непослушными губами бормотала:

– Так глупо вышло! Я совсем ни в чём не виновата, это всё Эдик! Он ко мне приставал, лапал, а тётя приревновала-а-а!

– Успокойся! Сделать тебе чай, вон как трясёт?

Он и в самом деле рыцарь! Даша посильнее всхлипнула:

– Мне бы выпить! У тебя есть коньяк?

Саша провел «бедняжку» на кухню, достал бутылку коньяка, пузатую рюмку (одну!), налил Даше. Та жалобно попросила:

– Выпей со мной! Мне так плохо!

Пожав плечами, Саша налил и себе, отвернулся к вовремя вскипевшему чайнику, а Даша ловко плеснула содержимое заранее открытого пузырька в его рюмку, сама удивляясь, как легко выполняется задуманное.

Проснувшись утром с гудящей головой, Саша обнаружил рядом с собой мирно посапывающую совершенно голенькую Дашу. Он принялся вспоминать вчерашний вечер. Что-то не так, не с рюмки же коньяка он сейчас такой шальной, в самом деле. Они выпили коньяк, Даша всё причитала, что несправедливо обижена и ни в чём не виновата.

– Мерзкий старикашка Эдуард пришёл на кухню, а я посуду мыла. Облапил за грудь, принялся шею целовать, козёл старый, а тётя застукала. Кричала, что я распутница, дрянь, стерва малолетняя, потом взяла и выгнала!

Казалось, она страдает и рыдает по-настоящему. Потом Сашу потянуло в сон, он ушёл к себе, забыв про гостью. Теперь вот она спит рядышком, а Саша чувствует, что втянут в какую-то непонятную игру, Дашка специально усыпила его и рядом легла в каких-то своих интересах. Странно, но он не испытывал к ней ненависти. Было неприятно, что угодил в банальную ловушку, что провёл ночь с совсем не интересующей его девицей. У Даши явно своя цель, а Сашу отчего-то забыли спросить, хочет ли он быть игрушкой в чужих руках. Он потёр виски, голова трещала нещадно, и страшно хотелось пить. Осторожно перебрался через спящую красавицу, прошёл на кухню, напился ледяной воды из-под крана. Стало немножко полегче, но всё равно противно и грустно. Сходил, умылся, оделся, приготовил кофе, а Даша все спала сном невинного младенца, словно человек с хрустально-чистой совестью.

И только когда он с очередной чашкой кофе устроился у телевизора, гостья соблаговолила проснуться. Без малейшего смущения она расхаживала нагишом по комнате, собирая разбросанную одежду.

Даша отлично выспалась, репетиция прошла удачно, а Сашино унылое лицо и не видящие её прелестей глаза нисколько не портили настроения. Правда, ей было немножко жалко этого грустного взъерошенного парня, но, в конце концов, он сам виноват. Кто его просил влюбляться до потери разума? Когда-то семнадцатилетняя Даша тоже испытывала некие чувства, страдала, ревновала и плакала. Ну и что хорошего в любви? Переживания, печаль, да ещё испорченная слезами внешность. Нет уж, кроме себя, единственной, любить не стоит никого.

Сидит теперь, олицетворение скорби. И поделом! До сих пор маменька им распоряжается, а он и возразить не может. Попробовала бы Дашина мама указать дочери, с кем быть, как жить, Даша и слушать бы не стала. Она сходила умыться, оделась, наконец, вернулась в комнату. Саша всё также грустно смотрел сквозь нее, потом спросил печально и беззлобно:

– Дашка, чего ты ко мне привязалась? Не ради же моих прекрасных глаз и тела? Прекрасно понимаешь, что ничего не было, твоя отрава усыпила все органы. Да и чувств я к тебе никаких не испытываю.

Даша хихикнула, органы действительно спали крепким сном, она ради спортивного интереса пыталась вызвать хоть какую-то реакцию, но безуспешно. В её планы и не входило довести процесс до полного завершения, просто для чистоты эксперимента следовало проверить. Даша и проверила, вовсе не стремясь к близости с несчастным маменькиным сынком. Ей вообще это дело не нравилось, ничего хорошего в интимных отношениях она не видела и просто так отдаваться никому не собиралась. Вот когда за этим последует вознаграждение, тогда можно и постараться. А с Саши что возьмешь? Разве что завтрак.

– Ну, я от тебя тоже не в восторге! – Даша принюхалась. – Кофе угостишь? Ну и к кофе что-нибудь. Не волнуйся, требовать замуж взять не буду.

– А для чего всё это устроила? – Саша принёс из кухни кофе и бутерброды, поставил на столик. – Я тебе не нужен, ты мне тоже, чего ради тогда? Я люблю лучшую на свете женщину, и кроме неё, мне никто не нужен.

– А твоя мама считает иначе. Ты влюблён не в лучшую, а в худшую женщину, и потому очень настаивала, чтоб ты в моих объятиях любимую забыл! И сама уехала, и меня вызвала, как видишь, её желание исполнено, ты провёл ночь со мной.

– Значит, никто тебя не выгонял, никто не обижал, просто представление устроили? – Мамины действия Сашу очень огорчили, он и не думал, что она способна на подобные интриги. – А дальше что?

– Ты просто олух! Неужели своей выгоды не видишь? Скажешь маме, что мы вместе, как она хотела, а сам люби любимую, сколько хочешь. Она хоть красивая?

– Очень! И она необыкновенная.

– А она тебя любит?

– Она даже не знает, что я её люблю.

– А почему ты не признаешься?

– Она замужем, и мы давно не виделись.

– Нет, ты невозможен! – Даша сердилась на нерешительного рохлю. Хорошо, что ей не придётся выходить за него замуж, такого надо всю жизнь подталкивать к действиям. Сидит, страдает и ничего не делает. – Объяснись в любви, уведи у мужа, борись за счастье! Я бы всё сделала, чтобы своего добиться.

– Ты и делаешь! – Саша впервые нормально улыбнулся. – Не скажу, что согласен с твоими методами, но цели ты достигаешь.

– А то! – Даша весело жевала бутерброд, чувствуя свою свободу и независимость от всяких глупых эмоций. – А ты сидишь и охаешь, и даже не пытаешься совершить поступок.

– Не хотелось навязываться, вмешиваться в чужую жизнь.

– Вот-вот! Тактичные и деликатные всегда в очереди последние, имей в виду.

Конечно, Дашка права. Саша действительно страдал и терзался без толку. И Петрович жену с дочкой отдыхать отправил, за молоком ездить не надо. Приехать без повода Саша не может решиться, ему, видите ли, неудобно. А почему бы не начать действовать и хотя бы узнать, как Лена к нему относится. Прикрыться от маминого вмешательства Дашей вполне удобно и выгодно, мама должна хотя бы временно поуспокоиться, а то вон как разошлась. И бесцеремонная Даша вполне нормальная девчонка, когда не играет в покорительницу мира. Мягкий и добрый Саша вообще хорошо относился к людям, не любил и не умел злиться. Было немножко стыдно за маму, да и за себя, что позволил втянуть в чужие игры, но злобы не было совсем. Он почти завидовал Даше, которая преспокойно делает, что хочет, не думая, как к этому отнесутся другие.

Саша был ей даже благодарен. В нём появилась решимость прекратить собственные терзания, самому управлять своей жизнью и перейти наконец от размышлений к поступкам. Даша подлила масла в огонь:

– Ты совсем неактивный, Санёк! Видишь, как легко я с тобой справилась. Если бы мне на самом деле нужно было бы тебя добиться, я бы добилась. А ты даёшь себя слопать, не пытаясь показать зубки. Я сегодня добрая, и сказала тебе правду, но могла поступить иначе, и никуда бы ты не делся.

Не очень приятно было сознавать, что выглядишь слабаком и мямлей, но Саша именно так и выглядел, погружённый в себя, тихий и безвольный. Мысли о Лене лишили его нормального восприятия всего остального, покорный судьбе, он позволил собой управлять, но больше этого не будет! Сегодня же поедет в Ягодки, поговорит и всё узнает. Да и сколько же можно, в конце-то концов! По крайней мере, он выяснит, что делать дальше.

Знал бы несчастный страдалец, как часто Лена вспоминала встречу с ним, что Саша тоже понравился ей с первого взгляда. Его внимательный ласковый взгляд, чуть смущённая улыбка волновали и будоражили. «Славный какой мальчик!» – подумалось ей, и впервые она пожалела, что годы летят так быстро. Надо же было шутнице-судьбе привести к ней человека, затронувшего её душу, забравшегося ей в голову, но с которым не могло быть никаких отношений. Он много её моложе, формально она все ещё замужем, у неё двое детей, да и не готова Лена сейчас с кем-то заводить близкое знакомство. Но так приятно было вспоминать привлекательного юношу, их лёгкую беседу за чаем! С ней ничего подобного никогда не происходило.