Кошка нырнула куда то в бок. А я продолжал осматриваться.

  Окон не было, но люстры со свечами заливали прихожую светом. На стенах было много картин. Одну из них я узнал- работа знаменитого голландца, о которой пару месяцев назад писали газеты. Она была украдена из дома графа Рочестера. Неужели Шолто действительно был подпольным коллекционером, собиравшим украденные шедевры? Или все же эта была копия?.

  Желая разобраться, я начал внимательно изучать картины.Особенно меня привлекло одно батальное полотно. Оно изображало воинов-шотландцев, в их знаменитых кильтах. Они стояли плотным строем, выставив вперед слегка наклоненные пики. Поле перед ними было усыпано вереском, на который накатывалась рыцарская конница, изображенная смутно, как некая безликая темная лавина. Лица каждого из шотландцев напротив, были нарисованы очень тщательно. Мое внимание привлек волынщик, стоявший во втором ряду. Это был крепкий краснолицый мужчина, усердно дующий в свой инструмент и одновременно барабанящий по отходящей вниз дудке.

  Глядя на картину, я как наяву услышал шелест вереска, звуки волынки, накатывающий грохот конницы. Казалась, картина оживала на моих глазах. Казалось я чувствовал слабый ветер, несший запах поля, вонь немытых тел, страх и решимость воинов. Неожиданно передомной с громким, возмущенным шипением взметнулась небольшая фигурка. Иллюзия присутствия исчезла. Кошка, разумеется, это была она, возмущенно глядела на меня, сидя на изящном креслице эпохи Марии-Антуанеты.

  Странно, я даже не заметил, как она подошла.

  После короткого переглядывания, в течении которого она сверлила меня возмущенными глазами, как если бы я был ее мужем, пришедшим домой слегка навеселе, она наконец гордо спрыгнула и молча побежала наверх по лестнице, возмущенно помахивая хвостом. Я последовал за ней. Уже уходя, я бросил косой взгляд на картину. И увидел, что волынщик уже не играет на волынке, а просто держит свой рог в руках.

  Поднявшись по лестнице, я увидел чучело медведя с подносом в руках. На такие гости обычно кладут свои визитки. Там лежал лист бумаги.

  Письма было написано четкими, но очень большими и корявыми буквами, как будто бы автор был не слишком грамотен и стремился четко нарисовать каждую букву.

  В письме было написано следующее " Дарогой сэр. За время вашего отсутствия охрана совершенно распустилась (тут была поставлена клякса, видимо у писавшего дрогнула рука). Мы все помним, как мы вам абязаны, и уже привыкли к ...разным вещам, но сейчас мы все больше и больше боимся. При всем уважении сэр, мы приняли решение аставить особняк. Надеюсь, что скоро вы вернетесь и все наладиться. Я буду ждать от вас новостей в доме, который вы так благородно помогли мне приобрести. Астальные оставят у меня свои адреса. Все мы готовы возобновить службу, но (тут был большой пропуск) как (снова пропуск) когда вы вернетесь".

  Внизу стояла аккуратная подпись- мисс Анабель Стюарт, вдова.

  После того, как я прочитал письмо, я понял, что Шолто куда то уехал, а прислуга поссорилась с охраной и перестала кормить кошку. Все стало ясно и у меня больше не оставалось вопросов, так что мне оставалось только удалиться.

  Но человек слаб. В доме было так тепло, и так интересно. И хотя кошка сбежала, у меня оставался формальный предлог для пребывания в этом доме.

  Я вошел в большую дверь. И оказался в очень большой зале. Наверное, когда то здесь устраивали балы, в центре зала вальсировали элегантные пары, вдоль стен стояли сиденья и столики с закусками, где гости постарше сплетничали и играли в карты.

  Но сейчас зала была оборудована совершенно по другому. Вероятно, только изображения на потолке и три большие старинные люстры со свечами остались от тех времен. Как и в холе, люстры горели очень ярко, причем все свечи в них были абсолютно ровными, как будто бы их зажгли только что.

  Стены были практически целиком заставлены шкафами, в которых находилось огромное количество самых разнообразных емкостей, набитых непонятными мне жидкостями и веществами. Язык надписей на емкостях был мне неизвестен. Между емкостями нередко стояли книги, иногда группами, иногда по одиночке. Сама зала была разделена на две части.

  Правую занимал большой стол, на котором стояло множество странных колб и сосудов, некоторые из которых были изогнуты. Видимо это была лаборатория химика-любителя. Но судя по всему, он имел странное чувство юмора- наверху висело чучело крокодила,как на картинках, изображающих лабораторию алхимика. Приглядевшись, я увидел, что здесь нашлось место и печи алхимиков-знаменитому атанору. Я узнал его, поскольку его изображение и описание я недавно видел и читал в книге Парацельса.

  Вторая половина залы была пустой. Прямо в полу была выбита и залита каким то металлом огромная пентаграмма в тройном круге. Внутри круга были выжжены странные, нечеткие отпечатки.

  Впрочем,кошка, не обращая внимание на все эти глупости, побежала дальше и я следовал за ней. Обойдя вдоль стены пентаграмму, она подбежала к высокому зеркалу, висевшему между шкафов. Я подошел поближе. Внезапно мой проводник резко прыгнул вверх, на полку шкафа, всем телом уцепившись за одну из книг, которая поехала вниз, как рычаг. И тут зеркало, оказавшееся дверью, распахнулась вовнутрь.

  Киска нырнула туда. И я последовал за ней в длинный, узкий проход со сводчатым потолком. Пройдя несколько ярдов, я оказался перед обычной дверью.

  Открыв ее, я оказался в саду. Точнее, в огромной оранжерее. Здесь росли высокие деревья, некоторые высотой не меньше чем в два этажа, окруженные многочисленными кустарниками и растениями, среди которых то тут, то там располагались небольшие бассейны и фонтаны.Потолком служила стеклянная крыша, освещенная так ярко, что оставалось только удивляться, что наше английское солнце светит так сильно.

  Дорожки петляли без всякого порядка, и вскоре я опять потерял из виду моего хвостатого проводника. Впрочем, меня это не слишком взволновало. Сад был божественно красив. Листья и стволы растений, струи фонтанов, даже камни, разложенные в хаотичном, но при этом непонятным образом упорядоченном беспорядке- все вместе это создавало потрясающую по красоте картину.

  Я шел и шел по этому саду и никак не мог насладиться этой красотой. Вскоре я потерял всякую ориентировку в пространстве, просто шел и шел, впитывая окружающую красоту как путник, долго ходивший по пустыне, войдя в оазис, пьет воду и никак не может напиться. Мне казалось, что буквально растворяюсь в этой красоте. Но чем больше я любовался ей, тем больше у меня росло ощущение, что здесь что не так. Это было как ледяной сквозняк, который дует из под двери. Недовольный нарушенный гармоний, я пошел туда. И обнаружил небольшой грот. Войдя в него, я обнаружил лестницу, по спирали уходящую глубоко вниз. Где то там, внизу, я увидел мелькающуюкошачью фигурку. И я последовал за ней. Спуск был долгим, очень долгим. По пути я пытался осмыслить все увиденное здесь. Старый особняк в Ислингтоне-вполне понятно. Собрание наворованных сокровищ-то же не вызывает особого удивления, хотя как скрыть это в таком квартале- это уже вопрос. Но гигантская оранжерея? Какую площадь она занимает, если я ходил по ней наверное, полчаса, и так не дошел до границ.