<p>
</p>
Трамвай медленно грохотал по заснеженной улице. От мороза на окнах появились узоры, улицу почти не было видно.
Артем вышел на пустой залитой зимним солнцем остановке, где не был почти две недели. Новогодние праздники он проводил дома, с семьей. Парень направился к высокому серому зданию, которое уже было родным, хотя и не стало любимым. У крыльца, с сигаретами в руках, стояло несколько человек. Одного -- соседа по блоку, старшекурсника -- Артем узнал. Парни поздоровались, сопроводив пожатие рук кивком головы, и Артем прошел мимо.
-- Эй, Артем! -- окликнул знакомый. Парень немного удивился и обернулся. -- А ты слышал... новости?
Артем глубоко вздохнул перед ответом и слегка нахмурился.
-- Да. Слышал. Я знаю, что произошло.
-- Ладно. -- парень кивнул, посмотрел Артему прямо в глаза и серьезным тоном продолжил. -- Зайди лучше сначала к коменде.
Конечно, он уже знал, что произошло. Сейчас ведь новости разлетаются очень быстро. Нельзя не заметить полицию и скорую перед входом, людей в форме на одном из пятнадцати этажей и коменданта, маленькую добродушную женщину, которая помнит практически всех студентов в лицо, с красными глазами и трясущимися руками. В общежитии оставалось всего несколько десятков жильцов, но они быстро распространили информацию. Вот и одногруппник Дима сообщил Артему раньше, чем появились официальные новости.
Утром седьмого января его соседа по комнате нашли мертвым. Дверь была открыта настежь, и уборщица увидела на узорчатом линолеуме безжизненное тело. То ли сердце, то ли еще что -- пока не известно. Несчастный случай. Жуткая смерть в одиночестве среди молчаливых стен и закрытых дверей пустых комнат.
Парень зашел внутрь и направился прямиком в администрацию. Его переселили, и это он тоже знал, и даже знал куда. Дима уже договорился. В кабинете заведующей пахло ромашковым чаем и корвалолом, а сама она постарела на несколько лет. Артем вышел оттуда через несколько минут, держа в руках ключ от своего нового места обитания. На маленьком пластмассовом брелке аккуратно выведено число 97. Теперь предстояло в последний раз вернуться в старую комнату и забрать оттуда вещи.
"Артем! Когда приедешь, СРАЗУ же зайди в администрацию. Н. В."
Парень снял с двери записку и смял ее. Еще с минуту постоял в нерешительности, и вошел в комнату.
Все было так же, как и раньше. Кажется, ничего не изменилось в этой комнатке три на четыре с дешевыми бежевыми обоями, двумя старыми ржавыми кроватями и покосившимися тумбочками. Вроде бы. Артем повесил куртку и сел на свою кровать. Было тихо, абсолютно тихо.
-- Мертвецки тихо, -- усмехнулся было Артем, но быстро добавил шепотом: -- Так себе шуточка.
Он оглядел комнату. На полке стояла посуда, на тумбочках -- книги, тетради, на небольшом столе отливал металлическим блеском чайник и простая настольная лампа. На канцелярских кнопках на двери висело несколько зарисовок и набросков руки покойника. Две недели назад Артем его видел, с ним разговаривал, живым, веселым и здоровым. А теперь его нет.
Время будто застыло, и парень несколько минут сидел, не издавая ни звука. Ничто в комнате, даже во всем блоке, не издавало ни звука. Холодок пробежал по его спине, тишина была невыносима.
-- Ладно, хватит сидеть. -- вставая, громко сказал он. -- Надо собирать вещи.
Артем вытащил одежду и обувь, потом открыл тумбочку и увидел большую цветную тетрадь соседа.
Несколько секунд он в замешательстве смотрел на нее, и холодная тишина окружила его. Артем плюхнулся на кровать и открыл тетрадь. С первой страницы на него смотрел портрет незнакомого парня. На карандашном рисунке выделялись яркие зеленые глаза. Он перевернул страницу. Текст начинался с даты: шестое января. По спине Артема вновь пробежали мурашки: запись сосед сделал перед смертью.
"Пару дней назад, заварив чаю, часов в десять вечера вышел проветриться на балкон. Народу никого, тишина, даже машин нет. Только у дома напротив на скамейке сидела парочка: в тени я увидел яркую желтую женскую куртку. Над ней, весь черный как тень, нависал худой парень. Я наблюдал за ними довольно долго, наверное, минуты две-три, а они все сидели и не двигались. Уже начал переживать, живые ли они вообще, как парень резко развернулся и уставился на меня. Повернулся именно к моему балкону, будто почувствовал взгляд. Я отвернулся, скользя взглядом по темной улице. Ничего интересного. Краем глаза снова посмотрел на парочку. Парень все так же пристально смотрел на меня, только теперь стоял ближе. С фонаря на него стекал теплый желтоватый свет, так что я мог разглядеть его получше. Он был во всем черном, с черными, как сама ночь, волосами, и белым лицом. Даже в желтом свете оно было холодным, цвета далекой безжизненной Луны. Думаю, у живых людей в принципе не может быть такого бледного лица. Я вернулся в комнату, плотно закрыв шторы.
Было жутко. Еще несколько раз выглядывал на улицу, но никого не видел. Кое-как уснул только часам к трем ночи.
Не зря говорят, что утро вечера мудренее. С утра первым делом я вышел на балкон. Солнечный свет меня окончательно успокоил, и я решил, что парень просто прикалывался. Конечно, с таким-то цветом кожи.
Да, тем утром я так подумал, а вскоре вообще выбросил из головы этот "прикол". Ненадолго, конечно.
Работал. Возвращался, как обычно, поздно вечером. В это время город уже засыпает, и на пустынных улицах окраины редко встречаются прохожие. А тут еще праздники. Вот и сейчас в трамвае тряслась всего парочка пассажиров. Я стоял у дребезжащего заднего окна, глядя через грязное стекло на пустые перекрестки и спящие дома. В тусклом свете фонарей я разглядел силуэт. Увидел его со спины, из далека, но узнал его. Почувствовал. Вдруг он остановился, обернулся и посмотрел на меня своим белым лицом. По спине пробежали мурашки, но я не отвел глаз. Трамвай, скрипя, повернул, и незнакомец исчез за темной хрущевкой.
