Соединенные Штаты произвели все вычисления. Сейчас уже известно, какие зоны на поверхности Земли останутся обитаемыми. Пометка: они ниже уровня моря. Огромный лагерь был разбит в Долине Смерти, штат Калифорния, уже подписаны торговые соглашения с Ливией и Тунисом. Но все понимают, что долго они не продержатся; по крайней мере, не тогда, когда выживание станет ежедневной задачей.

Проще говоря, мир будет пытаться пропихнуть восемь миллиардов людей через узкое горлышко воронки, в которой могут спастись лишь немногие.

Это будет война.

Я снова проверяю, нет ли данных от зондов (все еще ничего), и начинаю читать почту.

Первое письмо от сестры.

Я никогда не была замужем, и у меня нет своих детей, в отличие от нее. Для меня эти дети – настоящее сокровище, двое лучших из всех живущих людей на свете.

В письме нет ни темы, ни содержания, а только лишь моя сестра Мэдисон, говорящая на камеру. Как будто она понимала, что я буду слушать, идя спокойным шагом по беговой дорожке, и не смогу прервать ее рассказ.

«Привет, Эм. Я знаю, надо присылать короткие видео, но мне нужно многое тебе сказать. До Дэвида дошли кое-какие слухи. Говорят… что многое в скором времени поменяется. Что проводится большой эксперимент и мы скоро узнаем, почему началась Длинная Зима. Здесь люди продают свои дома за гроши и переезжают в Ливию и Тунис. Сумасшедшие. Они посылают солдат на…»

Видео обрезано на минуту или около того – цензура. Я продолжаю бежать по дорожке и смотреть на экран. Наконец, там снова появляется лицо сестры, но теперь с ней рядом два ребенка: Оуэн и Аделина.

– Привет, тетя Эм! – кричит Оуэн. – Смотри!

Он убегает из кадра, камера поворачивается, и я вижу, как он забрасывает мяч в баскетбольное кольцо, висящее футах в пяти[1] над полом.

– Записала? – спрашивает он у мамы.

– Да.

– Я сейчас повторю, если ты все-таки не нажала запись.

Я улыбаюсь, видя, как моя сестра поворачивает к себе камеру. «Они возвращают тебя домой? Если да, то… каков план? Я знаю, ты не сможешь водить какое-то время и тебе придется проходить реабилитацию. Конечно же, ты можешь жить с нами, если НАСА не собирается… если НАСА не может помочь тебе встать на ноги. Пришли мне ответ побыстрее, хорошо? Люблю тебя».

Мэдисон поворачивается к детям, которые теперь спорят на заднем плане. «Попрощайтесь с тетей Эммой».

Оуэн поднимает голову над диваном и машет рукой: «Пока!»

Аделина садится рядом с матерью и прижимается к ней, по-видимому, стесняясь камеры: «Пока, тетя Эмма. Люблю тебя».

Я уже начинаю писать ответ, когда неожиданно на экране всплывает окно:

В ту же секунду я открываю его и начинаю спешно проверять информацию по солнечной радиации. Увиденное повергает меня в состояние шока: они намного выше, чем данные, получаемые на поверхности Земли. Но ведь в этом нет смысла, так как зонд находится на том же расстоянии от Солнца. Может быть, его зацепила солнечная вспышка? Нет, данные постоянны на протяжении всего периода измерений. Может, какой-то локальный феномен.

Мое сердце практически останавливается, как только я открываю видеотелеметрию с зонда: на фоне солнца в кадре четко виден черный объект. Не астероид – они зубчатые и каменистые. У этого же объекта плавные линии и продолговатая форма. На что бы я сейчас ни смотрела, ясно одно – оно рукотворное.

Поскольку мы находимся на постоянной связи с агентствами в США, России, Европе, Китае, Индии и Японии, я сразу же активирую линию связи с Центром Сетевых Интеграций имени Годдарда, находящимся в Мэриленде.

– Годдард, это МКС. Мы получили первые данные с зондов. Идет процесс обработки. Примечание: сто двадцать седьмой что-то обнаружил. – Я глубоко вдыхаю, стараясь подобрать слова. – Первоначальная телеметрия показывает продолговатый объект с плавными гранями. На астероид или комету не похоже. Повторяю: похоже, что это не естественный объект, созданный…

Гаснет планшет, останавливается беговая дорожка. Одновременно с этим по станции проходит дрожь и в модуле начинает мигать свет.

Я включаю свой личный коммуникатор. – Сергей…

– Перегрузка по мощности, командир.

Ясней не стало. Солнечная батарея по-прежнему отключена, и станция находится на резервном питании.

По корпусу снова проходит дрожь, и у меня включается инстинкт самосохранения.

– Всем! Быстро вылезти из кроватей! Переходим в капсулу «Союз»! Запустить процедуру эвакуации!

Станцию начинает трясти, и меня отбрасывает в стену. Кружится голова, но тело реагирует абсолютно инстинктивно, и, помогая себе руками, я поднимаюсь к куполу. Через иллюминаторы я вижу, как Международная космическая станция разваливается на куски.

Скоро начнется мятеж.

Я чувствую растущее напряжение, и, куда бы я ни направился, везде меня провожают долгими взглядами, передают друг другу новости и шепчутся о секретах.

Замерзает воздух. Лед все ближе и ближе, и мы здесь в ловушке, так что если не сможем выбраться – нас всех ждет смерть.

О чем же говорят? О плане спасения. Это хорошие новости, а плохие заключаются в том, что я не являюсь частью этого плана. Мне не говорят ни слова, и я сомневаюсь, что вообще скажут.

В этой ситуации я мало что могу поделать. Так что остается только выполнять свою работу, не поднимать головы и слушать новости.

По разбитому телевизору как раз показывают очередной выпуск на CNN, но голос репортера еле различим из-за грохота машин вокруг.

– В Майами три дня подряд идет снег, что бьет все рекорды и вынуждает правительство Флориды обращаться за федеральной поддержкой. Опросы показывают рост протестных настроений среди горожан и управляющей верхушки на северо-востоке, которые усиливают давление на федеральное правительство. Они требуют ускорить темпы эвакуации. С приближением Долгой Зимы…

Не знаю, кто придумал этот термин «Долгая Зима» – может, СМИ или правительство. Так или иначе – он закрепился. Народу он нравится больше, чем «оледенение» (слишком технический) или Ледниковый Период (слишком необратимый). Долгая Зима звучит так, как будто ее конец вот-вот наступит; как будто это еще одно время года, просто очень длинное. Надеюсь, смысл именно такой. Я уверен, что Национальное управление по исследованиям океанов и атмосферы, а также все его дочерние организации по всему миру уже знают правду. Если это так, то нам они еще об этом не сообщили (отсюда и высочайшие рейтинги таких новостей).

Звучит тревожный гудок.

Я не обращаю на него внимания.

Начинается следующий репортаж, а поскольку я уже достаточно давно прекратил работать, понять сетку вещания не сложно. Согласно титру внизу кадра, на экране показывается порт Росайт, что неподалеку от Эдинбурга, Шотландия. Мужчина-репортер стоит в доках в тени огромного круизного корабля. С борта перекинут трап, и по нему на корабль медленно движется поток людей. Деревья вдали абсолютно белые, как если бы они покрылись льдом целиком. Снег падает на каменные плиты.

– То, что вы видите у меня за спиной, похоже на погрузку отдыхающих для воскресного круиза, однако ничто так не далеко от правды, как это. Круизный корабль, который вы видите на экране, еще три недели назад назывался «Изумрудная Принцесса», после чего он был нанят правительством Его Величества и переименован в «Летнее солнце». Это один из сорока круизных кораблей, которые на протяжении какого-то времени будут эвакуировать жителей Великобритании в более теплые южные широты. «Летнее Солнце» отправится в Тунис, откуда пассажиров отправят в лагерь для эвакуированных вблизи Кебили. Этот лагерь является частью соглашения долгосрочной аренды между Соединенным Королевством и Тунисом. Такой же маршрут предстоит проделать жителям Норвегии, Швеции, Финляндии, России и Японии. Такая программа по спасению жителей Земли вызывает воспоминания об эвакуации в Великобритании во время Второй мировой войны, когда в результате операции «Пайпер» от угрозы нацизма было спасено три с половиной миллиона жителей…