– Я готов ответить на ваши вопросы.– Художник внимательно посмотрел на меня.

– У вас есть любимые художники?– спросила я.

– Конечно. Айвазовский, например. А у вас?– неожиданно спросил он.

Я растерялась. Но потом ответила:

– Из портретистов люблю Боровиковского.

Никита помешивал кофе.

– А к Левитану как относитесь?

– Сказать, что я его люблю, это ничего не сказать. Левитан – это жизнь. Хотя почти все его картины грустные. Но это особенная грусть.

Я замолчала. В детстве мама возила меня в Плёс. Крохотный городок, в котором жил Исаак Левитан. Я лазила на высокие холмы. Пыталась смотреть на всё глазами художника. Из Плёса я приехала очарованная великой живописью.

– А вот Репин меня настораживает. – Продолжила я.– Понимаю, что прекрасные картины, но мне как-то не по себе.

– А вы знаете, что почти все натурщики Репина умерли, после того, как позировали ему?

Я чуть не подавилась кофе.

– Как умерли?

– Так. Позировали художнику и вскоре умерли в расцвете лет.

– Подождите,– Не согласилась я.– А как же Третьяков? Он позировал Репину и прожил после этого ещё много лет.

Никита улыбнулся.

– А вы видели портрет Третьякова?

– Конечно.

– И как он там изображен?

– Ну, сидит в профиль.

– Вот именно,– перебил меня художник.– В профиль. То есть он не смотрел в глаза художнику. Существует легенда, что некоторые художники обладают сумасшедшей энергетикой. Есть такие, которые выплёскивают свою энергетику на полотно. Это полотно становится чуть ли не животворящим. Как икона, например. А есть художники, которые наоборот забирают всю энергию у натурщика и тоже передают это своей картине. Правда, натурщик после позирования долго не живёт. У него не остаётся жизненных сил. Вот про Репина ходили слухи, что он обладал, именно, такой энергетикой.

– Но Третьяков?

– Что Третьяков? Он не смотрел в глаза художнику. А значит, художник не мог забрать его силы. Хотя.. Это всего лишь легенда.

– Ничего себе легенда. – Пробормотала я.

Крайнов внимательно смотрел на меня. Немного смутившись, я попросила его показать картины.

– Извините, все не могу.– Твёрдо сказал он.– Но некоторые, пожалуйста.

Поставив чашечку на стол, Никита пригласил меня в большую комнату. Комната была светлая. На стенах висели картины. Я сразу обратила внимание, что на картинах, в основном, была изображена природа. Но всё же несколько портретов я увидела и сразу подошла к ним.

– Да – а, интересно, кто же ты, Никита Крайнов? Второй Репин или второй Левитан? И можно ли тебе позировать?

Посмотрев портреты, я поняла, что Крайнов не может быть вторым. Он просто Никита Крайнов, художник. Настоящий художник.

На одной картине я увидела уже знакомую женщину. Это была его мама. От картины веяло таким теплом и нежностью, что я невольно начала улыбаться. Никита, прислонившись к стене, наблюдал за мной. Убрав с лица дурацкую улыбку, я стала рассматривать другие картины. На многих были изображены горы. Горы в снегах, горы в предрассветных лучах, горы в лунном полумраке. Интересно.

– А что же я не вижу у вас Фудзиямы?

Брови Крайнова удивлённо поползли вверх.

– При чём тут Фудзияма?

– Ну, вы же несколько лет жили в Японии. А какая же Япония без Фудзиямы?

– Вдруг Никита захохотал. Причём громко, как мальчишка.

– Чёрт,– подумала я.– Точно эта Верочка что-нибудь напутала.

Никита вытер ладонью слёзы, выступившие от смеха.

– У вас, Анна, неверная информация. Я никогда не был в Японии. Я два года жил в Тибете.

– В Тибете?

– Да. Так что Фудзиямы на моих картинах вы пока не увидите. Если только не соберусь в ближайшее время посетить страну восходящего солнца. Вы, Анна, смотрите, а я пойду сварю ещё нам кофе. Вы ведь не торопитесь?

–Нет-нет.– поспешно сказала я. Мне на самом деле не хотелось уходить. Оставшись одна, я медленно переходила от одной картины к другой. Неожиданно мой взгляд наткнулся на полотно, стоящее на полу. Картина была перевёрнута. Я попыталась приподнять её, но она оказалась тяжёлой. Тогда я медленно развернула картину и ахнула. На меня с полотна смотрела девушка удивительной красоты. Её голубые глаза смотрели с необычайной грустью. Казалось, она смотрит в самое сердце. Тонкие пальцы сжимали веточку белого шиповника. Острый шип проколол кожу, и на белом дрожащем лепестке алела капелька крови. Казалось, она вот-вот упадёт на землю, а девушка вскрикнет и приложит раненый пальчик к губам. Потрясённая, я даже посмотрела под ноги. Нет ли здесь капельки крови? Брр.

– Ну, вот и кофе!

Я оглянулась. Никита держал в руках поднос. Его взгляд остановился на картине, которую я держала обеими руками. Я увидела, как заиграли желваки на скулах Крайнова, как помрачнел его взгляд. Не зная, что сказать, я осторожно развернула картину и подошла к художнику. Он не смотрел в мою сторону. Молча поставил на столик поднос, развернулся и вышел в кухню. Кофе дымился и изумительно пах. Но мне не хотелось кофе. Мне хотелось плакать. Постояв ещё минут пять для приличия на чашками со стынущим кофе, я вышла в кухню. Крайнов стоял у окна ко мне спиной. Я молча взяла свою сумочку и пошла к выходу. Никита не обернулся. Ну, и чёрт с тобой!

Глупо. Очень глупо всё получилось. Уже прошёл целый час после того, как захлопнулась дверь за этой журналисткой. Уже кофе в чашечках стал ледяным. А на душе у Крайнова было препогано. Он сам себе казался противным, но ничего не мог с собой поделать. Никто не должен был видеть эту картину! Он бился над ней второй год! Он плакал над ней, он хохотал над ней. Но никому её не показывал. Потому что Элька с картины не улыбалась ему. Иногда Никите казалось, что он сходит с ума. Даже ночью он мог вскочить и броситься рисовать.

– Что же ты мучаешь меня, сестрёнка?– спрашивал он, когда в очередной раз с картины смотрели на него глаза, полные боли. Но сестрёнка ничего не отвечала ему. Просто смотрела прямо в сердце. И тогда он, в который уже раз, разворачивал картину к стене и писал всё новые и новые пейзажи, портреты. Всю свою боль он выплёскивал на холст. Ах, как же ему хотелось подарить всем радость! Но радость пряталась, сжималась. А боль разливалась по всем его холстам. Даже самым светлым.

Только в Тибете он на какое-то время забылся. Если бы ему разрешили, он остался бы там навсегда. Сейчас он понимал, что невольно обидел Анну. Но ничего не мог с собой поделать. Она не должна была видеть картину. Телефонный звонок прервал его мысли.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.