День тянулся медленно, будто кто-то могущественный нарочно растягивал минуты и часы в бесконечную ленту. Переодевшись и умывшись, Леона побывала в столовой, потом помогла матери и министрам разобрать накопившиеся дела, изучила произошедшие за эти дни в королевстве события. Каждые полчаса, отрываясь от отчётов, Леона посылала узнать, не приехал ли Рудольф со своим магом. Кареты не было. Принцесса изучала последние приказы отца, листала подшивки судебных приговоров и полицейские досье, а сердце сжималось от тревоги. Что если они опоздают? Маг говорил, осталось двое суток. Значит ли это, что Гильем погибнет уже вечером, или он все же доживёт до утра? Леона не знала, но, как бы то ни было, день подходил к концу, известий не было и тревога нарастала. Когда на улицы опустились сумерки, Леона, ни с кем не разговаривая, ушла к себе.

Пройдя по непривычно тихим коридорам дворца, принцесса, затаив дыхание, заглянула в спальню отца. Тот дышал, слабо, с хрипами, но всё же дышал. На скрип двери Гильем не обернулся, да Леона и не хотела, чтобы он её видел. Тихо прикрыв створку, она скользнула в свой кабинет и уже там, вздохнув, подошла к окну. Отсюда были прекрасно видны ворота, мимо которых шла главная улица столицы. Ни одной кареты у ворот не стояло. Пододвинув кресло ближе, Леона села и стала наблюдать за развернувшимся пейзажем, боясь пропустить приезд кареты. Пламя свечей и огонь в камине слабо освещали темнеющую комнату, за окном одна за другой зажигались звёзды. Вечер опускался на город – прохладный, свежий, как родниковая вода, пьянящий и нежный. Казалось, чувственная прелесть подходящего к концу лета захватывала и горожан, и потому прохожие сегодня выглядели спокойными, даже умиротворенными, ходили неторопливо, наслаждаясь приятной погодой. Леона тоже чувствовала, насколько легче дышится у открытого окна, и невольно подсаживалась ближе, пытаясь хоть как-то унять беспокойство. Она пила этот воздух, глотала его, надеясь на облегчение, и ей становилось лучше. А хорвандцы всё не ехали, и странное спокойствие мешалось с мыслями о том, что делать, если Гильем проиграет эту битву.

Леона задумчиво посмотрела на так и лежащий на столешнице набросок двух врагов, подтянула его к себе и, просто чтобы отвлечься, принялась дорисовывать, проводя в неровном свете огня и звёзд тонкие карандашные линии. На улице вступала в свои права ночь, и подкреплённые магией свечи разгорались всё ярче, гоняя по комнате тени. Принцесса сидела у себя в кабинете, изредка бросая взгляды на улицу перед воротами – и не слышала, как по затихшему дворцу крадутся торопливые шаги. Чей-то мужской силуэт спешил по коридорам, оглядываясь и стараясь идти как можно тише. Светильники, придержанные его магией, не загорались при приближении, и ничто не выдавало идущего. Едва слышно взбежав по лестнице, пришелец беспрепятственно шагнул на третий этаж и направился к позолоченной двери в покои принцессы. Его ладонь опустилась на ручку, бесшумно толкнула створку, и человек просочился в щель. Леона, в очередной раз глядевшая в окно, вдруг почувствовала, что в комнате она больше не одна. Круто обернувшись, принцесса увидела тёмную фигуру у двери, вздрогнувшую от неожиданности при виде неё.

– Мартин? Что ты тут делаешь?

Парень закусил губу, сетуя, что его заметили. Остановился напротив Леоны, глядя ей в глаза с готовностью отвечать за свой поступок.

– Я думал, что ты уже спишь. Прости за вторжение, но я знал, что ты не одобришь мой план. Я был вынужден действовать тайно.

Принцесса нахмурилась. Начало ей не нравилось.

– Уже наступила ночь, – продолжил Мартин чуть дрожащим, но уверенным голосом. – Король пока жив, но мы не знаем, продержится ли он до утра. Лекарь из Хорванды может не успеть к нам. Нужно действовать самим.

– Я уже сказала нет, Марти. У тебя нет никаких шансов, – отрезала девушка таким тоном, что только настоящий безумец решился бы ей возражать.

Мартин решился.

– Да послушай же! – воскликнул он, в клочья разрывая тишину вечера. – У нас нет выбора. У меня шансов хотя бы больше, чем у твоего придворного чародея. Он жутко напуган и не верит в успех, искать кого-то другого нет времени. Я справлюсь, – взволнованно, но горячо заверил он. – Я не так владею магией, как мои предки, но всё же силы у меня достаточно. Остальное доберу из волшебных предметов, да и своей, природной силы хватит. Всё получится.

Леона медленно покачала головой.

– Это безумие, Марти. Ты можешь умереть.

– Я уверен, всё будет в порядке. Нужно рискнуть. Доверимся случаю, и король скорее всего погибнет. А за ним погибнешь и ты, потому что Рикард не оставит тебя в живых. Леона, я не позволю тебе умереть и сделаю всё, чтобы тебя защитить.

Леона потерянно молчала, не находя в себе сил возразить. Такая забота обезоруживала и лишала привычной решительности.

– Да и потом, – добавил вдруг Мартин, нарушая молчание, – должен же хоть кто-то оказаться героем, верно? Я знаю, что у меня всё получится, король будет спасён, а потом, – Мартин улыбнулся, – ты выйдешь за меня замуж. Потому что на фоне всех этих принцев, разбежавшихся и оставивших тебя в беде, я единственный буду достоин тебя.

Леона посмотрела на парня, кажется, не вполне его слыша из-за охватившей её задумчивости, а потом отвернулась. Она не верила, что у Мартина всё получится. Он хорохорился и не допускал и мысли о провале, но все же его план оставался ужасным риском. Пойти на такое, подвергнуть кого-то смертельной опасности ради отца… Если бы был хоть какой-то иной выход!

– Лео, – позвал за спиной Мартин, – пожалуйста, позволь мне тебя спасти.

Леона повернулась к нему, собираясь что-то сказать, как вдруг снаружи послышался топот.

Он пронесся по коридору, словно кто-то бежал изо всех сил. В дверь торопливо постучали. Не успела Леона ответить, как та распахнулась, и в кабинет влетел запыхавшийся дворецкий.

– Простите за дерзость, Ваше Высочество, – вскричал дворецкий, бросаясь к девушке и чуть не сбивая с ног Мартина. – Беда! Его Величество король, отец ваш… сбежал!

Леона вздрогнула.

– Как сбежал? – отрывисто спросила она. – Он же даже шевелиться не мог!

Дворецкий лишь потерянно плямкал губами, не в силах вымолвить ни слова. Послышался новый шум, и в дверях показался отставший чародей. В его глазах стоял неподдельный ужас. Леона переглянулась с Мартином и кинулась к выходу, таща за собой выдохшегося дворецкого.

– Быстро! По дороге расскажете! Зовите королеву, зовите придворных чародеев. Может быть, мы ещё успеем.

Все выбежали из комнаты. Забытое в суматохе кольцо осталось лежать в тайном ящике стола.

Следом за Леоной все поспешили по лестницам вниз. Какой-то паж умчался сообщить королеве срочную новость, вызванные по ментальной сети чародеи спешили с другой стороны. Принцесса бежала по устилающим пол коврам, придерживая длинные юбки, и с ужасом слушала едва поспевающего следом дворецкого.

– Стражник у ворот заметил… какой-то силуэт. Из чёрного… хода вышел. Хотел остановить… не смог. А потом господин чародей… в спальне Его Величества… не нашли…

– Мы его только что подлечили, – добавил у левого плеча чародей. – Не вылечили, только ослабили симптомы. А потом ушли. Он около кровати оставил листок с одним словом. – И, виновато покосившись на наследницу, чародей выдавил: – «Отрекаюсь».

Леона молча свернула за угол, и лицо у неё было словно из камня. Рядом глухо застонал Мартин.

– Я думаю, он и правда отказался от Знака Власти, – с трудом проговорил чародей, стараясь не отставать от принцессы. – Это несложно сделать – достаточно всего лишь усилия воли. Теперь трон Румии пуст.

– Но это же значит, что теперь все мы – и королевская семья, и простые жители – беззащитны перед врагом, – неверяще прошептал Мартин. – Рикард получил желаемое, и теперь ничто не помешает ему убить всех.

– Ничто, – сквозь зубы процедила Леона, вылетая к главному выходу. Предусмотрительно вызванные кем-то конюшие подвели лошадей. – От трона Гильем отрёкся, королевство свободно. Если Рикард перехватит Знак раньше нас, мы даже не сможем бороться.