С декабря 2018 г. член Интернационального Союза писателей. Принимала участие в конвентах «РосКон-2018» (очно) и «РосКон-2019» (заочно). Творит в жанрах: сказки, миниатюры, короткие рассказы, ироническая проза, стихи.

Псевдоним Анна Андим.

Он сидел в позе лотоса с закрытыми глазами, окутанный маревом благовоний. Перед ним на красном шелковом квадрате возвышалась небольшая статуя Будды. Глубокая погруженность придавала и ему самому сходство с изваянием. Впалые щеки и худощавая фигура предполагали несколько аскетичный образ жизни, а тщательно приглаженные светлые волосы и полное отсутствие щетины выдавали в сидящем педанта.

– Ом мани падме хум, – громко протянул мужчина, очнувшись от странного забытья.

Голос его, наполненный каким-то невообразимым дребезжанием, оказался настолько силен, что стакан, стоявший на низком резном столике неподалеку, отозвался грустным:

– Дзинь!

– Ом мани падме хум, – повторил мужчина слова мантры. Затем снова, и еще раз. Темп убыстрялся, и вот уже невозможно стало различать, где начало, а где конец фразы.

В следующий миг над головой статуи возникла субстанция. Можно было бы принять ее за превосходную голограмму Учителя, но дух поднял руку, и мужчина тут же открыл глаза.

Будда пронзил его существо взглядом, казалось, он изучает вызвавшего его смертного, раскладывая по молекулам. Нет, больше. По атомам! Затем ласково улыбнулся и с вопросительной интонацией произнес:

– Ом?

– Я очистился от гордыни, – машинально проговорил человек.

Учитель повел рукой, и мужчина с удивлением осознал, что находится на вручении Нобелевской премии по литературе. И более того, победителем объявляют его самого. Невероятно! Несколько десятилетий русские не удостаивались этой награды. Почетно! Ох как почетно! Он почти не удивился, когда ему предоставили слово и, несмотря на скудные знания языка в обычной жизни, выдал речь на безукоризненном английском. Зал разразился аплодисментами. Скрывшись от журналистов, мужчина удовлетворенно хмыкнул и прошел к выходу. Некоторое время он просто бесцельно бродил по улицам Стокгольма, а затем остановился и благоговейно погладил полученную медаль.

– Дядя, помоги найти маму. Она вот только тут была! – На новоиспеченного лауреата смотрели испуганные голубые глаза, а грязная ладошка вцепилась ему в рукав.

Мужчина высокомерно дернулся:

– Я тебя не понимаю, – ответил он по-русски, нетерпеливо высвобождаясь из цепких пальчиков, и в тот же миг оказался в своей комнате.

Будда нахмурился, но затем вновь улыбнулся и спросил:

– Мани?

– Я не ревнив и не завистлив, Учитель, – склонил голову мужчина. – И с эгоистическими желаниями давно разобрался.

Возникло ощущение, что ему не доверяют, но уверенность в своей правоте заставляла держаться спокойно. На этот раз он переместился в дорогой особняк. Увидев развешенные фото, мужчина присвистнул. Со снимков на него смотрела одна из красивейших актрис Голливуда и в данный момент – его жена. Он вспомнил, что в той, другой, добуддистской жизни всегда был поклонником ее таланта.

– Дорогой, ты уже вернулся? – позвал мелодичный голос.

Краем глаза он заметил в прихожей мужские туфли и нутром почувствовал: их не должно здесь быть.

– Кто у нас? – грубым тоном потребовал от жены ответа, заходя в зал.

Рядом с его обожаемой половиной стоял красивый самец, кажется тоже актер.

– Коллега, – представила кинодива. – Над сценарием работали.

– Мы партнеры по новому фильму, приятель, – хлопнул его по спине гость.

Мужчина взвился:

– Я не хочу, чтобы твои «коллеги» шастали у меня по дому без предупреждения. Поняла?

Женщина, удивленно хлопнув ресницами, расплакалась, а ревнивец вновь оказался в своей квартире. Будда хмурился.

– Падме? – прозвучал следующий вопрос.

– Я не жаден! – подчеркнул мужчина. – И стараюсь ясно смотреть на вещи.

На этот раз он оказался в России. В грязной убитой однушке совдеповских времен вместе с другом-собутыльником они пили горькую.

– Т-ты мой лучший друг, – заплетающимся языком доказывал мужчина. – Мне для тебя ничего не жалко!

– А мне для тебя, – соглашался тот.

– Давай выпьем за это.

– Давай, – и потряс бутылкой с остатками прозрачной жидкости.

– Отдай, – вдруг закричал мужчина. – Мое…

Он кинулся на друга, стараясь дотянуться до вожделенного напитка, и, едва его пальцы коснулись стекла, вновь оказался перед Просветленным.

– Что? – отдышавшись, спросил человек с напором. – Думаешь, я не прошел твои испытания? Но ведь это все сказка, предлагаемые обстоятельства, которых нет и никогда не было. – Он пристально посмотрел на Будду, тот слушал очень внимательно. – Если бы я был Нобелевским лауреатом, или оказался женат на голливудской актрисе, или даже… – Он поежился, вспоминая образ алкаша из последнего видения. – В общем, вряд ли в таком случае сидел бы я сейчас в этой комнате, а следовательно, эти пути не для меня. Мои реакции и поступки в тех реалиях ничего не доказывают. Я нынешний – другой, – закончил мужчина с вызовом.

Будда слегка приподнял правую бровь, и уголки его губ вновь поползли вверх:

– Хум?

– Нет в моем сердце ненависти и злобы, – нетерпеливо пояснил мужчина.

Неожиданно к нему на руки прыгнул маленький шимпанзе, его питомец, единственный из живых существ, кто делил с ним на данный момент кров. Малыш устал сидеть в одиночестве и кинулся к хозяину, обнимаясь и щекоча того за ухом.

– Не мешай, – дернулся мужчина.

Но примату давно надоели странные запахи, ему хотелось играть. Он погладил лапой лицо хозяина и, обнажив зубы, ухнул, а тот вдруг сорвался, с ненавистью отшвырнул от себя питомца и заорал:

– Сказано, не мешай! – И для верности с силой запустил тапком в испуганное животное, удирающее к ближайшему шкафу.

Мужчина оглянулся на Просветленного и в последнюю минуту успел увидеть ласковую улыбку на исчезающем лице божества.

Родился 11 мая 1937 г. в Иране, г. Пехлеви, в семье рабочего иммигранта. С 1939 г. гражданин СССР. Русскому языку в объеме четырех классов учила дома мать. В 1947 г. в г. Исфагане учился во французско-иранской школе. С 13 лет начал работать у частника, затем в Советской больнице Красного креста, в румынском посольстве – совмещал с учебой в вечерней школе при Всесоюзном обществе культурной связи с зарубежьем. В 16 получил паспорт гражданина СССР. Семья состояла из шести человек: отец, мать и четыре сына. В поисках работы отец ездил по стране с семьей, в том числе и по направлению советского посольства, объехали более двадцати городов Ирана. В 1956 г. по визе прибыли в СССР в г. Бийск.

Служил в армии с 1956 по 1958 гг. В Бийске работал на нескольких предприятиях. На Акташском ртутном руднике слесарем, фрезеровщиком, начальником мехцеха. В Нальчике на заводе Цветметприбор. В Навои на НГМК – ремзаводе: бригадиром слесарей металлоконструкций и монтажников, мастером, диспетчером, начальником цеха внешнего монтажа, главным диспетчером. Учился в ШРМ, затем окончил Навоийский вечерний техникум.

Профессия техник-механик. В Бийске с 1987 г. работал на «Металлургмонтаже»; сейчас ПМП «Металлургмонтаж»: монтажником, мастером, начальником участка, заместителем директора. Семья состояла из 9 человек: Николай Иосифович, его жена, шесть сыновей и одна дочь. Награжден орденом Трудового Красного Знамени и медалью «Ветеран труда».

С детства интересовался литературой и филологией. Владеет несколькими восточными языками. С 1997 г. пенсионер. Первый роман «Под покровом снега» издал в 2011 г. Роман-трилогия «Двадцать пять лет ностальгии. СМЯТЕНИЕ» издал в 2012 г. «Двадцать пять лет ностальгии. ЧУЖБИНА», вторая книга, издана в 2014 г. Третья, «Двадцать пять лет ностальгии. ОТЧИЗНА», в работе. В 2016 году издал роман «Мы жили и работали в Кызылкуме». Сказка «Царь Корней» в стихотворной форме, еще сказка «Силослав против колдуна». В сборнике стихи и рассказы.