Обратим внимание и на забытый рассказ Ивана Генслера «Масленица, народное гулянье у гор в Петербурге» (1863), в котором автор знакомит читателя с райком: Позвольте попросить взглянуть в стеклышко, в панораму. По копейке всего заплатим. Смотрите, краснобай, вертя валы, на которых навиты картины-виды, начинает говорить: Вот турецкий город горит, Паскевич на коне сидит, Ничего не говорит, А только говорит: пускай себе горит. Вот сражение при крепости Варне: Турки валятся, как чурки, А русских Бог милует, Все без голов стоят, Трубки покуривают. Смех окружающей публики. Вот улица, По улице бежит курица, Курица бежит, На нее булочник глядит, А погнаться боится: Мало ли что может случиться — Пройдет хожалый, Прибьет, пожалуй. Вот город Париж, Войдешь туда, так угоришь. А вот свадьба Генриха IV, на ней русской армии сорок тысяч. Там их угощают: суп аршете на чистой воде с осиновою коркою. Медведь начинает мороженое вертеть, жареная ворона с уксусом. Суконные ватрушки с дресвой. А французы-голопузы сушат на ногах арбузы. Непрерывный смех. А вот еще – больше ничего, по-нашему – все! – заканчивает он430. В 1873 году гулянья были перенесены на Царицын луг (Марсово поле), куда перебрались и райки. Нам неизвестно, сколько панорамщиков выступало на Адмиралтейской площади и Царицыном лугу, так как они участвовали в народных праздниках без подачи прошений, т. е. не платили за место на площади. Именно поэтому среди обнаруженных архивных документов, связанных с организацией и проведением гуляний, сведения о владельцах «потешных панорам» отсутствуют. Интересен также факт, что владельцы райков, в отличие от остальных устроителей зрелищ, не приглашались на официальные праздники в Петербурге, проводимые ежегодно городскими властями431, вероятно, из‐за непредсказуемости и неподцензурности их прибауток. В 1881 году Дмитрий Ровинский опубликовал подобные раешные выкрики: «А вот извольте видеть, господа, андереманир штук – хороший вид, город Кострома горит; вон у забора мужик стоит – сцыт; квартальный его за ворот хватает, – говорит, что поджигает, а тот кричит, что заливает». Еще картинка: «А вот андереманир штук – другой вид, город Палерма стоит; царская фамилия по улицам чинно гуляет и нищих тальянских русскими деньгами щедро наделяет». «А вот извольте посмотреть андереманир штук – другой вид, Успенский собор в Москве стоит; своих нищих в шею бьют, ничего не дают» и т. д. В конце происходят показки ультраскоромного пошиба, – о том, например, как: «зять тещу завел в осиновую рощу», и о том, как: «она ему твердила…» и т. д., которые для печати уже совсем не пригодны»432,433. В 1888 году Анатолий Бахтиаров писал в физиологическом очерке «Народное гулянье на Марсовом поле»: Следует упомянуть и о раешниках, которые тоже с успехом подвизаются на гулянье. Пожалуйте, господа, панораму смотреть! Показываю, рассказываю: Про города все столичные, Потому преотличные! А вот и я, развеселый грешник, Великопостный потешник — Петербургский раешник Со своей потешной панорамою: Верчу, поворачиваю, Публику обморачиваю. А себе пятачки заколачиваю! Вот изволите видеть: Город Лондон! Живут там англичане, Вечно в дыму и тумане. Там на десять богачей — Миллион стрекачей, В дыму не имеют хлеба, А так себе шляются, Кой-чем побираются! А это – город Константинополь, По-прежнему Царьград. А кто туда попадет, Так и сам не рад. Там живет турецкий султан, Он имеет свой «диван», А на диван-то не садится, Потому что сам его боится. А это – город Париж! Когда туда приедешь, Так и угоришь. Оттуда каждого года Идет к нам мода. Наша знать Ездит туда денежки мотать: Туда-то едут с полным золота мешком, А оттуда возвращаются пешком. А это – город Питер, Которому еврей нос вытер. Это город – русский, Хохол у него – французский, Рост – молодецкий, Только дух – немецкий! Да это ничего: проветрится! Воды в нем – тьма-тьмущая: Река течет пребольшущая, А мелкие реки не меряны, Все счеты им потеряны! А вот и петербургская дама, Только не из Амстердама; Приехала из Риги, Продавать фиги. Купеческих сынков обставляет, Да сети им расставляет. Карьеру начала с прачки, Да давали ей много потачки… Около раешника – всегда толпа разной молодежи, преимущественно школьников и гимназистов434. Как и прежде, показывали в райке основателя города и панораму столицы. «Картинка переменяется, выходит петербургский памятник Петра Первого: А вот андереманир штук – другой вид, Петр Первый стоит; Государь был славный Да притом же и православный; На болоте выстроил столицу, Из кухарки сделал императрицу» 435. А вот извольте посмотреть: С птичьего полета, а может и выше — С золоченой адмиралтейской крыши, Как на ладони – весь город Питер, Что многим бока повытер 436, 437. Выкрики острословов приводятся в сообщениях о народных увеселениях: «А раешник так и надсаживается грудью, орет во все горло: „И вот город Париж, приедешь туда – угоришь!.. Сам Наполеон бросил трон, за сороковкой бежит в кабак, вот как… Важно!.. А вот город Италия и так далее… А вот англицкая нация… Турок ее за нос водил-водил, денег не заплатил, потому у самого везде пусто, да и в кармане не густо: в одном кармане блоха на привязи кадрель танцует… Лихо!“»438. вернутьсяВоскресный досуг. 1863. Т. 1. № 3. С. 40–42. вернутьсяСм., напр.: Об устройстве народных гуляний в 1867 году // ЦГИА СПб. Ф. 514. Оп. 1. Д. 510. вернутьсяРовинский Д. Указ. соч. Кн. V. С. 231–232. вернутьсяСр.: «Порою прибаутки раешника доходят до крайнего цинизма, особенно при отсутствии полицейского надзора и при наличии „любителей“» (В. П. [В. Н. Перетц]. Раек // Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. СПб., 1899. Т. XXVI. 51‐й полутом. С. 106). вернутьсяБахтиаров А. Брюхо Петербурга. СПб.: Изд-во Ф. Павленкова, 1888. С. 314–316. См. также: Лейферт А. В. Балаганы. Пг., 1922. С. 68. вернутьсяРовинский Д. Указ. соч. Кн. V. С. 231. вернутьсяАлексеев-Яковлев А. Я. Воспоминания. С. 89. вернутьсяК 1850‐м годам относится литография И. И. Шарлеманя, изображавшая вид города с птичьего полета (с воздушного шара), которую, возможно, показывали в райке. вернутьсяПетербург ночью // Петербургская газета. 1880. 29 февр. |
