Каким образом можно совершить освобождение, здесь не место рассматривать; это завлекло бы нас слишком далеко. Достаточно было указать на необходимость этой меры.
3. Свобода общественного мнения. Все наше изложение клонилось к тому, чтобы показать ее необходимость в государстве. Поэтому мы должны поставить ее на первом плане, как краеугольный камень либеральной политики. Пусть каждый русский сознает себя гражданином своего отечества, призванным содействовать общему делу. Правительство не только не должно подавлять в народе политической жизни, но обязано всеми способами стараться, чтобы каждый мог по возможности иметь ясное понятие о законах своего отечества, о внутреннем его состоянии и о политической системе управления. А этого иначе нельзя достигнуть, как предоставив всем право свободно высказывать свои мнения и убеждения. Человек, который за каждое оппозиционное слово, за каждую смело высказанную мысль может всегда быть схвачен и подвергнут произвольному наказанию, есть раб, а не гражданин. Он не может употреблять свои силы и способности согласно своим убеждениям, а может только безмолвно покоряться чужой воле. Но мы видели, к чему привела нас безмолвная покорность. Пора отложить ее в сторону и на место этого страдательного орудия воздвигнуть общественное мнение, которое может сделаться лучшим и надежнейшим помощником правительства, имеющего в виду народное благо. Одно только общественное мнение способно раскрыть истину, обличить злоупотребления, отыскать способных людей, возбудить деятельность в народе и, наконец, самое правительство побудить к необходимым преобразованиям. Общественное мнение есть выражение народной мысли. Пускай оно сначала будет шатко, незрело, разрознено; все это не может быть иначе после векового безмолвия. Но свобода воспитает его и укрепит, и тогда правительство найдет в нем лучшего своего сподвижника.
4. Свобода книгопечатания, необходимое последствие свободы общественного мнения. Недостаточно иметь возможность высказать свои мысли в разговорах; разговоры – дело частное. Если народное мнение должно иметь общественное значение, то оно должно быть гласно и известно, а это возможно только посредством книгопечатания. Пока существует цензура, подвергающая всякое выражение мысли предварительному разрешению правительства, до тех пор существует только мнение правительства, а народ должен безмолвствовать. Отменение цензуры есть основание всякой либеральной системы, желающей опереться на общественное мнение и дать народу некоторую самостоятельность. Только уничтожением цензуры правительство может доказать, что оно не намерено отделаться одними громкими фразами, а хочет совершить искреннее преобразование в управлении. Нечего бояться ему оппозиционных выходок. Оппозиция не только не ослабит его, а укрепит, если оно будет вести себя благоразумно. Она вызовет и защитников правительства, которым в настоящее время никто не верит, ибо никто не смеет им противоречить, но которые тогда получат силу и значение. Оппозиция даст правильный и законный исход всем подавленным ныне стремлениям народа, ибо высказанное неудовольствие теряет половину своей силы. Вместо тайного и всеобщего раздражения, хватающегося за все правильно и неправильно, она разовьет в народе истинные понятия о вещах, воспитает в нем политический смысл и самому правительству откроет правду, укажет на его недостатки, выскажет различные потребности народа. Оппозиция есть именно выражение этих разнородных потребностей; в их столкновении и борьбе состоит вся политическая жизнь народа. Нужно только, чтобы борьба была мирная и законная, а этого можно достигнуть только предоставлением ей свободного исхода. Пускай высказываются даже нелепые мнения; они обличатся сами собой. Чем оппозиция будет менее разумна, тем менее она найдет поддержки в общественном мнении и тем правительство будет сильнее. Ибо нравственная сила правительства состоит не в том, чтобы все явно безмолвствовали и тайно ему недоброжелательствовали, но в том, чтобы большинство примыкало к нему с доверием и любовью, когда существует возможность противоречия. Только через это становится ясным, что оно имеет истину на своей стороне; теперь же оно на своей стороне имеет только физическую силу. Противоречия правительство не должно бояться, если оно высказывается благоразумно; только воззвание к нарушению законного порядка, только стремление опрокинуть общественные учреждения не должно быть допускаемо. Но для этого у правительства есть закон, карающий виновного. Оно всегда может писателя предать суду и запретить журнал, занимающийся разрушительной пропагандой. Закон должен пресекать зло, а не предупреждать его запрещением самого действия, могущего подать повод к злоупотреблениям. Злоупотребления могут быть всегда и во всем, но из этого не следует, чтобы все надобно было запрещать.
5. Свобода преподавания. Наука должна иметь самостоятельное развитие, и правительство не может налагать на нее своих мнений. Оно должно ограничиться надзором, чтобы кафедры не превратились в центры политической и религиозной пропаганды вместо того, чтобы служить орудием для научного преподавания. Разумеется, при этом должны быть отменены все меры, стесняющие ныне общественное воспитание, которое должно быть основано на либеральных началах, а не на военной дисциплине.
6. Публичность всех правительственных действий, которых обнаружение не может быть вредно для государства, и прежде всего бюджета государственных доходов и расходов. Народ должен знать, что происходит в верховном управлении, общественное дело есть его собственное, и правительство, которое искренно заботится о его пользе, не может бояться гласности своих действий.
7. Публичность и гласность судопроизводства. Для правильности суда, для ускорения хода дел, для уничтожения бесчисленных злоупотреблений, скрывающихся под покровом тьмы, это – мера самая благодетельная. Тяжущийся и подсудимый найдут в ней ограждение от притеснений, судьи – побуждение к правосудию, правительство и народ – познание истинного положения судопроизводства, одной из важнейших отраслей управления. Кроме того, вечное зрелище суда и наказания разовьет в гражданах чувство права и законности, составляющее первое основание всякой разумной общественной жизни, но которое, к несчастью, заглохло у нас совершенно. Каким образом осуществить это преобразование, об этом здесь опять не место говорить.
Вот главные меры, которые должны быть предметом попечения просвещенного правительства и желанием либеральной партии в России. В либерализме, как мы сказали, будущность нашего отечества; он один может пробудить его к новой жизни и дать ему возможность развить все дремлющие в нем силы. Потому каждый искренне любящий свою родину, каждый просвещенный гражданин должен примкнуть к этому знамени. Всеми доступными нам законными средствами, стряхнув с себя губящее нас равнодушие к общему делу, мы должны стремиться к поддержанию великого и благотворного начала свободы. Выскажем его громко, ибо это убеждение внушено нам не пустым и беспокойным стремлением к своеволию, а истинной любовью к отечеству и желанием вывести его из печального состояния, в котором оно находится. Может быть, некоторым придется и пострадать за свою откровенность, но страдать за правое дело не тяжело. Пора нам отвыкнуть от раболепного и унизительного страха перед властью и понять, что благородная твердость убеждений – одна достойна великого народа. Гражданское мужество – такая добродетель, которая у нас почти исчезла, но которая необходима для всякого, желающего совершить что-нибудь полезное. Мы должны действовать сами, не ожидая всего от правительства и не сваливая на него всю вину в наших бедствиях. Мы сами много и много виноваты в нынешнем положении России. Только наша собственная недеятельность, наше бессловесное равнодушие к общественному благу, наша непростительная робость могли допустить правительство до такой степени ослепления. Не видя себе нигде ни преграды, ни увещания, оно вообразило, что идет по настоящему пути, и считало народ совершенно довольным его правлением. Надобно нам наконец возвысить голос и показать, что в нас есть и мысль, и желание добра. Тогда только, когда мы станем смело говорить правду, не опасаясь ни ссылки, ни наказания, когда мы сами подвинемся к деятельности, не дожидаясь правительственного толчка, тогда мы вправе будем сказать, что мы народ, имеющий в себе залог великой будущности. А кто из нас не желает этого для России?
