– Да! – Прила радостно захлопала в ладоши и бросилась обнимать мужа.

И никого такое её поведение не удивило. Остальные зрители в большинстве своём тоже испытывали удовлетворение – свой побил чужого. Недовольными, понятно, остались только земляки убитого, но высказывать ничего не стали. Всё было по правилам.

– Посланник Оросской империи хочет вас поблагодарить и откланяться, – сообщила Гортензия Олегу и Клемении, когда они вернулись в зал.

– Это вон тот большой человек, если я не ошибаюсь? – усмехнулся Олег, глядя на разодетого в шерстяной костюм мужчину. Это летом-то! – Он, бедняга, поди, совсем упрел. Давай его сюда поскорее, Гора, а то, боюсь, у нас тут ещё один труп сейчас будет. От теплового удара.

– Ороссец не тот, кто не мёрзнет, а тот, кто тепло одевается, – Гортензия сформулировала местный вариант одной земной поговорки. – Ты за него не переживай. Но позвать – позову.

Прощание с посланцем северной империи вышло гораздо более долгим, чем Олег ожидал. Говорил этот большой и широкий мужчина так витиевато, что Олег потерялся примерно на середине его излияний и дальше уже больше рассматривал его мясистый нос и толстые, как сардельки, пальцы.

– Гортензия, объясни мне попроще, что он тут нам плёл? – попросил он, когда посланник со своей свитой покинул зал торжеств.

– Он угрожал нам, Олег, – вместо Гортензии ответила Клемения, с удивлением посмотрев на регента.

Ну да. Знал Олег за собой такую слабость – к птичьему малопонятному языку местной дипломатии он пока ещё не был приучен. Да и когда бы ему набраться такого опыта и знаний? Слава Семи, что у него есть кому дипломатией заниматься. И теперь это не только одна Гортензия.

Ещё будучи имперским графом ри Шотел, Олег не пожалел денег на подготовку своего будущего дипломатического корпуса. Гортензия, правда, финансовыми требованиями не злоупотребляла и была его единственным соратником, кто ни разу не пожаловался на жадность Армина, но всё необходимое ей получала в любое время.

Именно Гортензия предложила привлекать ненаследных сыновей и дочерей Олеговых вассалов не только для военной или экономической деятельности, но и для дипломатической работы. Олег это предложение посчитал разумным. И теперь мог пожинать плоды своей предусмотрительности.

– Если ты продолжишь экспансию, – нынешняя графиня ри Брог и будущая королева Тарка, как бы она этого ни хотела избежать, пояснила мысль Клемении, – начнёшь причинять беспокойство союзникам Оросской империи – Глатору, Тарку, Руанску и Линерии, то тебя ждут крупные неприятности.

– Да-а? Ничего себе заявка. – Олег пожалел, что не понял этих угроз, пока посланник был перед ним. У регента Винора нашлось бы что сказать в ответ. – Судоходство по Ирменю, синезийские наёмники, путешествующие на юг – это всё про нас?

– Про нас, Олег, – засмеялась Гортензия. – Оросс грозится перекрыть для наших торговцев и товаров Ирмень, а ороссцы контролируют половину реки, от верховьев до нашего Орежа, и оплатить Виделию, твоему отцу, Клемения, и Плавию Второму наёмные полки синезийцев, которые если кому и уступают выучкой, то только наёмному легиону Болза, но гораздо более многочисленны.

– Ну мы болзовских легионеров знаем, бивали как-то, я помню. А насчёт перекрыть нашим товарам торговые пути, – Олег огорчённо покачал головой, – такое допустить никак нельзя. Клео, – повернулся он к королеве, – вот, пожалуй, и настала нам пора поговорить по-взрослому.

А ведь он действительно сильно скучал по этой хитрой бестии. Олег в этом был уверен, разглядывая лежавшую к нему спиной и прижавшуюся попой к его животу обнажённую Веду.

Ему очень хотелось погладить и помять её тело, но не хотелось будить – они и закончили кувыркаться-то буквально три-четыре склянки назад. Правда, причиной столь позднего их засыпания была не только длительная неугомонная страсть, но и то, что до постели Олег добрался уже за полночь – беседа в узком кругу о будущем Винора с Клеменией затянулась надолго.

Кроме самих регента и королевы, в беседе принимали участие Уля и Гортензия с Чеком. Последний, правда, за всё время беседы сказал только четыре слова: «Я ещё себе налью».

Клемения была, несмотря на свою молодость, весьма мудрой женщиной. Она сама раньше не раз поднимала вопрос о том, что им надо скорее определяться, с кем из двух основных игроков – Оросской или Хадонской империями – заключать союз, иначе их раздавят обе.

За союз с Оросской империей было три основных аргумента. Первый – она находится далеко, а значит, винорские правители будут более самостоятельны в своих действиях – находясь за тысячи лиг, сложно контролировать каждого неформального вассала. Второй – Хадонская империя, хоть и начинала разгоняться в своей растущей мощи после восшествия на престол божественной Агнии, всё ещё зализывала раны многолетних смут и гражданской войны, в ходе которых она потеряла почти четверть своих территорий, едва не приведших к полному распаду империи. Ну и третьим аргументом в пользу такого выбора было то, что половина соседей Винора, включая родной для Клемении Глатор, уже перешли на сторону Оросской империи.

За союз с Хадонской империей основным, пожалуй, аргументом была традиция. Винор и империя много веков оказывали друг другу поддержку, и эта поддержка приносила им обоюдную выгоду.

Олег, конечно, знал изречение одного английского политика, что у Британии нет вечных друзей, а только вечные интересы, но понимал и то, что союзы таких крупных государств, как Хадон и Винор, на столь долгие времена просто так, из одной только доброй воли, взаимных симпатий правителей или хороших отношений между людьми не возникают. Такое длительное сотрудничество говорит о естественных геополитических взаимных интересах и выгоде.

Ну и, конечно же, немаловажным мотивом для союза с божественной Агнией было то, что Хадонская империя также имела в своих полувассалах соседние с Винором восточное и южные королевства.

Вот только любой выбор неизбежно грозил Винору стать полем битвы двух гигантов. И ещё, что прекрасно понимали и Олег, и Клемения, Винор в его нынешнем виде – большое королевство, раскинувшееся на оба берега Ирменя, главной водной артерии континента – не устраивал ни Оросс, ни Хадон.

Поэтому Клемения, хоть и была шокирована предложением Олега создать свой центр силы, такой, который сам мог бы диктовать свои условия игры, не стала отвергать эту идею, а внимательно выслушала.

Первые попытки возражать у неё возникли, когда речь зашла о судьбе Глатора и, следовательно, о судьбе отца и старшего брата – наследника глаторской короны.

Доверие, которое в глазах Клемении завоевали Олег и его сестра, позволило убедить её в неизбежности и правильности действий, предлагаемых будущим императором.

Олег на самом деле не собирался строить моноимперию – силы у него на её создание были, но на то, чтобы удерживать и развивать такие большие территории, у него не было людских ресурсов – он не Чингисхан с Ордой за спиной и не Карл Великий с вождями большого количества германских и галльских племён, последовавшими за ним и позволившими создать целую цивилизацию, называвшуюся романо-германской. Да и то эти империи оказались крайне неустойчивыми и распались практически сразу после смерти их основателей.

Попаданец из другого мира, знающий историю, пусть даже поверхностно, большей частью из художественных книг, ещё больше склонялся к тому, чтобы создать своё государство по подобию Священной Римской империи германской нации. Только внеся очень существенные поправки в государственное устройство, чтобы избежать того бардака и разноголосицы, которые сопровождали ту империю весь период её существования.

Клемении он твёрдо пообещал сохранить жизнь её отцу и брату вне зависимости от их ответа на его предложения. И пообещал оставить за её семьёй глаторский престол, если те примут его правила игры.

Говорить Клемении, что от завоёванных королевств он собрался отрывать самые крупные и богатые провинции, подчиняя их владетелей непосредственно себе, делая их имперскими вассалами, он пока не стал говорить. Также как не сказал и о своём намерении после Тарка и Глатора проглотить Саарон.