- Иди уже, – легким шлепком по плечу Сэл подтолкнул друга к выходу и, обернувшись, склонил голову, растянув губы в вежливой улыбке. – Спасибо, Гаюс.

Старик, в свою очередь, добродушно усмехнулся.

Был уже поздний вечер. Больных было хоть отбавляй после того нападения монстра неделю назад, так что очередь часто заставляла лекаря принимать пациентов даже поздней ночью. Поэтому замок уже вовсю готовился ко сну, когда друзья пошли по коридору, провожаемые подмигивающей им в окна почти круглой луной. Усталые слуги, позевывая, доделывали работу, а придворные возвращались в свои покои, чтобы утонуть в мягких пуховых постелях. Мимо величаво прошествовала какая-то леди в бархатном платье, обвешанная золотом, совершенно не заметив двух мужчин. Слизерин проводил ее заинтересованным взглядом. Заметив это, Годрик неожиданно проворчал:

- Тебе что, твоей трактирной подружки не хватает?

Сэл удивленно посмотрел на друга. До сих пор Гриффиндор с юмором воспринимал его похождения, тем более, что сам не был чужд этому.

- А ты имеешь что-то против?

Годрик раздраженно закатил глаза.

- Да я просто интересуюсь, когда ты угомонишься.

- Угомонюсь?

- Да! Все нормальные люди в какой-то момент успокаиваются, женятся и заводят семьи. Тебе уже двадцать шесть! Неужели нельзя уже по-хорошему влюбиться и остепениться?

Салазар прищурился. Кажется, он начал понимать, в чем дело. Друг всю неделю с того нападения был какой-то странный, и виной тому не ранение. Годрик постоянно был какой-то сильно возбужденный, на что-то раздражался, а если болтал – то обязательно о чем-то философском. Сэл думал, что это от бездействия: от невозможности выйти на улицу, повстречаться с его закадычным другом-королем, размяться с мечом, повеселиться с братьями-рыцарями и заняться всей той чепухой, которой рыцари занимаются. Но теперь понимал, что дело было не столько в этом.

- И кто она?

Годрик вскинул на него встревоженные глаза, и Слизерин едва не рассмеялся от того, насколько ясно лицо друга выдавало его эмоции. Они чуть не наткнулись на маленькую толпу, которая что-то забыла здесь в такой поздний час, и свернули в служебный коридор.

- С чего ты решил, что есть она? – наконец нерешительно спросил Годрик.

- У тебя на физиономии это красными сияющими буквами написано. Брось, Гриффиндор, что происходит? Не я один в Сталхарде себе приключения добывал, но у тебя никогда не было такой жалкой моськи из-за девушки. Давай, говори, что с ней не так?

- С ней все не так! – взорвался друг, взлохматив волосы. – Слишком хорошая, слишком благородная, слишком тихая, слишком прекрасная... Да я осел рядом с ней!..

- Ну, если тебя это утешит, ты осел рядом с любой девушкой, – невозмутимо ответил Салазар. На гневный взгляд карих глаз он усмехнулся. – Да ладно, помнишь тот спор в Сталхарде? Кто поцелует добровольно больше девушек за три дня? Выиграл же я.

- Только потому что в этой чертовой Сталхарде жили одни снобы! – возмутился Гриффиндор. – Всех там привлекали лоск и манеры.

- Хочешь сказать, сейчас ты влюбился в дворянку? Не думаю, что это проблема. Твой обожаемый король женился на служанке, так что вряд ли он сочтет это за нарушение дворянского права. Дерзай.

Годрик пожевал губу, прижимаясь к стене, пропуская какую-то служаночку в узком коридоре.

- Не то, чтобы влюбился... А-а, я не знаю! Она не выходит у меня из головы! Я как будто заболел...

- Ты был ранен.

- ...я думаю о ней постоянно. Ты понимаешь, я даже разговаривать не могу, как обычно. Вчера конюшонок забавно навернулся с моей лошадью, я уже хотел смеяться...и не могу! Понимаешь, одергиваю себя, как будто она моя совесть!

- Что ты делал в конюшне? – нахмурился Салазар. Друг умолк и не ответил. – Ты ездил верхом? Да ты издеваешься!

- Это вы издеваетесь! Я не мог сидеть взаперти в четырех стенах и дожидаться, когда же можно будет нормально дышать.

- Если рана вскроется, ты сляжешь в постель намного дольше, чем на неделю. Каким образом это поможет тебе быстрее вернуться на службу?

- Не вскроется, лекарские байки...

- А сейчас куда мы идем? – остановился Слизерин, кивнув в сторону лестницы на первый этаж, где была парадная дверь в замок. – Выход там.

Годрик не подумал менять маршрут и ладонью позвал его за собой.

- Пошли, я хочу к Артуру зайти на минуту.

- Зачем? – с нехорошим подозрением прищурился Салазар.

- Попросить, чтобы он меня завтра в дневной патруль куда-нибудь отправил. Желательно, подальше от города.

Слизерин всплеснул руками, чуть не навернув поднос у слуги, проходившего мимо. Тот недовольно пробурчал что-то, восстановил равновесие и скрылся за поворотом. Маг уставился на друга, прожигая его взглядом. Но он прекрасно понимал, что ничего не сможет сделать, чтобы уговорить этого упрямца. Если Гриффиндор что-то вбивал себе в голову, он это делал, и никакие силы в мире не могли его остановить. А уж здоровье было меньшей из этих сил. Поэтому Сэлу оставалось только глубоко вздохнуть и последовать за другом. Несколько минут он молчал.

- Зачем ты от нее бежишь? Просто пришел бы и объяснился. Раньше ты никогда особо не переживал по этому поводу.

Годрик скривился, поворачивая вслед за коридором.

- Не надо про раньше. Раньше не было ее. Она совершенно другая, она не похожа на всех, кого я встречал.

- И что?

- И я... – Гриффиндор сокрушенно покачал головой с ужасно несчастным видом. – И я вел себя, как кретин, по отношению к ней.

- Ты умудрился досадить придворной даме? – присвистнул Сэл. – Хах, это дело. Давай я расскажу тебе, мой неотесанный друг, как ублажить дворянку...

- Да не дворянка она! – перебил Годрик. – Обычная служанка.

- Тогда все еще проще. Наговорил красивых слов, прикупил пару безделушек, и вот, вы уже лежите в обнимку страстной ночью...

- Хватит, – потемневшим голосом прервал его друг, и возмущенный трепет в его глазах удивил и насмешил Слизерина.

Не может все быть так глубоко. В конце концов, все это лишь фарс. Поцелуи, переглядки, обещания – взаимная игра в лицемерие, которую зачем-то принято играть, чтобы все выглядело красиво. Особенно брак. Люди врут друг другу, именуя это любовью, а потом расстаются, послав друг другу тысячу проклятий и страдают от собственноручно придуманной лжи. Ведь любви не бывает. Сэл в нее точно не верил. Вся она заканчивается одинаково, а нужна лишь для того, чтобы родить детей. Так зачем страдать? Зачем врать себе? Куда честнее просто брать то, что хочешь, если тебе это дают. Нет, Слизерин не верил в возвышенные чувства. Он вообще мало во что верил. Даже в себя. Что уж говорить о такой непостоянной вещи, как любовь. Сначала тебя любят, а потом превращают все, во что ты верил, в чудовищную ошибку. И ты остаешься ни с чем. Куда честнее просто дружить.

- Не смей говорить о ней в таком тоне, – мрачно проговорил Годрик. Они уже почти дошли до Зала Советов. Салазар криво улыбнулся.

- Ладно тебе. Она не богиня, чтобы быть неприкосновенной. Кто она, в конце концов?

- Пенелопа.

Маг вытаращил глаза, уставившись на друга в шоке.

- П-пенелопа? Та самая? Наша Пенелопа?

- Да, – поморщился Гриффиндор. – Наша мышка-Пенелопа.

- Ты же ее терпеть не мог!

- Да, она меня раздражала... Но это было до того, как я узнал, какая она на самом деле. Сэл, она... Понимаешь, в ту ночь она спасла мне жизнь.

- Ты говорил.

- ...и вылечила меня.

- Ты говорил.

- Она совсем не такая, как я думал! Я думал, она трусиха, что дрожит от каждого моего слова, но... Ее храбрость...это нечто прекрасное, потому что оно сочетается в ней с таким благородством, которое мне и не снилось...

- Ну-у, пошло-поехало, – небрежно фыркнул Салазар, когда они завернули в последний коридор, и двери Зала Советов показались из-за поворота. – Романтика ни к чему хорошему не приводит. Последний раз она привела служанку на трон.

- Прекрати, – угрожающе проговорил Годрик, останавливаясь вместе с другом недалеко от еще закрытых дверей, за которыми слышались голоса. – То, что ты не встретил нужную женщину, еще не значит, что...