- Какая может быть надежда без моей магии?

Отец задумчиво склонил голову. Потом аккуратно присел на корточки рядом. Маг увидел, как качнулись его длинные волосы.

- Мерлин... – прошептал призрак, и его шепот странно красиво зазвучал среди сияющих белым кристаллов. Мягкий, вкрадчивый шепот, каким Балинор должен был много лет назад рассказывать ему сказки на ночь. – Ты больше, чем сын своего отца. Ты сын земли, моря, неба... Магия – это творение мира. И ты – порождение этой магии. Ты – сама магия. Ты не можешь потерять то, кем являешься.

Почему-то глаза вновь омочила влага, Мерлин поморщился.

- Но как мне найти себя снова? – как-то отчаянно прошептал он.

- Просто верь, Мерлин, – ответил Балинор. – Верь в то, что твое сердце считает правдой. В то, чем ты всегда был...и всегда будешь.

- Всегда буду... – эхом отозвался Мерлин.

- А сейчас отдыхай, – прошептал отец. – Отдыхай, сын. И скоро...ты проснешься в свете.

Мерлин послушно закрыл глаза. Глупо, но он почувствовал себя мальчиком, которому отец пообещал, что когда он проснется, то найдет у постели что-то очень интересное. Чувство, о котором он мечтал с детства.

Гвен встретила последних двух нарочных вместо мужа, чтобы им не бежать до его палатки, а скорее вернуться к своей армии. Все войска расположились на своих местах, и всех накрыла ночь. В лагере зажглись огни. Костры потушили, оставив лишь факелы. Стихли громкие разговоры, словно все пытались спрятаться в этой ночи. Все это чувствовали – время приближалось. Земля, по которой они ходили, уже через пару часов будет окроплена их кровью. Тишина, дрожавшая между гор, казавшихся черными великанами, совсем скоро взорвется криками и грохотом. И у них всех тела – сейчас сытые и целые – будут гореть от боли в ранах.

Скоро.

Но и не прямо сейчас.

И это будоражило кровь.

Гвиневра проверила последние приготовления в походном лазарете и вернулась в королевскую палатку. Полог затрепетал на тихом, но холодном ночном ветерке, закрывая за ней дорогу в ночь. Артур сидел за раскладным столом, задумчиво опустив подбородок на руки. Королева в который раз увидела, как он улыбается при виде нее, и, прислонившись к подпорке, улыбнулась сама.

А потом он снова о чем-то задумался.

- Что не так? – спросила Гвен.

Король вздохнул, спрятав лицо. Потер лоб о ладонь.

- Что, если сэр Леон был прав? – спросил он, подняв голову. – Возможно, нам следовало остаться в Камелоте.

Гвиневра едва не рассмеялась, качая головой и отлипая от подпорки. Артур не менялся. И ничто не могло изменить этой его упорной неуверенности в себе. Этот человек объединил Альбион, своим примером заставив бывших непримиримых врагов вспомнить о храбрости и чести, его только что провозгласили правителем громадного союза люди старше его в разы лишь из уважения к его поступкам – но он все еще сомневался во всем, что делал.

- Твой план смел, – возразила королева, подходя к столу и опираясь о него руками. – И отважен. И это наш единственный шанс победить Моргану раз и навсегда. Да, мы могли бы удерживать цитадель, но как долго? И чего бы это стоило королевству? Я ни секунды не сомневалась в важности и мудрости этого решения.

Он смотрел на нее из-под светлой челки, пока она доказывала ему его же правоту. И наконец это сомневающееся чудо, кажется, ей поверило. Уголок рта выполз из-под переплетения пальцев и показал ей любимую родную улыбку.

Артур встал, отодвинув стул. Обошел хлипкий походный столик.

- Если ты не сомневаешься во мне, Гвиневра, то и я не сомневаюсь в себе, – сказал он, взяв ее за руки. – И это дает мне силу большую, чем любое оружие.

Они обнялись. Гвен тепло коснулась губами шеи мужа, обвивая руками широкие плечи под белой рубашкой. Большие руки крепко сжали ее стан. Он был теплый, словно вокруг не сновал ноябрь. Она прикрыла глаза, благодаря чернильное небо над палаткой за счастье обнимать его.

- Пойдем, – Гвиневра легко отстранилась и игриво улыбнулась, – мы должны отдыхать, пока можем.

Артур поднял ее на руки, она тихо посмеялась.

Они спрятались под одеяло, как котята в лукошко перед грозой. Студеный ветер трепал полог и заставлял дрожать свечки. Черная ночь обступила палатку, холод подполз к низкой походной кровати. Но под одеялом у них было тепло.

Ее платье легко снялось и упало на землю. Все равно потом оно не понадобится...

Он охнул, когда ее холодные ладони забрались под рубашку. Она что-то жарко прошептала, ткнувшись ему в шею. Легкая сорочка не грела, зато не прятала от жара его рук. Они касались друг друга мягко и нежно, словно по тайному сговору решили насладиться каждым мгновением, проведенным вместе. Она тепло целовала впадину на его плечах, оттягивая ворот рубахи, он грел дыханием ее живот, комкая сорочку.

И даже Камланн, такой злой и черный, был сейчас не страшен. Было очень тепло.

Мерлин проснулся очень спокойно, будто наконец хорошо выспался.

Вокруг было тихо и спокойно. Мирно сияли кристаллы.

Отца не было видно, но внутри было такое хорошее ощущение, словно теперь отец всегда был рядом.

Все ссадины каким-то образом зажили. Он был чист и цел. Воздух, который он вдыхал, был свежим и легким.

И в нем сама собой зародилась вера.

И в нем сама собой зародилась вера.

Мерлин сел, сложил руки так, как если бы держал что-то живое и хрупкое. Прошептал магические слова.

Волшебство приятной, всю жизнь знакомой щекоткой пробежалось по телу, словно бы и не исчезало никуда.

Он раскрыл ладони, и из них вылетела серебристо-голубая бабочка.

“Она прекрасна,” – была первая мысль. Он даже не слишком знал, к чему эта мысль относится – к бабочке или к его магии. Но если его магия могла создавать такую красоту...

Мерлин широко и счастливо заулыбался, наблюдая, как бабочка порхает среди сияющих кристаллов, и снова чувствуя себя целым и живым.

Сразу нашлись силы и тысяча и одна идея. Он вскочил, обведя взглядом кристаллы. Выбрал один и заглянул в него.

Кристалл показал ему огонь и смерти, оружие и кровь. Мерлин привык видеть страшное в этих камнях. Он дождался, когда кристалл нарисует Мордреда во главе отряда, выискивающего дорогу в горах.

- Артур, где ты?

Он направил магию на кристалл, и тот нашел, что он искал.

Король и королева спокойно спали в палатке, обнявшись.

- Артур... – начал Мерлин, зная, что магия сделает остальное за него. – Прости, что пришлось оставить тебя. Я не хотел этого. Я надеюсь, однажды, ты поймешь, почему. – Он сменил тон, заговорив убедительно. – Твой план хороший, и ты еще можешь спасти это королевство. Но ты должен быть осторожен. Фланг твоей армии очень уязвим. Есть старый путь, через горный хребет Камланна. Моргана знает о нем, она готовит тебе ловушку, Артур. Найди путь, и битва окончится раньше, чем начнется! Найди путь!

Гвиневра проснулась, потому что спала на плече Артура, а тот вдруг приподнялся. Он растерянно хмурился.

- Что случилось? – спросила королева.

- Мерлин, – неопределенно ответил король.

Гвен моргнула. Глаза слипались, словно в них насыпали соль, а голову тяжело клонило к постели желание снова заснуть. Живот почему-то болел, словно она не ела неделю. Хотелось спрятаться обратно в одеяло, в объятья, в сон, подальше от реальности...

- Это был всего лишь сон, Артур, – проговорила Гвиневра, поглаживая мужа по груди, – только сон.

- Это не казалось сном, – качнул головой все еще растерянный Артур. – Это было...вроде как...

Вдруг он рывком скинул с себя одеяло, соскочил с постели и вылетел из палатки, на ходу надевая схваченную стеганку.

- Артур! – со страхом позвала Гвен.

В постель, в их укромное гнездышко, забрался холод. За качавшимся пологом она снова увидела ночь. Услышала быстрые шаги Артура снаружи.

Она спрыгнула наземь и подошла к пологу. Холод пробрал до костей, заставив кожу под тонкой сорочкой покрыться мурашками.