- Ты ведь не доверяешь мне, верно, Мерлин? – спросил тогда его друид, когда король отошел от их маленького костра.

Эмрис иронично усмехнулся.

- Я верю, что ты...хороший рыцарь.

- Но не тот, кому можно доверять? – Мордред не отрывал от него взгляда, будто ввинчиваясь все глубже. – Все нормально. Я знаю, что как бы ты ни поступал, ты делаешь это в лучших интересах короля. Я только хотел бы, чтобы ты верил, что я тоже делаю все в его интересах. Когда-нибудь...я докажу тебе и королю свою верность. Тогда, я надеюсь, мы станем друзьями.

- Не мог бы желать большего, – искренне признал Мерлин. Ведь так было бы гораздо легче...наверное.

Конечно же, Моргана не собиралась позволять им добраться до озера. Над ущельем стала носиться Айтуза, плюясь огнем. Мерлин и Мордред заставили Артура добираться до озера одному, и Эмрис приказал драконихе улететь. Моргана появилась почти тут же и магией швырнула камелотцев на камни. Мордред потерял сознание, а Мерлин…

Мерлин оставил все как есть и побежал к Артуру. О чем он думал в тот момент? Чтобы друид и жрица не успели добраться до озера прежде, чем друзья успеют вернуть королеву. Мордред не был в его понимании беззащитным мальчиком. Его совесть молчала. А голова была занята совсем другими мыслями, поэтому попытка короля вернуться на помощь рыцарю вызвала только раздражение.

Только вот Мордред вернулся и сделал это как раз в тот момент, когда Мерлин ушел в пещеры для преображения, сказав другу, заметившему одежду в его сумках, что колдунья этого озера любит, когда ей платят одеждой, ибо до портного ей, разумеется, не добраться. Для возвращения Гвен требовалась магия, на которую его венценосный друг с трудом согласился, так что теперь не из забавы, а из необходимости пришлось попросить Пенелопу сшить что-нибудь, что бы могла носить спятившая одинокая древняя колдунья (идея переодеться в женщину принадлежала, конечно, Гаюсу и его несравненным моментам импровизации). Пуффендуй предоставила другу кошмарный наряд и со всей ответственностью расписала тонкости. В итоге перед доблестными рыцарями предстала Долма, хранительница священного Котлована Арианрода, во всем своем старушечьем величии, со всем обаянием, которое Мерлин смог сыграть. И он честно считал, что в его Долму мог бы спокойно влюбиться какой-нибудь приличный дедушка, ну, разве что, если ее переодеть... В любом случае, он старался, как мог, и все равно каким-то образом Артур стал разглядывать его глаза и говорить, что его лицо ему знакомо. Мерлин подавил вселенское раздражение. Главное, когда он колдует за спиной короля – тот даже и не думает ни о чем узнать. Но стоит Мерлину вырядиться, как гоблин после попойки, изменить голос до какой-нибудь шестнадцатилетней девицы, и зашагать, двигая бедрами, как этот осел мгновенно найдет в его лице знакомые черты и начнет что-то подозревать! Уму непостижимо!

Впрочем, все в итоге удалось. Очнувшаяся Гвен вырывалась из рук мужа, кричала о своей ненависти к нему и о своем обмане, не желая ничего признавать и вспоминать, но потом, к счастью, Артур нашел нужные слова. И Гвиневра, словно оглушенная, добровольно зашла в озеро, чтобы Мерлин...точнее, Долма, прочитала заклинание, и священное озеро вытащило маленькую частицу настоящей Гвен, которая еще продолжала любить всех, кто стоял на берегу. Королева вернулась к ним, затея удалась.

- Я перед тобой в огромном долгу. Мы оба, – признал Артур, когда все закончилось. – Есть ли что-то, что я могу сделать взамен? Возможно, новое платье?

- Артур! – возмущенно встрепенулась Гвиневра, стоявшая в объятьях мужа.

- Она любит одежду, – доверительно пояснил ей король, повторив объяснение Мерлина. Тот порадовался, что уже улыбался, потому что смех в данный момент был бы странен.

- Есть кое-что, – сказал Мерлин. Нет, Долма.

- Назови это.

- Не забывай, что спасло твою королеву. Магия и колдовство.

Однажды он уже просил Артура об этом в обличье Драгуна, в роковой день смерти Утера. Тогда все пошло прахом. Возможно, в этот раз выйдет лучше...

- И из-за них же она была околдована, – возразил король.

- Нет зла в колдовстве. Только в сердцах людей, – заметила Долма. – Моя просьба – помнить это.

- Даю тебе слово, – пообещал друг, и Мерлин почувствовал себя счастливейшим на свете.

Правда, за своим счастьем Артур умудрился забыть, что Мерлин якобы в заложниках у Долмы. Видимо, он так привык, что слуга прячется где-то рядом, стоит за спиной или ждет у лошадей, что не вспомнилось, что на этот раз Мерлин где-то еще. Эмрис позволил себе отвести душу, наговорив ничего не понимающему другу о том, как он должен ценить своего слугу и как многим ему обязан. Ответом ему было совершенно не впечатленное лицо. Конечно, король ведь не знал и половины того, что творилось вокруг него. Но хотя бы сегодня, хотя бы так, хотя бы от лица Долмы Мерлин повеселился.

- Как ты спасся от Морганы? – спросил он у Мордреда наигранно участливым тоном, когда они уже ехали домой.

Рыцарь скосил на него взгляд.

- Она любит разговаривать. На свое несчастье. Я застал ее врасплох.

Мерлин промолчал в ответ. Ну да, будто бы он ему поверил.

- Артуру повезло, – сказал Мордред, пытаясь разбить неловкость тишины. – Не только из-за Гвен. У него есть ты.

Мерлин не был настроен на разговоры по душам с этим человеком, а кроме того, он не был бы Мерлином, если бы не проворчал в ответ:

- Он довольно быстро найдет себе кого-то еще для домашних дел.

- Это сложно так назвать, – качнул головой друид и взглянул в лицо спутника внимательней. – Это ведь была твоя магия? Не бойся, я не выдам твой секрет. Я восхищаюсь тобой. Это должно быть нелегко – делать так много и не получать в награду ничего.

- Я не ищу награды, – холодно и более резко, чем следовало бы, отрезал Мерлин.

- Тогда признание.

- Мои друзья в безопасности и в порядке – это все, что мне нужно.

- Вот видишь, Мерлин, у нас все-таки есть что-то общее. – Юный рыцарь улыбнулся, глядя на встающие за деревьями башни родного замка. – Будущее Камелота.

Июль с самых первых дней выдался солнечным, ярким и теплым. Как будто этого было мало, в город еще и приехала ярмарка, так что народ все чаще улыбался и радовался жизни. Слизерин тоже не преминул сходить пару раз на базар, чтобы купить кое-что для дома и для птиц, не удержаться купить новые сапоги и по старой памяти пройти мимо какого-нибудь сказочника. По дороге его успела облаять чья-то собака, а девушка, вытряхивавшая белье – случайно испачкать ему рубашку. Так что он решил, что на этом его поход в люди можно считать оконченным, и вернулся домой, чтобы поскорее переодеть рубашку и магией отстирать прежнюю.

В дом он зашел так, будто за ним кто-то следил – украдкой. Но это все равно не спасло его от неминуемого: Пенелопа, как назло именно в этот момент стоявшая у окна, заулыбалась и помахала ему рукой. Сэл только вздохнул. Ну как после этого развернуться и уйти? И он поплелся в дом друга.

Годрик, сменяя патрули, зашел ненадолго домой, так что оба супруга были дома. Пуффендуй оставила мужчин с сыновьями, а сама пошла на кухню. И Слизерин уже был готов к долгому времяпровождению, наполненному разговорами о детях...

- Ты не представляешь, как это странно, – негромко сказал Гриффиндор, завороженно глядя на своих детей и держа их крохотные пяточки в своих ладонях. – Я когда прикладывал руки к животу Пен, ребята мне в ладони толкались. Я прям чувствовал, да и видно было, живот ходуном ходил. А сейчас я могу держать эти ножки в своих руках...

- Годрик, – позвал Сэл. – Ты же знаешь, что твоим детям уже четыре месяца, да?

- В смысле?

- В смысле, что уже прошли все сроки. Все уже, восторги закончились. У тебя родились сыновья. И что? Чего ты светишься, как запасное солнце?

Годрик как-то очень глубокомысленно усмехнулся и заулыбался, рассматривая ножки сыновей в своих ладонях. Слизерину не понравилась эта усмешка на лице его вечно легкомысленного и беспечного друга.