Он улыбался. Он шутил. Но она же помнила...

- Но я...я помню, как наслаждалась этим... Мне было так холодно, что я могла только ненавидеть. Я всех вас ненавидела так, что готова была убить. Я смотрела, как ты умирал, и радовалась! Я просто ждала, когда мне достанется корона, это же...немыслимо! Это просто отвратительно, как я могла... Неважно, что мной руководило, как я могла опуститься до такого, как я могла сделать это со всеми вами...

- Гвен, помнишь, – она даже вздрогнула от этого имени. Ведь так ее называла Моргана, а все эти два месяца она, казалось, только ее голос по-настоящему и слышала. – Помнишь, за год до предательства Морганы мой отец как бы...сошел с ума? Ему мерещились призраки убитых, даже мамы. Как раз тогда Моргауза и Сенред попытались взять Камелот.

- И что? – недоуменно спросила королева, вытерев глаза, потому что ресницы от слез слипались.

- Отца тогда заколдовали тем же средством, что и тебя. Он сходил с ума. Видел призраков.

- Хочешь, чтобы я сравнивала себя с Утером?

- Почему нет? Ты ведь продержалась дольше него. Ты была очень сильной. Ты ни в чем не виновата, ты сделала все, что могла, гораздо больше, чем кто-то из нас посмел бы требовать от тебя.

Воспоминания никуда не ушли. И кровь с ее рук никуда не исчезла. И тот мальчишка с конюхом Тиром никогда не воскреснут. Но отчего-то стало чуть легче дышать. Словно подул могучий ветер, намереваясь прогнать всю тьму и холод. Это была не она, это была Моргана. Ей стоит теперь повторять это, как молитву, чтобы прийти в себя.

Это была не она.

Это была Моргана.

- Ты как? – спросил король.

- Лучше, – ответила королева. Шмыгнула носом, ткнувшись снова ему в плечо. – Только не называй меня больше Гвен.

Что ж, с одной стороны это было даже закономерно. Однажды ведь Мерлину уже приходилось иметь дело с заколдованным Ши Артуром. Стоило ожидать, что когда-нибудь ему придется повстречаться с заколдованной Гвен.

Вот только он не ожидал. И уж точно не представлял, что это будет настолько жутко.

Гвен, спокойно расхаживающая по замку и без помех прокладывающая Моргане дорогу к трону Камелота, вызывала слишком сильное ощущение дежавю. Когда-то ведь сама Моргана была таким затесавшимся в их ряды предателем, использовавшим любые случайности, чтобы убрать старших Пендрагонов с пути к короне. А теперь жрица вернула себе старую верную подругу...поработив и извратив ее волю.

И плюс ко всему, они понесли очередные тяжелые потери... Конечно, весь отряд рыцарей, отправившихся на спасение королевы к Темной башне, был твердо намерен идти до конца, но Элиан рвался впереди всех, порой обгоняя взбешенного от волнения Артура. И Элиан обогнал его в самый последний раз, тогда, в башне. Дух Непроходимого леса, который помог Мерлину найти дорогу и провести друзей, предупредил его, что один из их отряда не вернется. Мерлин счел это очередной опасностью для Артура, но в итоге защищать нужно было не его. Гаюс сказал, что все правильно: ведь если бы Элиан не бросился вперед, не слушая друзей, от заколдованного меча мог бы погибнуть Артур, но Мерлину от этого легче не стало. Ведь путей могло быть множество...а он занял свою позицию, определив тот единственный путь, что вел к смерти их друга.

Гвен оплакала брата, сняла траурное платье и стала возвращаться к жизни, чаще улыбаясь и смеясь. Скоро она уже, казалось, была прежней, как вдруг начались все эти странные события... На свою годовщину королевская чета отправилась на пикник, но напоролась на ловушку, в которой король умудрился не свернуть шею, падая с коня, и (конечно, с маленькой помощью Мерлина) выжить в схватке с из ниоткуда взявшимися разбойниками. Подозрения пали на конюха Тира – милейшего человека, знакомого Артуру еще с детства. И вообще Мерлин еще помнил, как ворчал другу, что, мол, тот обращается с конюхом лучше, чем со своим личным слугой. А Тир был приговорен к казни... Эмрис не смог с этим смириться и разговорил беднягу, узнав, что его просто запугали. Но Артур не успел прийти к заключенному – Тира убили. Виновного след простыл, а тем же вечером король слег в постель со смертельным ядом.

И после многих найденных доказательств у Мерлина и Гаюса больше не осталось сомнений, что Гвен как-то изменилась в Темной башне, когда королева не нашла ничего лучше, чем обвинить в отравлении мужа его слугу. Народ запаниковал, прослышав о болезни монарха, Мерлин даже слышал, что рыцари поговаривали о том, что скоро им придется присягать на верность правящей королеве. Маг и не сомневался, что в том была конечная цель темной Гвиневры, а точнее – Морганы. Гаюс смог передать ученику зелье старости, и, повеселившись немного, обругав повариху и стражников, Эмрис добрался до знакомых покоев, где тысячу раз пожалел, что не сможет привести сюда Пенелопу. Потом напомнил себе, что вообще-то это он самый могущественный маг из когда-либо живших, и применил все свое искусство, напряг всю магию, заставив ее сиять нужным светом и гореть с нужным теплом. Все для того, чтобы исцеленный Артур перевернулся на бок и захрапел. Мерлин не знал, чего в тот момент хочет больше: придушить друга самолично или все-таки расхохотаться от радости и облегчения, вытирая уже успевшие набежать от страха и отчаяния слезы.

Кажется, мужу Гвен объяснила свой поступок обманным маневром, якобы чтобы выманить настоящего убийцу. И конечно же, Артур ей поверил. Он всегда верил в своих близких, и это никогда не приносило ему ничего хорошего. Зато как только Мерлина по его приказу освободили, и маг пришел в покои короля, тот даже искренне попросил прощения за то, что случилось, пока он валялся больным. Мерлин съязвил бы что-нибудь насчет улучшившихся манер и прочего, если бы только не был занят своими тревогами.

На этом все не закончилось. Потому что в середине июня произошел грандиозный момент: Амат, последнее королевство, еще не состоявшее в союзе с другими, наконец дал согласие на переговоры. Это был последний шаг к почти готовому Альбиону. Саррум вместе со своими рыцарями приехал в Камелот и пробыл там несколько дней, развлекаясь пиром, тренировками с камелотскими воинами, рассказами о том, как он два года держал Моргану вместе с Айтузой в темноте и тесноте колодца, и Заседаниями, потому что он, пожалуй, единственный из правителей Альбиона не доверял ничего советникам. И за эти несколько дней договор был подготовлен, уже все собрались в Тронном Зале, чтобы подписать документ о союзе...как вылетела стрела.

Теперь, когда Гвиневра вернулась к себе прежней, они уже знали, что стрела предназначалась Артуру, и убийство это было подготовлено Саррумом с легкой руки королевы Камелота. Но тогда, разглядев одежду и оружие наемника, которого убил Мерлин, все заподозрили предательство этим наемником его короля. Тело Саррума отправили в Амат его сыну и наследнику, нынешнему королю Амата, Дрианту. Молодой новоиспеченный король, в гневе и скорби однако не стал делать глупых решений. Он не объявил войну Камелоту, так как вся его армия признала в наемнике давно им знакомого человека, никак раньше не связанного с Камелотом. А скорее всего, просто в Дрианте было меньше спеси, чем в его покойном отце, и он правильно смотрел на карту – куда выгоднее было вступить в формировавшийся громадный союз, чем почувствовать на себе его мощь. Поэтому Дриант просто пообещал прислать своих послов через пару недель.

А Мерлин, которого на время всей суеты из замка выманил мальчишка, притворившийся ради денег друидом, оказался отравлен Морганой, а потом вылечен этим самым мальчишкой, в котором проснулась совесть, да настолько, что тот погиб, сражаясь с наемным стрелком. Именно из-за этого мальчишки стрела попала в Саррума, а не в Артура. Мальчишка умер, и Мерлин решил, что пора положить конец истории с темной королевой.

Чтобы вернуть Гвен, пришлось напоить ее сонным зельем и отправиться к священному озеру далеко в горах. По пути Мерлин и Артур чуть не умерли, но их спас пошедший за ними следом...Мордред. Артур был рад и горд, а вот Мерлин скрипел зубами в очередной раз.