- Ага, ты это еще Годрику скажи, – усмехнулась королева, расчесав пальцами густые волосы. – Приди и скажи: “Чеснок велел нам жениться!” Уверена, не отвертится. Против чеснока-то кто пойдет, нет, только сумасшедшие перечат чесноку.

Пуффендуй рассмеялась и шутливо толкнула подругу в бок.

- А вам какое гадание по нраву, Ваше Величество?

- Раньше на рисе гадала и на свечках, – задумчиво ответила женщина и, улыбнувшись, покачала головой. – Куриные косточки в дупло клала, яблоки катала, травы заворачивала... В какие только глупости ни верила. А сейчас чего гадать, я уже замужем и вполне счастлива.

- Так давайте погадаем на будущее счастье? А то вдруг чеснок против вас!

- Точно, давай. Чеснок – это дело серьезное, с этим шутить нельзя. А как гадать будем?

- Сейчас, – Пенелопа поднялась, придержав юбку, и огляделась, ища что-то. Зажгла на минуту свечу, зашла в женскую комнатку и принесла оттуда коврик, который Мерлин положил в корзину, чтобы завтра пойти постирать. Потушила свечу, оставив освещать спальню только камин, и положила коврик у входной двери. – Вот. Мама мне говорила, что есть такая примета: положить у двери грязный коврик на праздник, особенно на Имболк, и посмотреть – если муж наступит на коврик, то будет он скупым, невнимательным, будут ссоры в браке и все прочее. А если переступит – будет хорошим и щедрым, будет во всем жене помогать и любить ее.

- Думаешь, мне нужно доказательство этого от какого-то коврика? – спросила Гвиневра.

- Почему бы и нет.

- Знаешь, с некоторых пор я предпочитаю гадать на книжках, – тут встала королева, взяла со стола пару-тройку книг и присела обратно, придвинувшись ближе к камину, чтобы видеть буквы. Пламя отбросило на корешок и страницы медовые отсветы. – Открываешь на любой странице, тыкаешь пальцем и читаешь.

- Покажите, – заинтересовалась Пен, усаживаясь поудобнее.

- Ну, давай погадаем на ваши отношения с Годриком, раз уж у нас Имболк и пора гадать на любовь, – Гвен загадочно улыбнулась, наугад раскрыла книгу и прочитала, посмеиваясь: – “Отрады нет мужчине и скукой он томим, когда прекрасных женщин не видно рядом с ним.” Это правда, кстати. Не знаю, что ты с ним делаешь, но с тобой он какой-то совершенно другой. (6)

- Еще, – смущенно краснея и радуясь, попросила волшебница. Королева открыла наугад другую страницу.

- “Как меркнут звезды ночью в сиянии луны, когда она на землю взирает с вышины, так дева затмевала толпу своих подруг. Не диво, что у всех мужчин забилось сердце вдруг. Шла перед Кримхильдой стража, ей расчищая путь, а витязи теснились, чтоб только как-нибудь увидеть ту, чья прелесть слепила все глаза. Взор Зигфрида туманили то счастье, то слеза. Он сокрушенно думал: 《Напрасные мечты! Меня своей любовью не осчастливишь ты, а без тебя в могилу сведет меня тоска.》 То в жар, то в дрожь от этих дум бросало смельчака.”

- Так вы читаете ту же страницу!

Королева проказливо рассмеялась, закрывая книгу.

- Ну я хотела тебя порадовать.

- Вы уже прочитали эту книгу, да? – Пенелопа взяла у подруги книгу и пошелестела страницами, рассматривая красиво выведенные заглавные буквы. – Что случилось с Кримхильдой и Зигфридом?

- Я не прочитала еще и половины, – темные глаза Гвиневры мечтательно взглянули куда-то вверх. – Кримхильда была сестрой трех королей из страны, подобной Ифтиру. Ей однажды приснился сон, который ей послали боги. В этом сне говорилось, что тот, за кого она выйдет замуж, умрет. Поэтому она не хотела выходить замуж и жила себе спокойно, хотя легенды о ее красоте ходили по землям и дошли до королевства, где правил Зигмунд. Его сын, Зигфрид, услышал про Кримхильду и захотел на ней жениться. Осел, правда? Я имею в виду, кто-нибудь спросил саму Кримхильду? Но знаешь, этот Зигфрид не такой уж плохой. Он приехал к ним и целый год совершал всякие подвиги, чтобы добиться ее любви. Видел он ее лишь раз. Я сейчас на моменте, когда на эти земли напали, и Зигфрид пообещал брату Кримхильды помочь защитить королевство. Надеюсь, Кримхильда в него влюбится.

- А эта книжка? – помолчав, спросила Пенелопа.

- А это... Говорят, ее автор – женщина. И она живет слишком далеко от нас, чтобы поверить в это. Там по-другому одеваются, по-другому говорят... Но знаешь, чувствуют то же самое. Смотри, вот: “Будем ли мы тратить слова, осуждая недостойного, который потерял человеческий образ и заслужил общее презрение? Ворон, коршун... Кто в целом мире стал бы ими любоваться или слушать их крики? А о соловье идет громкая слава, потому и судят его так строго!” Мне это напомнило нас. (7)

- Да, – тихо согласилась волшебница. – Нет ни одного правителя в Альбионе, которого бы пытались убить так много раз, как вашего мужа, а между тем, я не знаю короля более великого.

- “Когда ранним утром наступает пора расставанья, мужчина должен вести себя красиво. Полный сожаленья, он медлит подняться с любовного ложа. Дама торопит его уйти... Мужчина тяжело вздыхает. О, как бы он был счастлив, если б утро никогда не пришло! Сидя на постели, он не спешит натянуть на себя штаны, но склонившись к своей подруге, шепчет ей на ушко то, что не успел сказать ночью.”

Женщины посмотрели друг на друга, понимающе улыбнулись и тихо засмеялись. Не от того, что было что-то смешное в этих строках, а от ощущения какой-то общей женской тайны. На щеках Пенелопы горел румянец, а грудь странно волновали мысли о том, что в этих строках ее будущее. По телу королевы разливалось тепло от того, что в этих строках было ее настоящее.

Не успели они продолжить разговор, как открылась дверь, и Артур чуть не навернулся, резко остановившись у коврика.

- Тьфу, черт его подери, Мерлин! – выругался он, перешагивая грязный коврик. – Я же три раза этому болвану сказал его постирать!

Вскочившая на ноги Пуффендуй и продолжающая сидеть Гвен переглянулись и расхохотались. Король растерянно посмотрел на них.

- Что?

- Ничего, дорогой, – улыбаясь и посмеиваясь, ответила Гвиневра. – Просто ты сейчас очень изящно нагадал нам счастливое будущее.

Король недоуменно обернулся посмотреть назад.

- Даже не буду спрашивать, каким образом можно на счастье гадать с помощью грязного ковра.

Пенелопа молча присела в реверансе и покинула спальню, прикрыв за собой дверь. Артур скинул плащ и присел рядом с женой, поцеловав ее висок. Гвен устроилась так, чтобы облокотиться спиной на его грудь и позволить его рукам себя обнять.

- Как там ваши гадания? – спросила она, наблюдая за языками пламени в камине.

- Неплохо. В этот раз свои камни в костре не нашли Годрик и Гвейн. Видимо, мои подвиги все в прошлом году остались.

- Да у тебя нескончаемые подвиги, Имболк просто устал уже тебе их пророчить.

1 – слегка переделанная мною легенда Артуровского цикла “Рыцарь кухни”. Упомянутый обычай короля не приниматься за еду, пока не произойдет что-то необычное, тоже из легенд, только этот обычай был заведен лишь относительно пира на праздник пятидесятницы, и придумал его Артур в день, когда рыцари впервые совершили свои подвиги и сели за Круглый Стол.

2 – переделанная мною легенда Артуровского цикла “Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь”. В легенде рыцарь и вправду был зеленым))

3 – переделанная мною легенда Артуровского цикла о Персивале Уэльском. Там неизвестный хам украл только кубок, и Персиваль вызвался вернуть кубок королю, совершив подвиг, чтобы Артур посвятил его в рыцари, как в итоге и случилось.

4 – переделанная мною легенда Артуровского цикла. Там это приключение произошло с Ланселотом, и выбрался он действительно с помощью служанки ведьм, которая его пожалела.

5 – реальный кельтский праздник, отмечавшийся 1-2 февраля. Это был праздник ослабления зимы и прихода весны, так сказать, возрождения жизни. В этот день проводили ритуалы, связанные с огнем и различные гадания, в частности, на любовь. В этот день любили заключать браки. Ниже упомянута еда, что ставилась на стол, обычай выставлять за дверь или за окно горячее молоко для домовых и обычай юношей бросать в костер камни со своими именами, а после затухания огня искать. Правда, на самом деле, те, кто камни не находил, считались отмеченными богами не для подвигов, а для смерти, так что я сделала эту примету более оптимистичной. (Упомяну, что мои знания здесь крайне ограниченны и, возможно, некорректны)