- Стой, толстушка! Живой ты нам не нужна.

- От-пу-стите нас!!! – заорала Кандида, когда чьи-то ладони обняли ее шею, а чей-то нос уткнулся в ее волосы.

Пенелопа рванулась к ней, и ее на несколько секунд оглушил удар по лицу.

И, кажется, никакого выхода больше не оставалось.

Она не стала додумывать свои мысли и просчитывать решения.

Резким движением стерев с лица слезы, Пен вскинула руку и прочитала древние слова. Магия взвилась в ней, как пружина, и выстрелила сразу в трех мужчин, что обступили Кандиду, держа ее за руки. Теплая золотистая волна сбила разбойников с ног, обрушившись на них и припечатав к багряной земле.

Поляна замерла.

Кандида резко обернулась к волшебнице, ошеломленная, словно на нее вылили ушат воды. На ее лице еще не успевший погаснуть гнев смешался с уже проступившим шоком. Оставшиеся разбойники тоже застыли, уставившись на внезапно обнаруженную чародейку.

Но лишь на несколько мгновений.

Шмыгнув носом, Пуффендуй подняла руку в их сторону. Она не надеялась, что мужчины кинутся врассыпную. Народ в Камелоте был пуганый и в магии разбирался чуть ли не лучше самих магов. Или, по крайней мере, считал так.

Один разбойник сделал попытку подбежать к волшебнице сбоку. Пен жестом отправила его в полет к ближайшим деревьям. Прямо в ту же секунду она услышала топот сзади и была почти готова ощутить удар, за которым не уследила. Но свистнула тетива, мужлан за ее спиной резко охнул. Она обернулась, чтобы увидеть, как его глаза закатились и он упал замертво, сраженный стрелой. Лохматая и встрепанная Кандида сжимала в руках арбалет, напряженно переводя взгляд со своей служанки на лица разбойников.

Только вот как бы плохо Пенелопа ни разбиралась в охоте, одно она знала точно – без стрел не получится стрелять. Колчан королевы остался у лошадей, что паслись у реки под холмом, куда путь им теперь отрезала грязная толпа лесных жителей.

- Хватай ее, – решил один из разбойников. – Ведьму держите за руки.

Орава волной хлынула на своих жертв.

Пуффендуй не смогла бы справиться со всеми разом, даже если бы умела убивать.

Поэтому она ринулась к своей госпоже, схватила ее за руку, не заботясь сейчас об этикете, и рванула со всех ног, придерживая юбку.

И только на бегу она полностью осознала, что сделала.

Она раскрыла себя перед леди Кандидой. Испугалась, не придумала ничего лучше... Как Мерлину удавалось спасать короля и оставаться незамеченным столько лет? Пенелопа вот не сумела выдержать и обычного нападения разбойников. И теперь эта женщина вернется в замок и расскажет обо всем королю. И он ее казнит. А еще Гвиневра узнает о том, что она ее обманывала. Боги, Гвиневра... Как она будет на нее смотреть! Она ведь станет для нее второй Морганой – человеком, предавшим дружбу. А потом казнь... Алиса... Годрик... Мерлин... Она всех их подвела. Она умрет, оставив свою судьбу не сделанной. Она подвела всех своих друзей и любимых, она оставит свою сестренку совсем одну справляться с жизнью, она оставит любимого мужчину навсегда вдовым, прямо как Мерлина. А Мерлин... Мерлину нужна ее поддержка, ее помощь в общем деле Альбиона, он надеялся на нее. А она не справилась, она подставила сама себя. Она умрет, оставив свой пост, не сделав свое дело, не выполнив свой долг ни перед кем. Какая же она дура...

Лес пустился вскачь, земля ударила по ногам, ветер засвистел в ушах. Собственное дыхание казалось слишком громким, сердце колотилось в горле. Паника кричала, что они бегут слишком медленно, что их вот-вот нагонят. Их убьют. Поиздеваются и убьют, а во дворце даже не сразу хватятся их трупов... Нет, не будет ни казни, ни болезненного взгляда Гвиневры, ни слез Алисы, ни гнева Годрика. Ничего не будет, потому что они просто не выберутся живыми из леса.

Пенелопа бежала сзади, все время оглядываясь. Раза два их догонял кто-то из бандитов, и она новой волной магии отбрасывала их в сторону. Если бы она могла убить... Она как-то спрашивала об этом у Годрика. Сначала он отшутился, мол, это была героическая схватка, и враг был красиво повержен. Но потом посерьезнел и просто сказал, что первое убийство не забывается. Хорошо, если оно во имя правого дела, как было у него. Разве у нее сейчас не правое дело? Она защитила бы себя и королеву от неминуемой ужасной опасности. И мозг твердил ей, что ей нужно сделать этот шаг. Но противилась ему не только она сама – ее магия сворачивалась клубком в ладонях и ворчала, упорно не желая становиться смертельной. Магия впивалась ей в кожу, цепляясь за нее и не даваясь приказу. Ее волшебство не было придумано для убийства. Ее волшебство лучилось, грело и мурлыкало. Оно могло стать щитом. Но не лезвием.

И в какой-то момент они выбежали из чащи со стороны склона.

Ноги запутались, от неожиданности женщины рухнули наземь и покатились вниз. В небо брызнули листья, облака стекли на землю, багрянец перемешался с лазурью, бока и голову отдавило в круговерти. И где-то внизу Пен охнула, сжавшись в три погибели над подвернутой лодыжкой.

- Что с тобой? Бежим! – выдохнула Кандида, вскакивая на ноги.

Сморгнув набежавшие слезы, Пуффендуй покачала головой.

- Я не смогу, я повредила ногу. Бегите без меня.

- Ты издеваешься?!

- Я их задержу! Я не дам им до вас добраться!

- Ты погибнешь!

- Бегите! Меня все равно казнят теперь, какая разница!

- Ну уж нет!

Кандиде не нужно было ничего спрашивать, чтобы понять картину. За исключением одного вопроса, она уже все поняла. Скорее всего, эта девушка была рождена с магией и давно умела ей владеть. Во дворце пользовалась доверием, а, судя по характеру Гвиневры, наверное, и дружбой. Предвзятого отношения к магам, как у Артура, у Когтевран не было, так что она вмиг поняла, что за человек сейчас сидит перед ней на коленях. Более того, Кандида осознала это слишком ясно.

Служанка сидела в палой осенней листве, обернувшись к вершине холма, на который вот-вот должны были высыпать преследователи. Толстая медная коса спускалась ей на спину. Желтое платье с коричневыми вставками и широкими рукавами не скрывало ее чуть полненькую фигуру. Кандида впервые детально разглядела ее. И изумилась. Как в этом робком, смешном существе ужилось благородство?..

И тем не менее, это так. И королева умела признавать свои ошибки. Девушка, сидящая перед ней, все последние дни терпела ее резкое и насмешливое обращение, проглатывала обиды и свое мнение, а теперь продала свою жизнь за ее честь. Сильно? Сильно.

Когтевран обошла служанку и встала между ней и холмом. На вершине как раз показались их враги.

- Нет! – крикнула рыжая, вскидывая руку, но она была быстрей.

Кандида подняла обе ладони и закрыла глаза на секунду. Когда веки поднялись, стальная радужка была залита сверкающим золотом. Она уже так давно не пользовалась волшебством... Пару недель, а кажется – вечность. С той роковой ночи магия виноватым котенком пряталась внутри, стыдясь показаться наружу. Теперь же она, словно затекшая конечность, с наслаждением потянулась, хрустнула, взорвалась и повалила наземь бежавших первыми бандитов.

В багряную листву рухнули трупы.

Служанка уставилась на это широко распахнутыми глазами.

Кандида полностью осознавала, что делала. Она ненавидела нарушать правила. Она всегда старалась блюсти принципиальность и истинность. Порядок и контроль. Только в них она видела способ жить, только в них была для нее гармония жизни целых народов. Однако сейчас...девушка за ней только что нарушила правила, чтобы спасти ее честь. Когтевран бы не смогла спокойно спать, если бы позволила ей умереть.

Трупы падали со склона, и поэтому подбегавшие разбойники не видели, что грозило им на финише. Кандида сразила около двадцати мерзавцев, не разбираясь, кого ранила, а кого убила. В бою ей бывать приходилось. К счастью или к сожалению. Скорее последнее. Умом она понимала, что иногда убивать приходится, чтобы выжить самому или защитить свой народ. Но сердце ее порой томилось по той легкости, которую навсегда отрезало первое убийство.