И где ей искать Эмриса...

В дверь робко, неуверенно постучали. Женщина медлила. Неторопливо вытянулась в постели, слушая, как хрустит с наслаждением позвоночник. Взявшись за подпорку, села. Потерла ладонями лицо, пропустила сквозь пальцы волосы.

- Заходите, – наконец разрешила она.

В покои осторожно проскользнула служанка. Кандида в них не всматривалась, но запомнила, что эта рыжеволосая полненькая девчушка – служанка Гвиневры. Странно, наверное, королеве приказывать девушке, на месте которой она была совсем недавно...

- Миледи, – робко произнесла рыжая. – Вам принести завтрак?

- Какой завтрак, – хмыкнула бывшая королева, насмешливо глядя на нее. – Уже полдень. Почему меня не разбудила?

Служанка вся сжалась под ее взглядом. Стала мять пальцами юбку.

- Вы не...не приказывали...вы...

- Не приказывала, но голову я у тебя отнимала? Можно было подумать?

- Я подумала, миледи, – набравшись храбрости, тихо сообщила девушка. – И я подумала, что вы бы хотели поспать подольше сегодня утром, раз вам это наконец удалось. Вы же не принимали настоек от бессонницы от нашего лекаря, как я вам советовала...

- Потому что я не пользуюсь всякими отравами, – резко прервала ее Кандида, устраиваясь удобнее в постели. – А ты, милочка, не знаешь, что такое хороший тон. Ладно, неси мне обед.

Служанка молча поклонилась и вышла. Все камелотские слуги такие своевольные? Хотя, судя по слуге короля – эта еще образец. Кандида предпочитала молчаливых и исполнительных слуг, четко выполнявших ее приказы и не делавших ни одного лишнего движения. Здесь с этим явно будет нелегко... Вернулась рыжая достаточно быстро и принесла поднос с едой. Кандида мысленно выругала себя самым эгоистичным существом на свете, но ничего не могла с собой поделать – аромат вскружил ей голову, возбудил в груди аппетит, язык радостно вспомнил о вкусовых букетах. Видимо, ее траур не касался ее желудка... Не получалось у нее не жить.

Пока она ела, служанка (она вновь спросила, как ее имя, но тут же забыла) подобрала ей платье и прочие принадлежности. Кандида не видела этих приготовлений, задумчиво глядя в окно. А потом в какой-то момент объявила:

- Приготовь мне платье для верховой езды. И сходи на конюшню, чтобы нам приготовили двух лошадей. Я еду на охоту.

Девушка захлопала глазами.

- Двух? – переспросила она. – Вы не хотите взять с собой охрану?

- Нет, – отрезала Кандида. – Еще вопросы? Может, мне еще отчитаться перед тобой за выбор дороги и припасов?

- Простите, миледи, – присела в книксене служанка.

- Молча пошла и сделала. И зайди на кухню, прихвати немного еды.

Когтевран не стала ни с кем прощаться перед уходом, только на ходу сказала о своем отъезде слуге короля – кажется, Мерлину. Рыжая служанка одела ее в очень элегантное серое платье и блестящий черный плащ. В стремя бывшая королева ступила в сапогах, подходящих для прогулки по осеннему лесу, а за уздечку взялась кожаными перчатками. Коня ей выделили белого, и она с восхищением и одобрением погладила его по мощной шее. Служанка пристроилась рядом, отнюдь не грациозно взгромоздившись на светло-гнедую кобылу. С такой мастью она, пожалуй, даже будет сливаться. Убедившись, что девушка не забыла про еду, Кандида погнала жеребца галопом вон с площади.

Она помнила дорогу со своего прошлого приезда, ведь они тогда ездили с Артуром на охоту. Леса Камелота показались ей удивительно щедрыми на живность, причем разнообразную. Зато в лесах Ифтира гораздо чаще можно было встретить крупных животных. Но об этом она старалась не вспоминать. Те леса погибли, их больше нет. Они качают своими древними мохнатыми стволами только в ее памяти. Теперь перед ней леса Камелота, тонущие в багрянце. Деревья стояли, одетые в шафранные платья, молчаливые и строгие, понимающие и бессмертные в своей октябрьской печали. Холодный ветер уже гулял сквозь дыры, которые проела осень в густых кронах. Вся живность суетилась и шуршала вокруг.

Кандида подстрелила двух лисиц, нескольких ласок и уток. Пару раз она видела, как прошел олень, но не стала в него стрелять, так как для этого нужно больше, чем одна служанка с одним конем. Так что она просто наблюдала за благородным животным из-за деревьев, с восхищением рассматривая его ветвистые рога и величественную поступь. На зябликов она лишь фыркнула и прогнала, взамен пристегнув к седлу не убежавшего от нее кролика.

Через пару часов она объявила привал, и служанка развела костер. Женщины ничего не говорили. Когтевран молча грела ладони у огня, вдыхая чистый лесной воздух. Впервые за последнее время она не чувствовала себя живым трупом. Конечно, Ифтир все еще догорал в ее сердце, но...раз она призвана жить, значит нужно жить достойно. Как бы ни было больно, нужно стоять прямо. Как бы ни хотелось умереть, нужно дышать.

- Можно вас спросить? – тихо спросила служанка.

- Нет, – ответила бывшая королева.

Девушка замолкла и не проронила ни слова. Прищурившись, Кандида все же повела ладонью:

- Ну хорошо, спрашивай.

- Почему вы разрешили в Ифтире магию?

Когтевран в изумлении подняла брови.

- Потому что я считаю это справедливым. У тебя иное мнение?

Девушка пожала плечами.

- Просто подумала, вам хочется об этом поговорить.

Кандида впервые внимательно вгляделась в веснушчатое пухлое личико. В ней боролись два чувства: гнев за то, что какая-то служанка посмела лезть к ней в душу, и растерянная благодарность за удивительную проницательность. Ифтир рвался наружу, Ифтир хотел говорить через нее, Ифтир просился жить.

Но не так она была воспитана.

Она уже собиралась сообщить служанке, что такое такт и вежливость, как вдруг замерла, вскинув ладонь.

В кустах за ними что-то прошуршало.

- Кабан? – прошептала служанка.

- Тшш! – раздраженно шикнула Кандида, не собираясь сейчас объяснять, что кабан днем безвылазно лежит в своей яме и выходит только в сумерки. Взяв в руки арбалет, лежавший рядом, она бесшумно поднялась, не сводя серых глаз с кустов. Одной рукой подобрав юбку, женщина наставила оружие на кусты и тихо пошла в их сторону. Лес вокруг замер и не дышал. Охотница уже видела среди стволов коричневую спину и прикидывала, молодой ли это медведь или очередная куница.

Как вдруг...

Разбойники появились внезапно. О том, что это именно разбойники, свидетельствовали оборванная одежда, вооруженный до зубов вид и обнаглевшие немытые физиономии. Не меньше полдюжины мужчин выпрыгнули на поляну с залихватским криком. Бывшая королева не успела среагировать, как у нее выбили из руки арбалет, а ударом в живот – воздух из легких.

Пенелопу просто пнули в спину. Она рухнула в листву, и тут же на ее губах оборвался стон, когда на нее наступил тяжелый сапог. Боль пронзила грудь. Вокруг раздался хоровой гогот. Она с трудом разлепила слезящиеся глаза и посмотрела вверх.

Королева яростно отбивалась, ее бледное худое лицо пылало от возмущения и гнева, но грубые руки схватили ее сзади и завели за спину ладони. Разбойник склонил лицо к ее голове, что-то пошло шутя. Стальные глаза Кандиды потемнели, она рванулась вперед, но там стоял еще один мужлан, тут же запустивший руки к ее талии.

- Не троньте меня, вы, двуногая падаль! – прорычала Когтевран, тряся головой, чтобы грязная ладонь разбойника не коснулась ее лица. – Уберите от меня свои вонючие лапы!..

- Ну-ну! – гоготали мужчины вокруг, засовывая в ножны мечи. Их оказалось много больше дюжины. На поляну выходили все новые и новые члены банды, в итоге на взгляд их стало около сорока.- Не распаляйся особо, мы же тебя не убьем.

- А вторая что? – спросил один разбойник, и Пенелопа закричала – большая ладонь схватила ее за волосы и вздернула на ноги. – Не-ет, эту я не возьму.

- Тьфу ты, а я думал, нам целых две попались... Эх!

- Ладно, ребят, хоть обыщите ее, у нее деньги должны быть.

Грязные руки потянулись к ней, Пенелопа, всхлипнув, ударила по этим рукам, крутанулась на месте и шагнула в сторону, но ее схватил другой мужик.