Но не верить не получалось. Вдруг он увидел то, что, наверное, видел с самого начала Годрик: открытый взгляд, искреннее сострадание, сомнения, страхи и желание помочь. Король хотел помочь ему. Он не хотел его убивать. И не только потому, что он друг Годрика. А просто потому что он человек, а Артур Пендрагон не убийца. Он судья. И, надо признать, весьма справедливый.

После всего произошедшего в эти два дня до Салазара дошла одна простая вещь. В конце концов, если он сам так отличался от своей матери, почему Артур не мог отличаться от своего отца?

“Ладно, – подумал маг. – Ладно, хорошо. Может быть...может быть, я был немного не прав”.

- Скажи... Может быть, это не мое дело, но...из-за чего мать так взъелась на тебя? – спросил король.

Упс... Этого Слизерин точно не предусмотрел. Чего уж там, он уже распрощался со всем и вся, чтобы умереть спокойно, а тут снова приходилось врать, чтобы выжить!

- Она... Винит меня за смерть отца. В тот месяц я сломал ногу на охоте, и отец был вынужден поехать вместо меня на войну.

Артур кивнул, и Салазар уже хотел выйти, как обернулся и неожиданно для себя спросил:

- Ваше Величество... А что бы вы сделали, если бы я правда был колдуном?

- Что?..

- Если бы я был колдуном, который прожил у вас под боком столько месяцев и никому не причинил вреда? Что бы вы сделали?

На секунду ему показалось, что Артур что-то заподозрил. Но в следующую тот задумался, покачал головой и печально усмехнулся.

- Вопрос невозможен. Добрых колдунов не бывает, магия развращает. Даже самых благородных и верных.

Салазар тоже усмехнулся, поражаясь. Как мало знает этот глупый король... Как мало он знает о вещах, которые творятся вокруг него. О людях, которые ему служат. Но разве это причина для презрения? Последние его слова явно относились к его сестре и дяде, истории о которых Слизерин слышал, живя в Камелоте. Короля предавали столько раз, предавали самые близкие люди. Просто вот так вот, запросто, жили под боком, улыбались, а потом всаживали нож в спину и радовались.

А он все еще умел верить людям.

Несусветная, невероятная, кошмарная глупость.

Эта глупость еще добротой называлась.

Слизерин почтительно склонил голову и покинул камеру.

На пороге дворца он столкнулся с матерью. Ему хватило сил растянуть губы в фальшивой улыбке, сложить за спиной руки и поклониться, давая ей дорогу к дверям. Женщина посмотрела на него сверху-вниз, и в ее глазах отразилось презрение.

- Ты победил, – процедила она, натягивая на изящную ладонь перчатку.

- Вы проиграли, – ответил он.

- Не думала, что Его Величество такой доверчивый, – фыркнула мать. – Его отец бы не церемонился с такими, как ты.

- Видимо, нам обоим не повезло с родителями, – равнодушно кивнул Салазар. Леди Ева поджала губы.

- Не смей меня оскорблять. То, что ты остался в живых, еще ничего не значит. Ты не дворянин. Ты не мой сын отныне.

- А я был когда-то вашим сыном? Вы хоть когда-то были моей матерью?

- Оставь сантименты, Салазар. Поговорим о деле. О том, как мы теперь будем жить.

- Ваши предложения?

- Я больше не буду с тобой возиться. В конце концов, теперь ты проблема короля Камелота, вот пусть он с тобой и разбирается. Но не попадайся мне в Мерсии. Ни шагу к моим землям.

- Не бойтесь, не собирался.

Мать снова поджала губы, желая что-то сказать, но не сказала. Резко отвернулась и сошла на ступеньки.

- Прощай.

И Слизерин возненавидел себя всеми фибрами души за то, что произнес тихо в ответ, когда она уже не могла услышать:

- Прощай...мама.

Домой он возвращался в прескверном настроении. На душе было так паршиво, что хотелось сгинуть. Полностью и абсолютно. Потерять сознание, уснуть, напиться. Умереть.

Он так привык за сегодняшний день к мысли о близкой смерти, что она помогала ему до нее дожить. Она успокаивала, она обещала спасение. Но теперь... Теперь он приговорен к пытке. Жить и помнить, что его мать пыталась его убить, причем не единожды. Что она его ненавидела. Что она никогда не будет его любить.

В ярости от этих тупых и совершенно детских желаний, Сэл с порога позвал магией на стол все бутылки вина, что у него были. Напиться. До беспамятства. До потери пульса. Он не хотел жить. Не хотел чувствовать. И уж точно не мог радоваться освобождению.

Он тянул уже второй кубок, когда в дверь обычным образом постучались и в дом вошла девушка. Простое синее платье соблазнительно подчеркивало красивую фигуру, блестящие черные волосы волнами струились по спине. Дымчато-серые глаза смотрели изучающе.

Он не отреагировал на ее появление.

- Годрик, конечно, сказал, что все плохо, но я не думала, что настолько, – хмыкнула она. Подошла к нему. – Что там за заварушка с твоей матерью?

- Долгая история, – мрачно отозвался Сэл, доливая вино. Девушка остановила его руку своей изящной длинной ладонью с грубой от работы кожей.

- Тогда давай ты ее расскажешь потом, после того, как немного успокоишься?

- Коринн, – он поднял на нее взгляд. – Не сейчас. Спасибо, но...не сейчас.

Он искал ее понимания и, слава небу, находил. Она всегда понимала такие моменты. За это он ее и ценил. За то, что она приходила, когда хотела, и уходила, когда хотела. За то, что не требовала больше, чем он мог дать. За то, что не говорила красивых слов и не ждала романтики от него. Он не думал, что в женщине можно найти такого друга. Но нашел, с того самого дня в конце августа, когда Годрик застал их в постели.

Вот и сейчас Коринн понимающе кивнула и сжала на мгновение его запястье.

- Хорошо. Если буду нужна – ты знаешь, где меня найти.

Она ушла так быстро и незаметно, что он едва успел сказать ’’спасибо”. Он правда не знал, что сейчас могло помочь, кроме спиртного. Поэтому он пил, пил и пил.

Он допивал третью бутылку, когда в двери ворвался Гриффиндор. Всклокоченный, неуклюжий и невозможно-радостный.

- Сэл! – воскликнул рыцарь, влетая на кухню. Но замер, увидев, в каком он состоянии.

Уже слегка опьяневший Слизерин махнул ему рукой на лавку и достал второй кубок, чуть не промахнувшись, наливая в него вино. Глаза его были черны, как ночь. В мыслях тоже стояла чернота, а в душе – болото. Язык заплетался, говоря то, что собирался никогда не говорить.

- Садись, Гриффиндор. Поговорим. О том, о сем... Закат какой сегодня красивый... Знаешь, сколько раз мама пыталась меня убить?..

====== Глава 42. Да здравствует королева! ======

Несколько дней спустя дворец был объят суетой. Камелот ждал знатных гостей, с которыми был в состоянии войны последние тридцать лет. Каждому рыцарю, каждому слуге и каждому придворному было найдено свое место, чтобы произвести правильное впечатление и добиться от этой встречи мира, а не вражды. Оба правителя носились по замку, как два маленьких вихря, в сопровождении своих слуг, последний раз перепроверяя, все ли готово к приезду гостей. Все должно было быть идеально, от каждой мусоринки на полу зависел исход дела.

Однако в то утро была одна женщина, чьи мысли были далеки от важных государственных событий. Эта женщина плакала, пробираясь по коридорам к королевской спальне. В руках под плащом она сжимала теплый сверток из грязных тряпок. Минуя суетившихся слуг и несущихся куда-то с бумагами советников, она оставалась незамеченной для всех. Кому придет в голову интересоваться еще одной нищенкой, пришедшей в цитадель просить милости?

Добравшись до нужных покоев, женщина опухшими от слез глазами осмотрелась, но ей на удачу коридор был пуст в ту минуту. Она осторожно постучалась.

- Ваше Величество? – тихо позвала женщина.

Никто не ответил.

Она постучалась снова, и дверь открылась. Сама.

Женщина облегченно выдохнула. Слухи и истории о слуге короля оказались правдой: покои не заперты, в то время как внутри никого нет. Что ж, женщина решила, что сегодня это к лучшему. И вошла.

Королевская спальня изумила ее своими размерами и роскошью. И она всхлипнула, смотря на дорогую постель с балдахином, на заморский ковер, на кучу неизвестных приспособлений на трельяже королевы. Все это она сегодня дарила своему сыну.