Через два месяца поселок был полностью готов. Эва перевела роботов в спящий режим. И занялась, наконец, своими прямыми обязанностями. В первую партию восстановления из клеточных образцов вошли, как обычно, птицы и все обитатели моря. А потом, повинуясь неожиданному капризу, она добавила кошек и домашнего волка.
У неё появилась привычка болтать со своим животом, который уже начал округляться. Одной рукой загружала в рабочий компьютер необходимые данные, писала планы, печатала отчеты в центр, а второй почти все время поглаживала свой животик. Она сообщала «своим мальчишкам», какая погода, почему нужна коррекция в программе техобслуживания строймехов, куда и зачем отправляет краулер, на какой стадии развития первая партия восстановленных эмбрионов. Она шутила, жаловалась, хвалилась, поучала, хныкала, знакомила, пела и говорила изо дня в день:
– Мы с папой подарим вам самый чудесный мир, вот увидите, вам понравится!
Старалась уснуть сразу после заката, чтобы не видеть звезд, и просыпалась с рассветом.
Однажды, тихим и чистым утром Эва пришла к реке. Она часто бывала здесь, ей казалось, что нет места более умиротворенного и прекрасного, чем это. Как всегда, села на плоский камень, наполовину погруженный в воду. И в этот момент почувствовала, как там, внутри нее, осторожно шевельнулся ма-лыш. На мгновение она замерла. Прислушиваясь. А потом неожиданно для себя расплакалась. Впервые за все это время. Горе, что осело в её душе, напряжение и страх, что не отпускали её все эти месяцы, выплескивалось теперь глухими рыданиями. Она даже не пыталась утереть слезы. Они капали в воду, растворялись в спокойном и мощном потоке. Покидали её и таяли без следа…
Понемногу становилось легче.
Она посмотрела вокруг, словно увидела впервые полноводную реку, золотистый берег, утопающий в зелени, высокое ярко-голубое небо с плывущими пушистыми облачками. Этот мир больше не был для нее чужим. Он принял её, утешил в печали, и станет родным для её детей. И ему пора обрести имя. Эву охватило нетерпение, она выбежала с мелководья на берег, и, упав на колени, написала на песке: «No3 система ЕМЛ». Подумала и добавила: «+Я!». Затем стерла ладошкой надпись, и вывела новую: «ЗЕМЛЯ». Улыбаясь, проговорила вслух.
Взглянула на солнце и спохватилась – впереди еще масса дел! Ведь её ЗЕМЛЯ ждёт своих обитателей!
ОШИБКА В РАСЧЕТАХ
Марика заглянула в кабинет мужа. Он снова, в который раз, уснул за рабочим столом. Она вздохнула, с нежностью глядя на его взъерошенную макушку… Женя всегда засыпал, уткнувшись лбом в сгиб локтя левой руки, последним сонным движением отстранив подальше вправо свой рабочий дневник. Это была толстая тетрадь в кожаном переплете, в еле угадываемую клетку. Все коллеги по проекту давно перешли на электронные записи, но Женя был верен себе. Кабинет, напичканный процессорами, всегда работающими мониторами, десятками метров проводов, вызывал в ней чувство ревности – здесь ее муж проводил все вечера и редкие выходные.
Вот уже десять лет, с тех пор как они поженились, не было никаких изменений в распорядке дня Евгения Ланчевского, ведущего специалиста Исследовательского центра по поиску и установлению контактов с внеземными цивилизациями. Его расчеты, его разработки и практические идеи по усилению мощностей радиотелескопа вселяли в команду уверенность, что многолетний эксперимент закончится победой. Евгений за несколько лет смог собрать в свою научную лабораторию лучших астрофизиков, не отказывался даже от абсурдных идей, его команда реализовывала каждую, предварительно тщательно все рассчитав. Так, расчетным путем, был открыт новый вид волн, цереа, обладавших скоростью, на порядок превышающих скорость света. Это был прорыв. После этого события Марика практически не видела своего мужа – он не расставался со своим дневником ни на минуту, вносил в расчеты корректировки, рисовал одному ему понятные схемы, даже во время совместного завтрака или ужина.
Марика сегодня схитрила, за столом четко и звонко сказала:
– Внеземная цивилизация!
Евгений вынырнул из своих дум, как рыба в зимнюю полынью – отсутствующий, подернутый дымкой взгляд прояснился, сфокусировался на жене. Он немного растерянно улыбнулся:
– Мари, малышка, какая ты сегодня красивая… А что ты говорила?
Марика, сидя напротив и подперев подбородок ладошкой, любовалась, как Евгений становится ненадолго ее милым, рассеянным и улыбчивым Женей. Сказала, что на дворе весна и неплохо бы выбраться на верхний луг – там уже цветов море и ветер теплый. Женя воодушевился, начал носиться по дому, хватал нужные и ненужные вещи.
Вдвоем они словно вырвались на свободу, наперегонки взобрались по тропинке, запыхавшись, упали на слоеные красные камни верхнего луга. Как всегда, Женя собрал охапку цветов. Увидев Марику в одуванчиковом венке, долго не сводил восхищенных глаз. Удивленно задавался вопросом, почему они так редко бывают вместе. Улегся рядом на камни, положил голову ей на колени.
– Как тебе это удается? Я тебя знаю столько лет, и каждый раз – вижу, словно впервые…
– Жень, а когда ты найдешь эту свою цивилизацию – что дальше?
– Ну как… есть программы, надо развивать отношения, обмениваться достижениями, учиться друг у друга…
– И ты будешь абсолютно и безоблачно счастлив?
– Конечно! Это мечта всей моей жизни! Хотя вот сейчас,
в эту самую минуту я счастлив – абсолютно и безоблачно!
– Послушай, а как ты думаешь, скорость мысли – она выше, чем скорость цереа?
– Неа, не может быть выше… Если хочешь, посчитаем… Он смотрел снизу вверх на Марику, на небо над ее головой, плывущие облака…
– Давай потом, ладно?
Ветер принес с собой запах близкого дождя, серые клочкастые тучи и зябкий, ползущий по земле, холод. Пора уносить ноги… А дома наконец согреть друг друга и не отпускать этот легкий и нежный день подольше…Но все заканчивается, и Евгений погрузился в работу.
Сейчас Марика, погладив спящего мужа по голове и плечам, взяла его за руку, потянула вверх. Он послушно, не просыпаясь, встал из-за стола. Она приобняла его за плечи, и, приговаривая, как малышу:
– Пойдем, милый, тут тебе не удобно…, – довела его до кровати. Помогла улечься, укрыла. Потом вернулась в кабинет.
В раскрытой тетради теснились новые схемы, расчеты, на полях мелким почерком – пометки «скорость мысли», «цереа», «характеристики излучателя» … Заканчивались записи безапелляционным выводом: «Цереа – победитель!» Марика мельком просмотрела расчеты, вернулась к самому началу, ненадолго задержалась. Улыбнулась, не глядя, на ощупь нашла на столе ручку, подчеркнула несколько знаков, поставила на полях знак вопроса и слово «ошибка». Выключила настольную лампу.
В спальне царил запах собранных цветов. Женя глубоко и ровно дышал во сне, иногда что-то невнятно бормотал. Марика расплела косу, присев ненадолго у маленького трюмо. В темноте было почти не видно отражения, оно скорее угадывалось – хрупкий силуэт, длинные, почти до пола, волосы. Взошедшая неполная Луна высвечивала их нежным серебром. Марика легко встала, потянулась задернуть плотную портьеру. На мгновенье задержалась, привычно нашла в черном высоком небе далекую маленькую искорку. Безымянную. Там, в ее золотистом свете сейчас дышала теплыми ветрами и цветочными ароматами одна из заселенных планет.
Ее родина.
ПАТРУЛЬ
Вчера открылась Дверь в Тотмир. И сегодня я и Сельм заступаем в Патруль.
С этими открытыми Дверями всегда забот выше крыши…
Туда начинают переть все Голодные, а оттуда… Оттуда лезут люди. Любопытные, агрессивные всезнайки. Жили бы в своем мире, так нет же, открывают запечатанное и запрещенное, и не страшно им. А мне страшно. Я их боюсь. И нечисть у них жуткая вся – прям как наши Голодные, а то и хуже. Дикий мир!
