– Я ему всего лишь хотела сказать «спасибо», – поясняю мысль. – Ведь некрасиво… вот так молча сбегать. И даже не поблагодарить, – озвучиваю резонно.

– Я сам всё решу, – отрезает папа. – А ты… лучше собой займись.

Тяжко вздыхаю и отворачиваюсь к окну – ну вот и нагулялась!

Но уже дома, за грустным разговором о рухнувшем семейном деле, к нам наведывается Виктор. Я, конечно, макияжем попыталась скрыть синяки и ссадины, но Зощенко словно знает, что меня нужно рассматривать внимательно и пристально. И делает это без деликатности и такта:

– Так и знал, что мозги у тебя куриные, – толчком за подбородок оставляет меня в покое. Лицо надменное, холод в глазах:

– Идиотка ты, Варя.

– Виктор, – одёргивает его отец, но Зощенко на него переводит тяжёлый, неуважительный взгляд:

– Что? – в тоне ни капли почтения. – Она была самым чистым пятном в вашей семейке, а теперь… даже она в дерьме. Я не женюсь на шлюхе/стриптезёрше! – фыркает с презрением.

– Я не шлюха, – шокированно выдыхаю.

– Это ты другим рассказывай, но на тебя теперь ни один уважающий

себя парень не глянет. За одну ночь ты умудрилась замараться по самое… – выплёвывает едко.

– Зачем ты так говоришь? – вступается мама.

– Как? – повышает голос Виктор. Словно не он у нас в гостях, а мы у него, и пришли о чём-то умолять. – Эта дура реально крутила задом в стриптиз-клубе! Её там видели! – чеканит Зощенко. – И слухи уже по всем друзьям пробежались. На какой чёрт мне нужна ваша грязь? Нет мозгов – её проблема! Я хотел вам помочь. Был готов терпеть её холодность, но теперь… я умываю руки. И не думаю, что вообще кто-то захочет с вами связываться! Дочери спасибо скажите!

Словно обухом по голове.

Звон повисает. Перед глазами плывёт. В ногах слабость…

Как стою, так и оседаю на диван в зале, где проходит разговор.

Больше ничего не слышу.

Голоса сливаются в неразличимый гвалт… но точно отец с Виктором о чём-то яростно спорит. Мать плачет… А потом вокруг клубиться тьма.

Зощенко уходит, мать с рыданиями спешит к себе в спальню, папа прячется в свой кабинет, а я… как в воду опущенная, остаюсь у разбитого корыта!

Вот что значит, каждый наш поступок влечёт за собой последствия…

Лютый/Сергей

Возвращаюсь домой с нехорошим предчувствием. Одна часть меня надеется на чудо, другая уже знает, что девчонки в квартире нет.

И когда она оказывается пустой, всё равно зло берёт. Даже в стену кулаком ударяю.

Сердце чуть бой ускоряете, когда на кухне на столе нахожу записку.

Прочитав раз, швыряю в урну.

Я бы отступился, но она мне нужна… пока не знаю зачем. Может блажь, а может…

День себе даю передышки, а потом копаю… Узнать кто она и где живёт не составляет труда.

Отец – Терентьев Константин Алексеевич, предприниматель, имел устойчивый «ювелирный» бизнес. Имел, потому что захотел большего и влез в новую историю, которая не сработала. Вернее, его умело обвели вокруг пальца и сейчас основное дело было на рассмотрении судом по статье «банкротство».

Мать – Терентьева Нина Сергеевна, домохозяйка. Участник благотворительных акций, частый гость на подобного рода мероприятиях… В основном занимается модой, красотой, облагораживанием своего города… и дочерью. Единственной, неповторимой красавицей, с детства увлечённой балетом – Варей, а не Верой как она мне представилась. Девчонка второй год учится в университете… не сказать что тянет на красный, но без задолженностей и проблем. Тихая, милая, не скандальная и не мажористая, как большинство детей богатеев.

Потому и копании у неё такой нет. Пара подруг и то, если верить слухам, с наидрожайшей подругой, Ириной Дементьевой, Варя недавно поругалась. Из-за жениха – Виктора Мамаева, тоже не последнего человека в городе, несмотря на то, что бизнес которым владеет его семья, всё же пока под руководством его отца, а не избалованного, испорченного свободной безбедной жизнью сыночка.

Мамаев изменил… с лучшей подругой Вари – банально.

Вот и причина ВЕРЫ в стриптиз-клубе. Порыв отомстить, кому-то что-то доказать, просто самоутвердиться. Не думаю, что вышло – потому что Варя не такая, какой хотела себя показать.

Сейчас у пары сложный период. Кто-то говорит, что они расстались, кто-то уверяет – что в их отношениях просто пауза, ведь пару связывает не любовь, а бизнес!

Так или иначе – мне на руку!

Информации много, ею щедро делится, и поэтому в течение дня я уже знаю подробности её жизни и проблемы семьи. Ещё пару – слежу за домом и передвижением родных и самой Вари. Даже несколько раз порываюсь подойти, но постоянно кто-то мешает.

Идиот! Но вот бабахнуло мне в голову – и влюбляюсь… всё сильнее. Желание заполучить девчонку толкает на очередную глупость – иду на стрелку с теми, кто подставил Константина Алексеевича. Не уверен, что смогу безболезненно решить дело, но почему бы не сделать…

Почти неделю отец мрачнее грозы: хмурый, молчаливый. Лишь изредка слышу, как он в своём кабинете с кем-то ругается явно по телефону. Мать – собственная тень: заплаканная, потерянная, исхудавшая.

И меня утягивает полнейшая депрессия.

На балете всё не так. Дома – мрак и уныние…

Даже не знаю, как оказываюсь на мосту.

Нет, не собираюсь прыгать… Просто здесь мне лучше всего. Тихо, спокойно… Смотрю на воду и мирное течение.

– Если вы прыгните, я за вами, – раздаётся совсем близко приятный мужской голос. – Только плаваю плохо, поэтому если будете тонуть, боюсь, и я утону,

– Я не… – кошусь на незнакомца лет тридцати. Удивительная энергетика и сила. Красив и улыбчив. И взгляд, несмотря на темноту глаз, очень насмешливый.

– Вот и отлично, – ещё шире улыбается мужчина. – Не хотелось бы в такой пасмурный день умереть.

– А в какой хочется? – умничаю я.

– Как минимум в солнечный. И лет через… сто. Хотя, – игриво прищуривается, – Вы правы. С Вами хоть сейчас, и если придётся, сигану даже в Ад!

– Какая глупость, – кривлюсь пафосу незнакомца. – Умереть из-за незнакомой…

– Меня Тимур зовут, – с готовностью протягивает руку мужчина. И столько света излучает, что и солнца не нужно.

– Варя, – отвечаю пожатием.

– Ну вот, теперь мы знакомы, – не выпускает моей ладони – так и держит крепко в своей, тараня меня внимательный, нежным взглядом.

– Варюшка, значит, – на какой-то интимной частоте роняет Тимур, и я невольно засматриваюсь его губами. Или заслушиваюсь… тому хриплому тембру, которым он произнёс моё имя, но на свой лад.

– Ну, что, Варюшка, вы ведь не хотите моей смерти? – продолжая гипнотизировать бархатом глаз, роняется проникновенно. Так очаровательно и мило, что его голос кажется просачивается в меня через кожу.

– Нет, – искренне отзываюсь. Меня всегда вводили в ступор прямые люди.

– Тогда, – мягко сжимает мою ладонь Тимур, – ты пообедаешь со мной. А заодно расскажешь, что за херня случилась в твоей жизни, из-за которой ты плачешь, – сказано таким ровным тоном, что и отказаться невозможно.

Тимур для меня – неожиданное спасение.

Друг – которого так не хватало, и с которым очень спокойно и душевно. Просто и легко. И я цепляюсь за такого незнакомого, но уютного мужчину. Мы говорим несколько часов в дорогом ресторане, куда меня чуть ли не насильно тащит Тимур. Никогда бы не подумала что можно чужому, незнакомому человеку рассказать о том, о чём и думать было стыдно. То, из-за чего последние дни жила, как в тумане…

Ни разу не увидела на его лице презрения или осуждения. Он был внимателен, спокоен – и это придавало сил, уверенности в себе и в том, что всё наладиться.

– Ок, – хмурится Тимур, – он от тебя просто избавился. Не накручивай, – отваливается на спинку стула и с ленцой помешивает ложкой только что поставленный перед ним чай.