Мы с Шоном делаем шаг вперед, но Виктор поднимает руку.

— Только он. — Он указывает на Алексея.

Многие из них направляются по коридору к моему офису, чтобы решить мою судьбу. Нет сомнений, что они будут обсуждать ее в этой комнате. Все, чего я когда-либо хотел, прямо сейчас уплывает у меня из рук. Ничего из этого не имеет значения. Чувство неопределенности жжет меня изнутри, и оно только усугубляется тем фактом, что я до сих пор не знаю, где Мак.

Ронан увез ее без моего ведома. Я убью его при первой же возможности.

Прошло десять минут. Потом еще двадцать. Когда проходит тридцать и еще тридцать, меня охватывает паника.

Что-то здесь не так.

Раздается выстрел, и через мгновение мы все наставляем оружие друг на друга. Франко говорит своим людям не высовываться по-русски.

— Мы проверим все вместе, — говорит он.

Мы с ним оба идем по коридору в тишине. Дверь кабинета треснула, и все трое мужчин в замешательстве наставили на дверь пистолеты.

— Этого здесь не было?

— Нет, — ругается Найл.

Пока Виктор говорит, я перевожу свой взгляд на пол.

— Иван внизу, верно?

Найл, должно быть, сказал Виктору, что мы его схватили. Если у них есть один из их мужчин там, то это не закончится.

Он предатель.

— Лаклэн, — голос Найла становится тонюсеньким, но я не смею поднять на него глаз. Мои глаза прикованы к Виктору, я жду его следующего шага.

— С ним поступят подобающим случаю образом, — говорит Виктор.

— Верно, — говорю я. — Наши ребята об этом позаботятся.

— Он не единственный, кто там внизу, — говорит Конор с порога.

Его глаза широко раскрыты, и ему больше ничего не нужно говорить. Я бегу вниз по лестнице еще до того, как полностью осознаю, что происходит. Парни следуют за мной, но Ронан уже должен быть там.

Все мы останавливаемся внизу лестницы. Как я и предполагал, Иван застрелен и лежит в луже крови на полу. Но это сделал не один из русских.

Это Мэнди и Донни и они приставили пистолеты к голове Мак, и ведут ее по направлению к задней двери. Моим первым инстинктивным порывом было последовать за ней, и тело подчиняется порыву.

— Не подходи ближе! — кричит Мэнди.

Пистолет, что в ее руке, направдяется в мою сторону, и Мак начинает умолять ее. У Мэнди безумные глаза, растрепанные волосы, и вся рубашка в крови. Я не могу понять, что здесь происходит.

— Мэнди, какого черта ты делаешь?

— Она идет с нами, — говорит она. — Не подходи ближе, Лаклэн, а то я тебя пристрелю.

Они еще на пару шагов дальше, но я следую за ними.

Найл и Виктор спускаются по лестнице вместе с остальными русскими, и мной овладевает страх, которого я никогда не знал прежде. У них у всех оружие наготове, и они все нацелились в сторону моей девочки.

— Мак.

Она поднимает руку, и взгляд ее бездонных синих глаз стекленеет, когда она смотрит на меня.

— Милая, мне нужно, чтобы ты меня выслушала.

Ее губы дрожат, и она смотрит то на Мэнди, то на Донни. Он улыбается, его зубы в крови, а глаза, как у сумасшедшего. Должно быть, она уже ударила его по лицу.

— Что все это значит? — Виктор требует ответа позади меня, и в его голосе сквозит ярость. — Это не входило в наши планы.

Найл пытается успокоить его, пока я пристально смотрю на Мак, пытаясь найти выход. Но Мэнди продолжает тащить ее дальше, в то время как Донни ищет любой повод, чтобы разрядить в нас свое оружие.

— Всем оставаться на своих местах! — снова приказывает Мэнди.

Я смотрю на Найла, он и Виктор приказывают всем нам отступить. Это позиция не подходит для стрельбы.

Мэнди выше Мак, но она приседает и использует ее тело, как щит. Она почти у самой двери, а я не могу ее отпустить.

Она застрелила Ивана. А я никогда бы не догадался, что она будет на это способна. Боюсь, она легко могла сделать то же самое и с Мак. С Донни даже не возникает вопросов. Его садистская улыбка говорит мне, что именно этоь он планирует сделать.

Я бросаюсь резко вперед, и Мэнди немного замедляется, чтобы направить пистолет в мою сторону.

— Лак, нет, — умоляет Мак. — Я сожалею обо всем, но таков был план с самого начала. Мы работаем вместе.

Я застываю на месте, глядя на нее в замешательстве. Это не может быть правдой. Но на лице Мак никаких эмоций. И Мэнди улыбается так, будто только что отыграла свое лучшее выступление.

Я не могу в это поверить. Я не хочу в это верить. Я снова двигаюсь вперед, когда Найл и Ронан хватают меня сзади. Я отбиваюсь от них, но уже слишком поздно. Мэнди и Донни выскользнули за дверь, забрав Мак с собой.

Найл двигается в мою сторону. Он держит телефон рядом со мной, говорит, но я едва слышу его.

Я все еще смотрю на дверь. Мак действительно лгала мне об этом?

— Это послание от ее подруги Скарлетт, — говорит он.

Наконец, я смотрю вниз и понимаю, что ошибся. Это была не Мэнди. Мак была той, кто отыграла свое лучшее и самое грандиозное выступление.

Чтобы спасти меня.

Ронан вырывает телефон у меня из рук и пожимает мне руку, чтобы я взял себя в руки. Найл с Алексеем выдают нам по обойме, и мы выходим за дверь.

Глава сороковая

Маккензи

Мэнди открывает дверь со стороны водителя и запихивает меня внутрь, прежде чем залезть на заднее сиденье.

Донни располагается на пассажирском сидении и пялится на меня, будто хочет вывалить на меня все то дерьмо, что припас для меня. Они оба держат свое оружие наставленным на меня, пока Мэнди выкрикивает мне свои инструкции.

— Поехали, — огрызается она.

Поворачиваю ключ зажигания и вожусь с ним некоторое время. Я только дважды сидела за рулем, но я не собираюсь ставить ее в известность.

— Поторопись!

Я поворачиваю ключ и завожу машину. Я слишком сильно давлю на газ, и шины буквально горят на парковке. В зеркале заднего вида я вижу, как Лаклэн и его люди выходят из здания и бегут к стоянке.

Отлично. Погоня.

Нет сомнений, что сейчас он собирается убить меня. Но я не жалею об этом. Я должна была защитить его. Я сделала и сказала то, что должна была.

Мэнди направила меня на шоссе, и вскоре за нами уже едет черный внедорожник.

Ронан за рулем, Лаклэн на пассажирском сиденье рядом с ним. Они держат дистанцию и не стреляют в нас. Я не знаю, что происходит, но я думаю, что мы должны когда-нибудь остановиться.

Я понятия не имею, в чем заключительная игра Мэнди, но я знаю, что все это добром не кончится.

Я смотрю в зеркало на нее, и ее безумие светится на лице. Ее волосы спутались, и она продолжает смотреть на меня со ставшей уже привычной ненавистью, сути которой мне не понять. Машины проносятся мимо нас, а мои руки так сильно сжимают руль, что костяшки на руках побелели, а пальцы онемели.

— Быстрее! — выкрикивает она.

Я нажимаю на акселератор, и машина устремляется вперед. Свободной рукой Донни проводит по моему бедру и сжимает его так сильно, что меня передергивает.

— Я сказал тебе, что буду с тобой, — говорит он. — Когда все это закончится, я отымею тебя во всех позах. У нас впереди шесть дней, считая с воскресенья.

Я борюсь с желанием ударить его кулаком, когда слышу звук взводимого курка. Я оглядываюсь и вижу, как Мэнди прижала свой пистолет к его башке.

— Дай мне свое оружие, — говорит она. — Или я вышибу тебе мозги прямо здесь, посреди шоссе.

— Какого черта? — Донни огрызается.

Мэнди ударяет его по лицу прикладом пистолета, и из его носа начинает хлестать кровь.

— Ну, сделай же это! — кричит она.

Донни вручает ей пистолет, а другой пытается остановить кровотечение.

— И нож, что у тебя на ноге, — приказывает она.

Он наклоняется, вытаскивает нож и возвращает его ей. Я думаю, что это первый раз, когда я видела его лишенным дара речи. Я понятия не имею, что здесь происходит, но очевидно, что я ошибалась насчет Мэнди.