Лена мрачным взглядом сейчас смотрела на эту «шутку». Она её не поняла вообще никак, и понимать не собиралась.

– В конец ебанулся наш Носратус блять. – Тихо проговорила Соня. Лена согласно кивнула – это уже вообще ни в какие ворота.

– Соня, обработай их. Витя, записи с камер – их нужно стереть.

– Смотреть не будешь?

– Мне этого достаточно. Сотри всё, если были свидетели – найди и покажи Соне, пусть поработает с их памятью. Вампиров не существует. Кто это сделал – сам придумай, Соне не доверяй, у неё фантазия, эммм, богатая слишком.

Витя отправился к посту, Соня туда же, лицом немножко сердитая – вроде как и комплимент, а вроде как и нет. Даже непонятно, стоит ли сердиться.

Вскоре этот случай пройдёт по местному ТВ и будет он отмечен в криминальных сводках милиции – как именно, Лена не знала, и ей не было до этого дела, Виктор придумает, что сказать общественности. У него опыт работы достаточно богатый, убедительную легенду сможет состряпать, в том она почти не сомневалась.

Перед тем как уехать отсюда, Лена ещё раз окинула взглядом место происшествия.

На стене поста, большими кривыми, красными буквами выведено «лицо милиции». Между слов, свисают ноги, на которых болтаются спущенные штаны. Это ноги двух сотрудников, сами они внутри. Лежат переброшенные через разбитое окно, показывая миру то место, которое обычно миру не показывают. Они не связаны, не потеряли сознание – у каждого в голове сквозная дырка от крупнокалиберной пули, выпущенной из длинноствольного револьвера.

На ступеньках поста, в слезах и одежде на два размера больше чем нужно, сидит русоволосая девушка. В руках у неё чашка горячего чая, но она его не пьёт – горестным взглядом, смотрит прямо перед собой. Убийца её пощадил. Частично. Он не стал делать с ней тоже, что с её коллегами. Но кое-что он с ней всё же сделал. Прямо на полу служебного поста, рядом с двумя кровавыми пятнами, что остались после выстрелов в затылки двух её сослуживцев.

Сбоку от поста, на обочине, стоит машина ППС. Рядом с ней лежат ещё два тела, третье внутри – это водитель, он даже не успел понять, что происходит. Пробив лобовое стекло, из машины торчала длинная металлическая труба. Она прошила грудь водителя насквозь. Он умер мгновенно.

Трубу метнули, подобно копью и Лена не сомневалась, что этот момент попал на камеру. А подобное не под силу человеку. Ни какому человеку на этой планете.

Второй сотрудник, лежал на земле с автоматом. Наверное, со своим табельным автоматом, да, скорее всего…, дуло пробило глазницу, и теперь автомат торчит из его лица, медленно покачиваясь от слабого ветра. Третий лежит на спине, широко раскинув руки – его горло разорвано в лоскуты, словно дикий зверь загрыз его. Но рана очень чистая, почти нет крови, да и сам парень страшно бледный, словно из него выпили всю кровь до последней капли.

Это всё видели десятки людей. Ещё долго их придётся искать и подчищать им память. Как в самом городе, так и за его пределами – он ведь никуда не торопился. Что можно было легко понять и по надписи на стене и трём разбитым машинам у обочины – от них отрывали куски голыми руками и швыряли ими в мимо проезжавшие автомобили. Часть этих машин до сих пор стоит на дороге. В одной водитель имеется. Сидит тихонько за рулём и ничего не говорит – ему трудно просто это сделать, удачно брошенная дверь, расплющила его голову о сидение…

– Что же ты творишь Алексей? – Простонала Лена, садясь в свою машину. Увы, в дурдом его не сдать, а лечить бесполезно. Но как же, как же, чёрт возьми, быть?

Этот сукин сын даже ничего ведь и не помнит!

Проклятье…

Штык смотрел в телевизор пустым и грустным взглядом. Голова болела. На полу бутылки лежат, во рту всё плохо, в голове гудит, а на душе кошки скребут – не сдержался. И Шао Кану морду начистил и Лю Кангу тоже и Шань Цунга потмо запинал и в Марио грибы все собрал и даже увлёкся Сонником – голубой ёжик в ботинках, очень уж забавным зверем ему показался.

Но, увы, ничто не длится вечно и очень скоро ему это всё жутко надоело, а хандра по поводу провалов в памяти и последовавших за этим санкций от Нортумеса, никуда не делись. Вот как в такой ситуации, да что бы и не пить?

Штык не знал ответа на такой вопрос.

В телевизоре всё время показывали какого-то лысенького, худого мужика с хитрой мордой, говорившего медленно, с частыми паузами. Сначала он решил, что это какого-то наркомана показывают и даже посмеялся немного – голову прострелило болью, так что смеяться перестал. А потом по телевизору сказали, что наркоман победил на каких-то выборах. Тут он заметил, что стрёмный наркоман в пиджак одет и в каких-то странных местах его показывают. Видать, что-то он не так понял из репортажа. Наверное, и выборы важные и хмырь этот тоже какой-то важный – по всем каналам ведь показывают. Башка болела всё сильнее, лечиться вампирским способом он не желал принципиально, а водки выпил уже полбутылки, так что понять, что это за мужик в телевизоре, всё никак не получалось.

В конце концов, махнул рукой и стал переключать каналы, в поисках чего-нибудь интересного. Так ничего и не нашёл, но переключать каналы ему понравилось, так что переключал он их, пока дверь входная ни хлопнула и в комнату ни вошла Лена собственной персоной.

Сев в кресло, она безмолвно стала на него смотреть.

Глаза красные. Не сильно красные, так – светятся чуть-чуть. В линзах она сейчас, а светятся – просто настолько в бешенстве она, что через линзы и просвечивает.

– Я так, чисто пригубил. – Соврал он, поспешно убирая руку с бутылкой за спину.

Лена не ответила – взмахнула рукой, и не успел он ничего понять, как в плечо что-то кольнуло.

Он к плечу прикоснулся – ничего. Показалась что ли?

– Я попросила помощи у магии. – Заговорила Лена. В каждом слове, слышался низкий, разъярённый рык, словно вот тигр говорить пытается, а получается у него не очень, всё время на рык срывается, потому как природой рык ему привычней слов. – Это заклинание. Оно активировалось, коснувшись твоего плеча. Оно связано с Печатью Королей. Мне пришлось выложить за него кучу наличных Алексей, так что сработает оно обязательно. Стоит тебе выпить или попробовать наркотик, Печать, как мне сказали, начнёт «дрожать» в твоём теле.

– И чё? – Не очень понимая, о чём речь, спросил Штык. На автопилоте приложился к бутылке, крякнул с досады и снова руку убрал за спину.

Водка попала в рот, живительным огнём понеслась в желудок.

И тут, что-то случилось.

– Больше ты у нас пить никогда не будешь Носферус. – Произнесла Лена, покидая квартиру своего короля. А за её спиной, на полу комнаты, выл от страшной боли король вампиров. Он катался по полу и ногтями разрывал кожу на животе – проглоченное спиртное жгло внутренности, словно раскалённый металл, а всё тело ломило от страшной боли…

Она неторопливо потягивала вино из бокала и отсутствующим взглядом смотрела перед собой, на тёмную занавеску, что отделяла этот столик и полукруг удобного дивана, от главного зала кафе.

Выпивать или обедать в этом закутке, стоило несколько дороже, чем в основном зале, но тут имелись свои преимущества, важные сейчас. Важные по нескольким причинам. Ей хотелось побыть тут некоторое время одной, поэтому она прибыла раньше назначенного срока. Она наслаждалась вином, тихой успокаивающей музыкой доносившейся из зала, невнятным шёпотом голосов посетителей – все эти звуки скрадывались занавеской, расстоянием и обивкой закутка, который здесь назывался, конечно же, не «закутком». Почему-то его обозвали – ВИП-столик. Что это значило? Вряд ли и сам хозяин кафе понимал. Ну, он-то точно не понимал. Вывеска заведения утверждала, что это «кафе», но в кафе не бывает столиков для особых гостей за баснословные деньги, не бывает в них торговца наркотиками, занимавшего постоянный столик, наверное, даже где-то записанный за ним. Не бывает в кафе и мордоворотов охранников с пистолетом под мышкой…, впрочем, это Россия. Здесь по-другому нельзя, тем более, на окраине города, на краю трассы, тем более, если странное кафе, промышляет самыми разными делами.