Шли минуты, сложились они в полчаса уже, и королева эльфов прервала обсуждение, взмахнув рукой, в которой блеснул зеленоватый огонь.

– Это произошло вчера. – Сказала она.

Штык улыбнулся – вчера он отдыхал исключительно с марочным коньяком и лучшей проституткой города, которая получила за свои труды тройную плату. Не только за длительность оказанных услуг, но и за их специфику – девушке он сразу объяснил, кто он и добавил два важных момента к заказу. Во-первых, после секса, а точнее между новыми подходами в этом интересном деле, он точно будет пить её кровь, но понемножку. А во-вторых, с того момента как он показал ей свои клыки, отказаться от работы, бедняжка уже не могла. Как минимум, ей он так сказал и оснований в это не поверить, у девушки не было. Хорошая была ночь. И первая, и вторая и третья. Вся неделя хорошая была – не сказать, что девушке понравилось, а сутенеру её точно уж нет. Несчастный, решил почему-то, что клиент в конец обнаглел. Пришёл к нему в гости и почти сразу был послан очень далеко, да ещё с обещанием ещё и самого сутенёра с той же целью попользовать, что и девушку. После такого сомнений у сутенёра не осталось ровным счётом никаких – клиент не просто обнаглел, он конкретно оборзел. А сутенёр человек был серьёзный и такого ужасного поведения терпеть естественно не собирался. Клиента нужно было лечить, чем он и занялся немедленно, в присутствии своей обворожительной работницы, не платившей налогов и не имевшей профсоюзной карточки.

Труп бедняги увозил Зверь – больше никому дозвониться не смог. А может, они просто не брали трубку. Тут Штык не знал точно, да и не интересно ему было.

Хорошая, в общем, была неделя, приятная и насыщенная.

И он был абсолютно уверен, что запомнил её всю от и до, уверен, что ни разу не сорвался.

Увы и ах…

В разрыве колдовском, Штык увидел себя. Дымя косяком с травкой – тут он не ошибся, просто сердцем чуял, что травка там. Тем самым дымя, зашёл он в магазин. Взял водки, закуски, ущипнул продавщицу за грудь, хлопнул по заднице молодую девочку у кассы и пошёл на выход. Путь ему преградил охранник. Ухватил его мозолистым кулаком за шиворот и…

Клыки пробили шею, а когда обескровленное тело рухнуло на пороге, Штык повернул окровавленное лицо к камере и глухо рассмеялся, демонстрируя длинные вампирские клыки.

Короли молчали довольно долго.

– Мы решили вопрос с памятью людей. – Произнесла, наконец, королева эльфов. – Охранник исчез из памяти всех, кто его знал, даже мать его забыла. Его как будто никогда не было. Запись стёрта, память людей из магазина тоже. Инцидент не станет опасен для нас и не раскроет вампиров людям. Но вы понимаете, что это уже выходит за всякие рамки. Он ведёт себя так регулярно и не первый год. Король вампиров ведёт себя омерзительно и непростительно.

– К смерти мы его приговорить не можем. – Проговорил Носферату. Ухмыльнулся как-то злобно и, посмотрев вверх, в темноту этого места, сказал. – Или можем? Нортумес, мы можем это сделать?

Тьма, окружавшая их, не ответила. А Штык ощутил, как по спине бежит холодок, вместе с каплей пота. Он вдруг понял, что это всё может приобрести довольно печальный финал.

– Это точно слишком. Мы не должны идти таким путём. – Заявил ифрит, сверкая красными своими глазами. По его тёмной коже, испещрённой красными прожилками, в коих текла чистая Сила, сейчас пробежала волна мелкой дрожи. Казалось, слова короля Носферату, по-настоящему напугали его.

– Послушайте. – Эльфийка взмахнула рукой, призывая обратить внимание на неё. Ей и двигаться не было нужды – её голос очаровывал сам по себе, достаточно было лишь сказать. – Не нужно столь суровых мер, не нужно впадать в варварство. Мы можем решить вопрос так, что бы этого больше не повторилось, так, что бы все наши неприятности, а так же оскорбительное непонимание короля вампиров элементарных правил и его абсолютное презрение к ним, были возмещены.

– И что же может стереть столь отвратительное хамство, заставив нас забыть, что творит этот…, я даже не знаю, как лучше сказать. – Сказал Носферату, с максимально возможным призрением, какое только могли выразить его лицо и голос.

– Мы получим то, что нужно нам. Каждый из нас получит то, что ему нужно – получит от расы вампиров.

После минутного молчания, королева эльфов, добавила.

– Вампиры покинут Токио на двести лет. Все их дела в Токио будут оставлены, они покинут город и окрестности, исключат все свои финансовые интересы. Ни один клан, в течение двухсот лет, не должен ступить в этот город, ни физически, ни ментально, ни даже через третьих лиц.

Тишина длилась ещё минуту – короли обдумывали услышанное.

Первым эту тишину нарушил король гномов.

– Вампиры должны покинуть алмазные прииски в Нигерии. Навсегда. Горный массив Кресс, становится заповедным для вампиров любого клана.

– Они не должны охотиться в Сирии. – Проговорил Ифрит. – Мы не требуем от них полного ухода из Сирии, но больше никакой охоты. Ни один человек на территории Сирии не может быть съеден вампиром, исключая случаи, когда это необходимо для выживания вампира, но только если случилось нечто непредвиденное. В остальных случаях вампиры в Сирии должны позаботиться о том, что бы находить пропитании в рядом лежащих странах. В случае нарушения этого правила, вампир будет осужден одним из нас – ближайшим к месту трагедии Живущим в Огне.

Штык слушал и смотрел, и смотрел и слушал.

А перед глазами всё стояло лицо Лены.

Зло хмурящееся лицо, с глазами, пылавшими глубокой ненавистью.

– Единогласно. – Сказала эльфийка, когда голосование закончилось. – Королю вампиров, если бы он был адекватным и разумным существом, следовало бы известить кланы о решении Нортумеса, но понимания обстоятельства, мы всё сделаем сами. – Она поднялась на ноги и добавила к своей речи. – Последнее наше решение на этот раз – король вампиров, будет лишён права голоса ещё на десять лет. Прошу высказаться или проголосовать.

Высказываться не стали. Все кивают одобрительно.

Только Илад, Носферату король, позволил себе реплику.

– На мой взгляд, лучше бы вовсе отрезать ему язык и на том закончить.

Это предложение короли предпочли не услышать, а спустя мгновение они начали исчезать один за другим. Тронный зал Нортумеса, его единственный зал в бесконечной темноте, стремительно пустел. Вскоре там остался только один король – Штык.

Способность двигаться и говорить, к нему тут же вернулись.

– Да и пошли вы все на хуй. – Уныло проговорил он и усилием воли, пожелал вернуться домой.

Мир закрутился в спираль, слегка подташнивать начало, а потом раз, и всё изменилось.

Вокруг него родные стены, родной квартиры. Пахнет табачным дымом и пивом. Пола почти не видно – сантиметров на десять там шприцы, бутылки, пустые упаковки и прочий хлам. К уборке у него таланта как-то не образовалось.

– Какой срач. – Пробормотал он, сев на край кровати. Тяжко вздохнул. Подобрал из груды бутылок непочатую, свернул крышку и снова вздохнув, хотел было глотнуть.

Хлопнула дверь, а спустя мгновение вокруг замелькали тени, подул ветер – войти в вампирский форсаж даже не успел. Моргнул только пару раз, на руку глянул, а бутылки там уже и нет.

И на полу ни бутылок, ни шприцов, вообще ничего там невидно кроме мебели и паркета.

Квартира теперь девственно пуста, если не считать дивана, кровати и телевизора с давно забытой и пылью покрывшейся игровой приставкой.

А ещё, стоит там Лена. Волосы взлахмочены, лицо красное от гнева. На него смотрит. Видать, знает она уже, что натворил он чего-то и без последствий оно не останется.

– Ну…, как бы. Того оно. Всё как бы.

– Что на этот раз?! – Буквально прорычала Мудрость Клана.

– Это…, десять лет короче дали, без УДО даже. Пиздец они там жёсткие Лен…

– Что решил совет?! – Рявкнула она, да злобно так, прям аж не по себе.

– Ну, слова типа лишили. Да пидорасы Лен, ваще они опухли. Я ж ничего, ну, как бы…