Я не собирался рассказывать ей детали своего плана на случай, если она задумает сдать меня, чтобы получить награду.

– Если боишься – не приходи. А если нет… Через неделю ты будешь вон там, – я неопределённо кивнул на небо.

– Сдохну что ли? – уточнила она, в голосе звенела недоверчивая напряжённость.

– Нет. Хотя и такой вариант возможен, скрывать не стану.

– Отлично. Я буду, где ты сказал, в нужное время.

Я даже опешил, неужто получилось? Вот так запросто?! В её глазах была странная, обречённая вера в меня, и это настолько пугало, что я сам в себе засомневался:

– Эм… Вообще это абсолютно безумная идея, и, скорее всего, мы оба умрём.

– Я же говорю, отлично. Меня устроит любой расклад.

***

Раннее утро, холод. Час назад я заступил на дежурство – сторожу ангар с милыми стальными птичками, одна из которых, уже загруженная топливом под завязку, станет нашим билетом на свободу. В моей голове уже сохранён краткий курс пилотирования самолёта выбранной модели, и сейчас последние параграфы впитываются в мозг в ускоренном режиме. Перед воротами ангара светлый круг, за ним – непроглядная темень. К счастью, снег по-прежнему не идёт, иначе не знаю, как бы я расчищал взлётную полосу. Вдруг движение на краю поля зрения заставило меня вздрогнуть. Кто-то идёт?.. Нет, всего лишь прошмыгнула драная серая кошка. А может, и другой расцветки, но ночью, как известно, всё кошки серы.

Камеры наблюдения снимают территорию вокруг ангара радиусом всего в несколько метров, но этого достаточно, чтобы никто не мог подобраться. Внутри тоже есть парочка. Смотрю на часы – без десяти пять. Пора. Я закрыл глаза, вошёл в сеть и почти нежно подключился к компьютеру дежурного по безопасности базы. Заставил те из его экранов, которые показывают внутренности и окрестности ангара, а также взлётные полосы, демонстрировать ему видеозапись последних пяти минут снова и снова, а камеры отключил. Пусть себе смотрит, как я-запись переминается с ноги на ногу и клюёт носом, пока настоящий я трусцой бежит к краю огороженной территории, за которым начинается лесок.

Я стоял в роще, возле высокого забора из толстой проволочной сетки, переминаясь с ноги на ногу. Через час база проснётся, так что если Мелисса не придёт в ближайшие десять минут – начну без неё.

Девушка подкралась так тихо, что я и сам не заметил, пока она не подошла к забору на расстояние в пару шагов. Наверху преграда была увита колючей проволокой, но перелезать её и не требовалось – я раздобыл кусачки.

– Разве он не под напряжением? – прошептала девушка, указывая на предупреждающий знак.

– Нет, это только для вида, – пробормотал я, перекусывая железки, чтобы проделать дыру подходящего размера. На самом деле систему охраны я тоже взломал и отключил ток.

Вскоре Мелисса была уже внутри, и мы побежали по промёрзшей земле к ангарам. Она резко остановилась перед тем, как ступить на освещённый круг перед входом.

– Ты что, вон же камеры!

– Тоже не работают, – и в этом тоже была моя заслуга.

– Но разве ангар никто не охраняет?

– Охранник только один, выбирается дежурный из курсантов. И сегодня это я.

Она быстро взглянула на меня со смесью недоверия и уважения. Мы вошли в ангар.

– Ого, никогда не видела столько самолётов сразу! – невольно воскликнула девушка полушёпотом. – Который из них наш?

– Вот этот, поближе к воротам. Топливо уже в нём, загрузил максимально, сколько он сможет поднять. Потому что лететь долго… Всё равно не уверен, что хватит, возможно, какую-то часть пути придётся проделать на своих двоих.

– А куда… Мы летим? – её голос прозвучал хрипло.

– В Жар-земли. Чтобы потом полететь ещё дальше. Сейчас я открою ворота для самолётов, ты уже можешь садиться. Потом вывезу его по дороге на взлётную полосу, тут совсем не далеко, и вперёд!

– Разве на взлётной полосе тоже нет охранников?

– И как они нас остановят?! Представь, стоишь ты, замёрзшая, сонная, с паршивым автоматом, и тут мимо тебя проезжает самолёт! – я уже не мог сдержать лихорадочного возбуждения. К моему изумлению, Мелисса тоже усмехнулась. Это был совсем краткий смешок, немного истеричный, зато в нём чувствовалось искреннее веселье.

Но сейчас не до лирики. Я подошёл к пульту на стене и сделал вид, что жму какие-то кнопки. Делать этого было совершено необязательно, так как они заранее мною взломаны, но нельзя, чтобы Мелисса увидела, как я открываю ворота "силой мысли".

– А где ты научился водить самолёт? – окликнула она. Я обернулся и соврал, перекрикивая грохот железа складывающихся ворот:

– Пилоты же тоже здесь тренируются, готовятся к Крестовому. Вот я и скорешился с одним, выведал все премудрости…

– Яро, сзади!

Я обернулся и столкнулся нос к носу с военным, стоящим за воротами. Он ошалело глядел то на нас, то на них, моргая заспанными глазами. Дежурный по безопасности.

– Я, может, и идиот, но когда одна и та же кошка одним и тем же макаром в третий раз пробегает, – начал он, но сердито оборвал сам себя, – кто вы такие?! Что тут делаете?! Вы камеру сломали?! И какого хрена открыли ворота?! – говоря это, он угрожающе поводил дулом пистолета, направляя его в брюхо то мне, то Мелиссе.

– Август Яролист, инженер-механик, прохожу курсы срочной профессиональной переподготовки… – механическим голосом отбарабанил я, пока мой разум судорожно подавал воротам команду закрыться. Теперь было уже насрать, что подумает Мелисса, так что огромная махина с грохотом опустилась прямо перед носом дежурного, и он успел выстрелить лишь пару раз. Ни одна пуля меня не задела, так что я схватил Мелиссу за руку и бросился к ещё одному служебному выходу в глубине ангара, которым почти не пользовались. Ну, что я за идиот, что не захватил оружия? Хотя я и предположить не мог, что хоть когда-нибудь в своей жизни выстрелю в кого-то. Я даже никогда не дрался! Убегал, прятался от обидчиков, терпел оплеухи, подзатыльники и подножки, отмалчивался на оскорбления – такова участь чудилы. Дать отпор никогда не хватало духу, это просто не в моей природе. Только миру плевать, что в твоей природе, а что нет, когда он собирается перемолоть тебя в фарш.

– Не паникуй, в соседнем секторе есть маленький ангар с парой сельскохозяйственных самолётов. Летают они чуть лучше холодильника, но лучше, чем ничего. Сейчас не сезон, поэтому никто их не охраняет, тупо замок. Но через подвал можно попасть, – бормотал я на бегу, не уверенный даже, что она меня слышит, – я много что проектировал в этом районе, так что запомнил карты. Хорошая зрительная память.

– У-угу, – как-то болезненно проскулила Мелисса.

– Вряд ли он тебя запомнил, так что можешь ещё вернуться, я выведу тебя в тихий переулок…

– Н-не-ет, я с тобой!

Вместо ответа я сжал её руку, и мы, проскользнув в служебный выход, скользнули в темноту подвала.

– Яро… Я ничего не вижу…

– Знаю. Не важно.

Я врубил свой эхолокатор, и началось наше легендарное крысиное бегство. Если вы загнали крысу в угол, она либо откусит вам лицо, либо просто исчезнет. То, что для вас выглядит тупиком, для прошаренной крысы может открыть кучу лазеек. Я, кажется, уже говорил, что знаю этот грёбаный человейник. Знаю его изнанку, знаю, где проходят его сосуды и нервы, потому что сам прокладывал на бумаге их путь и следил за его воплощением. С темновым зрением я был почти неуловимым здесь, правда, приходилось тащить за собой спотыкающуюся Мелиссу и следить, чтобы она ни во что не врезалась. С помощью комбинации имплантатов я сделал себе режим повышенной эффективности: они контролировали посредством гипоталамуса частоту дыхания и сердцебиения, уровень адриналина, тонус наиболее важных мышц.

– Здесь ступеньки. Вниз.

Спускаемся. Сначала я, потом она.

– Здесь выйти на улицу.

Перебегаем участок переулка, в кои-то веки радуясь, что наш город так хреново освещён.

– Здесь придётся протиснуться. Это не коридор – просто пришлось сделать пространство между стенами из-за рельефа. А сейчас постарайся дышать поменьше.