Мне и в отношении себя нужно принять решение. У меня на 90 % подготовлена докторская диссертация, но я знаю, какая возня с ней предстоит, если идти на защиту. Тогда в работе по АСУ «Диспетчер» я буду участвовать ограниченно, как начальник отдела. Нужно выбирать что-то одно. Выбираю АСУ «Диспетчер», диссертация несколько лет пылится на полке, пока не устаревает, а я теряю к ней интерес. Не жалею, мне интересна работа по АСУ «Диспетчер». К тому же есть и другой аспект. Например, один из моих жестких оппонентов, Каплан А.М., через три года говорит: «Ну, Евгений Владимирович, ты теперь – голова, настоящий главный конструктор».

Семиз в это время – выше всяких похвал, просто удивляет. Обсуждаем вопрос об операционной системе, он решительно заявляет: «С этим барахлом возиться не будем, я нашел через знакомого, начальника ВЦ Верховного совета Камшицкого, другую систему – Диамс». Быстро с Югиным ее осваивает. Я лично предметно занимаюсь структурой информации. Предлагаю свою картинку ввода (это определяющий элемент в части состава информации). Долго спорим с Семизом и Югиным, принимают (им просто не прикажешь, все пропускают через свое представление). Придумываем разные детальки с целью максимальной технологичности ввода для диспетчера.

Особый вопрос – межмашинный обмен. Стандартную программу Диамса тоже забраковываем. «Дмитрий Михайлович, ищите толкового парня через Камшицкого». Приводит азербайджанца Рустема (фамилию забыл; через несколько лет парень умер). Принимаю на работу по совместительству. Как работал этот Рустем – нужно сказать. Вечером сидим за дисплеями в ВЦ пароходства. Рустем работает в машинных кодах, это особый трудный вид программирования. Вперился в дисплей, ни с кем не разговаривает. Входит уборщица, мы все (кроме Рустема) встаем, чтобы дать ей возможность поводить шваброй. Трогает Рустема за плечо, тот не отрываясь от дисплея приподымает зад, уборщица вынимает стул, Рустем не изменяет позы. Уборщица водит шваброй возле его ног, подставляет стул обратно. Сделал программу.

Наступает конец отведенного дополнительного года (1986). Испытания и приемка системы МНИПИСПУ. И здесь мы выходим на арену, объявляем о выполненной разработке. Для начала я собираю большой сбор диспетчеров (зам. начальника пароходства Копаеву и Коке пока говорить рано). Семиз ревниво к этому относится: «Евгений Владимирович, не Ваше это царское дело». Разъясняю, что с диспетчерами для начала лучше сумею поговорить я (сам диспетчер), а ему лучше поговорить с работниками ВЦ. Показываю за дисплеем нашу систему диспетчерам. Главный диспетчер: «Да это небо и земля! В 10 раз быстрее и удобней чем у МНИПИСПУ». Тогда показываю Коке («Вот вы как сделали!») и предлагаю Копаеву провести также и испытания системы ЦНИИЭВТа. «Да это удар под яйцы!» – возмущается Копаев. Разъясняю, что это не так: техническое обеспечение МНИПИСПУ остается, программное и информационное обеспечение по заданию пароходства (я это всегда подтвержу) разработано в двух вариантах, то-есть пароходство подошло к делу очень обстоятельно. Копаев назначает испытания.

На испытаниях сразу выясняется и второе преимущество системы ЦНИИЭВТа. Если в системе МНИПИСПУ организовывались специальные сеансы связи и длились они 2–3 часа с каждым портом, то в системе ЦНИИЭВТа межмашинный обмен происходит в фоновом режиме, незаметно для диспетчера, и передача сообщения длится 2–3 секунды. В системе МНИПИСПУ информация для передачи делится на блоки-кирпичи и застревает при многочисленных сбоях несовершенной связи (даже воздушные провода есть), а у ЦНИИЭВТа – на элементики-крупинки, которые мгновенно проскакивают. Член комиссии от министерства К.С.Смирнов (мой однокашник по институту) хочет убедиться – нет ли здесь обмана. Усаживаю рядом с собой и по его заданию передаю сообщение, а он на другом конце (в Твери) проверяет. «Хо!» – убеждается он. Молодец Рустем.

На заключительном заседании приемной комиссии возникает кратковременный скандал. Пароходство четко высказывается за систему ЦНИИЭВТа, Ивановский (МНИПИСПУ) молчит, но его директор возмущается, показывая на меня: «Да откуда он взялся? Так не положено». Кока спокойно разъясняет: «А в чем дело? Мы систему принимаем, ваше задание выполнено». – «А, тогда годится».

Победа. Но это только начало. Перед началом навигации собираются диспетчера из всех портов на обучение. Они системы МНИПИСПУ не видели, сравнивать не могут. Поднимается шум: «Как – нас, диспетчеров, усадить за клавиатуру?» Сейчас это кажется смешным, каждый работник будет чувствовать себя ущербным, если у него нет ЭВМ, а тогда было так. Убеждаем всем скопом.

С началом навигации вижу, что медленно печатается дислокация флота. Коля Югин мне отвечает: «А таковы характеристики машины, больше ничего не выжмешь». Беру отпуск и усаживаюсь за программирование. Семиз опять говорит мне, что это не мое царское дело, но с его помощью я быстро осваиваю программирование и через две недели показываю ему результат. Выхожу закурить (мы в ВЦ пароходства вечером), встречается Червяков А.А. (тоже высококлассный программист, подключен к работе). Возвращаюсь и слышу в приоткрытую дверь, как Семиз говорит Червякову: «Леш, ты посмотри, как Евгений Владимирович Колю уел. Дислокация-то печатается со свистом». Приятно такое помнить. Как говорит моя Тамара – если сам себя не похвалишь, то кто ж тебя похвалит. Но, конечно, я программированием в основном не занимаюсь, кроме упомянутых троих есть еще Гостилин Н.Н., который разработал одну важную подсистему (к сожалению, вскоре умер).

Дальше еще было много работы, и для Московского и особенно для Волжского пароходства, но у меня уже получается производственный роман, который я вовсе не собираюсь писать. Скажу только, что система, несмотря на недостатки (не полностью была укомплектована техникой, а финансирование на это уже не давали), просуществовала, постепенно развиваясь, до 1996 года, когда полностью сменилась вычислительная техника. А здесь я прокомментировал только начало моей основной и наиболее успешной работы в качестве главного конструктора АСУ.

05.08.2018 г. Я – дежурный диспетчер в порту Волжский. У меня на столе 3 разных телефонных трубки, рядом трубки от УКВ-радиостанции, КВ-радиостанции. Многим я звоню, многие звонят мне. А вот редкий и необычный звонок. Военный комендант порта Сталинград.

«Завтра к 8-00 нужно приготовить теплоход Вихрь. Будет выполнять особое задание». «А куда ему идти, что делать?» – «Сталинградское водохранилище. Приедут люди, всё объяснят». – «Надолго?» – «Всё объяснят. Сегодня его очень не нагружайте».

Не хватало мне хлопот. Вихрь мне самому нужен. Это сравнительно быстроходный катер для разных работ. Выполнять? Или доложить начальству, может отменят? Да нет, приму сам решение. И я ведь тоже – лейтенант запаса ВМФ, а по военной специальности – военный комендант порта. Поддержим коллегу.

Вызываю Толю Вихлянцева, капитана Вихря. «Толя, сегодня я тебя очень нагружать не буду, а в 8-00 ты должен быть у дебаркадера, пойдёшь в рейс». – «Да куда идти-то, что делать?» – Толя, особое задание. Приедут люди, всё объяснят». – «Во пошли дела – иди туда, не знаю куда». – «Толя, я узнавал – прогноз погоды на завтра хороший». – «Хорошо, в 800».

Утром вижу – пришла машина, какие-то парни таскают на Вихрь какие-то чёрные ящики. Отправились.

7.08 я не на дежурстве, но по радио слышу – успешно приземлился космонавт, старший лейтенант Герман Титов. Его встретили саратовские колхозники.

Вот оно что! Подумаешь, колхозники… Я вот, выходит, обеспечивал работу группы наблюдения и сопровождения.

А Герман? Почти мой ровесник, в космос летает. А я здесь сижу. Да, надо мне двигать в аспирантуру. Готовлю документы, пишу реферат, отсылаю заявление. Вскоре поступаю в аспирантуру ГИИВТа. Вот уже и маленькая польза от таинственной космонавтики.

Уровни служебных отношений: Я и коллеги; Я и подчинённые; Я и начальники.