Он остановился и посмотрел на Макса:

– Незнакомая, даже неприятная для вас локация может послужить безопасной комнатой, где будете только Вы и она. Ну это, конечно, если мои теории чего-то стоят.

Макс задумался и не нашел в этом плане ничего плохого.

– Хотите схожу с Вами? – предложил Сергей Осипович. – В сторонке могу погулять, само собой.

– Спасибо, доктор, честное слово спасибо, но я хочу сделать это сам.

Психолог понимающе покивал.

Погост раскинулся на холмах за городом. С самой верхней точки на траве виднелись разбросанные цветные лоскутки участков. Из–за неровностей ландшафта и проходящих сквозь холмы кряжей каких-то линий или секторов у кладбища не соблюдалось. Кто-то лежал на склоне, другой – в яру. Но им уже было неважно, лишь бы покой. Макс не спеша спускался по тропинке, покачивая купленным по дороге букетом.

«Иду на свидание» – абсолютно точно и правдиво резюмировал внутренний голос.

Он шёл по натоптанной полосе посматривая на высокие заборы со стреловидными наконечниками и одинокие, заросшие травой, памятники. С эмалевых овалов на него строго смотрели владельцы могил. Было ощущение, что передвигаешься по архиву, просто ящики у всех разные. Макс думал о некотором виде парадокса, похожим на ситуацию с фотографией в паспорте. Ведь образ в документе смотрят только в присутствии самого человека. Какой тогда смысл делать для этого кадра специальную прическу, макияж и прочие украшательства, если «оригинал» всегда стоит рядом с картинкой? Может даже получится обратный эффект «неузнавания». Примерно та же ситуация и с памятниками, посещаемыми родственниками умершего. Ведь они помнят его веселым, грустным, злым или бог знает каким, но очень маловероятно, что он всегда смотрел прямо и делал напряженное лицо.

Редко разбросанные деревья шумели на резком ветру, который хозяйничал в степи и почти никогда не угасал. Макс подошёл к очередному скоплению захоронений и задумался. Вновь напряг память. Ну здесь же вроде хоронили. Большое дерево, накатанное пятно, где разворачиваются машины. Черт, как же так.

Макс даже похолодел от крамольной мысли. Его так настигло горе, что некоторые части памяти просто стёрлись. Может он уже не помнит что-то ещё? Зашагал по лабиринту между оградок, читая таблички. Как выглядит памятник он тоже не сумел найти в воспоминаниях. Почему он вообще пришёл именно в эту точку? Вот сейчас память услужливо подсказала: здесь похоронены родители Юли, и Макс был на их могиле только однажды. За несколько лет до их свадьбы произошла трагедия, скорее всего связанная с пищевым отравлением. Деталей, насколько помнил Макс так и не узнали. В один вечер и мужчине и женщине резко поплохело, одновременно. Увезли в больницу, где через несколько часов её отец скончался. Мать пролежала в коме еще неделю и пошла вслед за мужем. Полетела. Грешили то на сметану, то ещё на что-то. Факт был твёрд в своей безжалостности – Юля осталась сиротой. Оставались у неё где-то родственники, но не в этом городе. Однажды, во время визита на кладбище, она сказала, что в конце своего жизненного пути хотела бы лежать рядом с родителями.

Разве мог я похоронить её в ином месте, спрашивал себя Макс, сканируя взглядом одинаковые белые прямоугольники, с информацией и нарисованными гвоздиками. Сердце бешено колотилось от страха, стыда, чувства совершенной ошибки. Поиски, выглядевшие со стороны метаниями заблудившегося в лесу, окончились неудачей, он не нашел искомый клочок земли. Возле того самого большого дерева, служившего ориентиром, лежал кусок спиленного ствола, который мог служить табуретом. Судя по валившимся рядом бутылкам, наверное, еще и столом. Нужно было как-то успокоиться. Макс присел на него и опёрся спиной на широкий ствол. Он думал о недалеком будущем. Что делать дальше. Найти конторы, занимающиеся похоронами, не так уж их много. Обзвонить, поспрашивать, где и когда хоронили такую вот девушку. Да, будет выглядеть, мягко говоря, странно. Подумают, что с головой не в порядке. И будут, в принципе, правы. Переживания утомили Макса гораздо сильнее ходьбы. Солнце пригревало, заставляя зажмурится. В темноте думалось легче, птичьи голоса создавали приятный звуковой фон, ветер не давал телу перегреться. Максим и не заметил, как уснул

Он шёл по степи. Цвел ковыль и холмы казались покрытыми тканью, которую треплет ветер. Извилистая лента грунтовой дороги уходила вниз, и там наверняка раздваивалась. Макс знал, что Юля тоже где-то рядом. Чувствовал. Он обернулся и поискал ее взглядом. Степь выглядела по природному чистой.

– Юля! Юль! – крикнул Макс, озираясь.

– А? Звал меня? – её голос выплыл слева. Секунду назад ее там точно не было, а теперь она медленно, наслаждаясь каждым шагом вышагивала рядом.

– Да потерял тебя. В открытой степи, – улыбнулся Макс. – А это же тут кладбище недалеко да?

– Не надо тебе думать о смерти, – ответила Юля. Спокойно, как ответила бы «Ага. Ты прав»

Макс нахмурился:

– В смысле?

– Не хочу видеть тебя на кладбище.

– Юль ты чего? – Макс даже остановился и обернулся к ней. Никого рядом уже не было.

– Ты звал меня? – раздался теперь голос из–за спины.

Макс резко развернулся и увидел Юлю метрах в двадцати от себя, уходящую вдаль.

– Юль! Юля! Да подожди! – Макс ускорил шаг. – Почему ты исчезаешь?

Шаг был еще ускорен и Макс слышал свое учащенное дыхание. Как бы он ни старался, но расстояние не сокращалось, а ровно наоборот – растягивалось. Максу казалось, что его ноги на беговой дорожке и невидимый безумный механизм, скрытый под травой, уносит Юлю вдаль тем сильнее, чем Макс работал ногами.

– … фотографию… – донеслось до его слуха. Все окружение вместе с травой, могилами и деревьями уехало, словно невидимый великан стягивал весь мир как огромную скатерть. Макс не удержался и упал. Земля продолжала уноситься вдаль, и он хватался за все, что попадалось под руку. Небо почернело. Сзади на Макса наступала тьма, сплошная, поглощающая. Страшная. Несмотря на все усилия, окружение в буквальном смысле ускользало от него. Ещё немного и его стряхнет в чернильное небытие. Увидев неизбежное падение во тьму Макс напрягся, зажмурился и…

… открыл глаза. В спину больно давила кора дерева, тело холодило от пота. Сон все ещё четко держался в голове. Он встал и побрёл в сторону дома. Букет оставил на одной из могил, которая выглядела самой заброшенной. Может здесь тоже живет призрак, только навещать ему некого. Уже дойдя до границы этого царства мертвых с миром живых, Макс достал из кармана телефон.

– Алло, Сергей Осипович? Да, это Максим. Я хочу попросить Вас съездить со мной в одно место.

Большую части пути до дачи Макс потратил на рассказ психологу. Проезжая окраинные громады кварталов, поведал про забытое место захоронения. Когда за окном быстро замелькала, расплываясь, степь – про очередной сон и разговор с Юлей. Нонремов похвалил Макса за открытость к решению проблемы и заверил, ему не то, что не в тягость, а даже интересно побыть рядом, как специалисту.

– Глядишь напишу научную работу благодаря Вам, – пошутил он.

– Да ради Бога, док, – легко ответил Макс. – Сейчас главное, чтобы я не забыл дорогу к нашему домику…

Дача выглядела как на картинке, на той самой, из парка. Она понравилась тогда им обоим тем, что была непохожа на современные дачи. Ведь многие из них представляют собой пёстрое полотно, сшитое из кучи одинаковых по размеру и, очень похожих по наполнению, кусочков. Дело было не в личных амбициях, мол посмотрите сколько лично у меня земли. В данном случае исчезало чувство уединения, некой природной чистоты. Выйдешь во двор, в простой домашней одежде, не думая, что кто-то в десяти метрах есть рядом с тобой, что с другой стороны орёт музыка из старых колонок старого автомобиля, что можно, в конце концов, куда-то пройтись, вперёд или в сторону. Может библейское предание о чудесном саде не такое уж выдуманное, иначе откуда у нас тяга походить в одиночестве по лесу, в скалах или поле, где самым большим разочарованием будет встретить еще одного человека.