Алексей Жуков

  ВНЕКЛАССНЫЙ УРОК

  Посвящается моему прадеду

  Денисову Никите Федоровичу

  - Эй, гляньте-ка! Подкрепление, что ли?

  Иван аккуратно положил гранату в вырытую в стене окопа нишу и посмотрел на Гоги. Воткнув лопату в бруствер, уже порядком подросший вокруг "сорокапятки", тот рассматривал что-то за его спиной. Черные глаза под косматыми смоляными бровями светились любопытством.

  Иван обернулся и с удивлением увидел подкатившую к позиции полуторку. До леса, протянувшегося в тылу насколько хватало глаз, было не меньше трех километров, отчего казалось, что грузовик выскочил попросту из ниоткуда. Но артиллерист оказался прав: в трясущемся, будто готовом развалиться кузове болталось с десяток пехотинцев.

  - Да разве ж это подкрепление? - Илья, окапывавший пушку вместе с Гоги, разогнул массивную спину и утер со лба пот. - Ты посмотри на них! Шелупонь школярская!

  Полуторка затормозила в пяти метрах от окопа, скрипнул откинувшийся борт. Бойцы, действительно совсем молодые, зашевелились и как-то неуверенно, будто замешкавшись, стали вылезать. Один из них, упитанный очкарик, так и вовсе еле спустился на землю. При этом он чуть не запутался в ремне свисающей с плеча винтовки, чем вызвал дружный гогот сотоварищей.

  Водитель, мужик лет так-этак под тридцать, тоже выскочил из кабины и, одернув гимнастерку, двинулся к сбившимся в кучку солдатам. Застиранная форма и сухое жесткое лицо выдавали в нем человека, повидавшего многое. Да и "старшинские пилы" на петлицах просто так не вырастали.

  - А ну, построились! - Рявкнул он на своих подопечных. - Не клубиться приехали!

  Те засуетились, завертелись, толкаясь плечами, и только через минуту выстроились в некое подобие шеренги. Один даже ляпнул что-то про: "личное пространство", но тут же замолк, наткнувшись на пристальный взгляд старшины.

  - Да уж, с такими-то хлопчиками навоюем, - сплюнул Демьян и захлопнул крышку на ствольной горловине "Максима". Остатки воды из котелка он с наслаждением выплеснул на лысую макушку.

  - Фриц теперь точно от страха обосрется, - его помощник Петька задавил в земле истлевшую самокрутку, и продолжил набивать ленту патронами.

  На шум из блиндажа появился Соколов и, оглядевшись, сразу же направился к приехавшим. Завидев лейтенанта, старшина вскинул пальцы к пилотке и вытянулся по стойке "смирно".

  - Кто такие? - Соколов и сам был немногим старше прибывших бойцов. Даже голос, которому он старательно придавал стальные нотки, звенел все-таки по-юношески. Только все равно казалось, что происходил он из совершенно другого поколения. Словно не пара лет их разделяла, а несколько десятилетий. Хотя на фронте, на этой зыбкой границе жизни и смерти, подобные превращения встречались сплошь и рядом.

  - Старшина Бойко! Стрелковое отделение в составе десяти человек переведено в ваше распоряжение из четвертой роты! По приказу комбата! - Он протянул лейтенанту запечатанный конверт.

  Соколов быстро прочитал приказ и удовлетворенно хмыкнул:

  - Хоть что-то... Сержант Леваков!

  - Я! - Откликнулся Иван.

  - Отделение пойдет на твой участок. Покажи, что тут да как.

  - Есть!

  Странные были эти бойцы. За первый год войны Иван успел наглядеться на разный молодняк. И на школьников, старавшихся всеми правдами и неправдами скрыть свой возраст. И на студентов, не знающих за какой конец хватать винтовку. И на прочих комсомольцев, которых злая тетка война лишила чистых радостей юности. Но всех их объединял горячий, откровенный, ничем не замутненный порыв, отражавшийся в каждом безусом лице. Они знали, зачем рвутся на фронт, как и то, что забавного там мало.

  Эти же вели себя вальяжно и даже расслабленно, озираясь по сторонам с нескрываемым любопытством. Будто не красноармейцы вовсе, а ватага октябрят в планетарии. Да и вид у многих был, если честно, чудаковатый, если не сказать - нелепый. Кто с висками, выбритыми настолько, что от волос лишь полоска осталась, хоть пилоткой прикрывай. Кто с кучеряшками забавными, торчащими в стороны и похожими на пух. А кто и с ушами, будто простреленными, которые Иван поначалу принял за ранение, пока не увидел вставленные в дырки кольца.

  Впрочем, какая разница? Две руки, две ноги, винтовка в пальцах держится. А остальное - ерунда. Кто знает, может циркачи ребята, да из одной труппы, вот и попросились рядышком служить.

  Из блиндажа, сверкнув на солнце рыжей челкой, показалась Катя. Смахнув за спину тугую косу, девушка с улыбкой оглядела пополнение. Парни же заулыбались в ответ, принялись выпячивать грудь, задвигая друг друга, и, как им казалось, незаметно подмигивать. Даже пузан-очкарик подобрался и насколько мог втянул свисавший над ремнем живот.

  Что уж тут удивляться. Катерина-то - девица знатная, с какой стороны ни посмотри. Вся в мать, если верить фотокарточке, с которой она никогда не расставалась.

  Только напрасно молодежь слюни пускает. Не про них эта красота, ой не про них.

  Соколов бросил на девушку короткий взгляд и снова обратился к старшине:

  - Вы же в расположение штаба? Через полевой госпиталь?

  Катя подошла к нему и покачала головой.

  - Товарищ военврач! - Гаркнул на нее лейтенант. - Это приказ! И это не обсуждается!

  - Комроты лично разрешил мне действовать согласно обстановке! - Карие глаза решительно сверкнули. - А у вас, товарищ лейтенант, даже санитара нет! Поэтому... я остаюсь. Так надо, Тоша, - добавила она уже совсем тихо. При этом тонкая рука потянулась к нему, но, будто опомнившись, дрогнула и остановилась.