Когда в 1994 г. я начал работать на кафедре археологии исторического факультета МГУ, у меня вновь появилась счастливая возможность часто общаться с Николаем Сергеевичем – на этот раз как преподавателю с преподавателем. Как это было и в студенческие времена, я неизменно находил его поддержку и помощь. Для меня большая честь, что Николай Сергеевич пришёл на защиту моей докторской диссертации.

В моём представлении абсолютной закономерностью стало то, что Николай Сергеевич Борисов в 2008 г. возглавил свою родную кафедру истории СССР периода феодализма / кафедру истории России до начала XIX века. И отрадно, что при всей своей интенсивной творческой и административной деятельности Николай Сергеевич неизменно находит время для общения с некогда курируемым им курсом 1985 года выпуска, приходит на юбилейные встречи нашего курса, по-прежнему интересуется нами и нашей жизнью. Он делом подтверждает своё напутствие, данное нам, студентам, на том далёком уже выпускном собрании курса.

Слова, вынесенные в заголовок данной заметки, были когда-то давно сказаны Николаем Сергеевичем автору этих строк в частной беседе. Я тогда не решился переспрашивать, но растолковал для себя афоризм Николая Сергеевича следующим образом: история – музыка, источники – ноты, а историк – музыкант. А сам глубокоуважаемый Николай Сергеевич Борисов, с этой точки зрения, истинный виртуоз: как учёный, как популяризатор фундаментальной науки, как преподаватель и учитель.

Annotation. The article is devoted to the thousand-year history of the formation of the rank of sufferers in Rus (Russia). The features of the feat of the holy rulers and the criteria for their canonization are considered.

Key words: the sufferers, the martyrs, the great martyrs, Princes Boris and Gleb, the miracle, the Passion, the canonization.

Лик страстотерпцев – святых правителей, пострадавших в ходе династической борьбы и претерпевших «страсти» подобно Христу (тяжёлые моральные страдания, пытки и мученическую кончину), так и не утвердился в византийской системе почитания святых. Зато на Руси он сформировался как особый чин святости. Мученичество первых русских святых – князей Бориса и Глеба было осмыслено в посвящённой им агиографической литературе как особый духовный подвиг. (По мнению ряда исследователей, истоки формирования культа страстотерпцев на Руси следует искать в западнославянской практике канонизаций39.)

События, связанные с прославлением святых Бориса и Глеба описаны, главным образом, в трёх источниках: в «Чтении о житии и о погублении блаженную страстотерпцу Бориса и Глеба», составленном прп. Нестором, монахом Киево-Печерского монастыря; в анонимном «Сказании, и страсти, и похвале святую мученику Бориса и Глеба» и в «Сказании чудес святою страстотерпцу Христову Романа и Давида», сохранившемся в составе Успенского сборника конца XII – начала XIII в. Время возникновения этих сочинений, их источники и текстологические взаимоотношения до сих пор являются предметом научных дискуссий40. Большинство исследователей считают, что «Чтение о житии…» возникло в 80-е гг. XI в. 41, «Сказание, и страсть…», вероятнее всего, – в киевское правление князя Изяслава Ярославича (после 1054 г., но до 1072 г., поскольку в памятнике не упоминается о происшедшем в том году торжественном перенесении мощей Бориса и Глеба)42. «Сказание чудес…» было создано, вероятно, не ранее 1115 г., поскольку содержит рассказ о состоявшемся в этом году новом перенесении мощей святых Бориса и Глеба и многочисленные похвалы в адрес Киевского князя Владимира Мономаха (1113–1125)43.

Борис и Глеб, сыновья князя Владимира, Крестителя Руси, были убиты старшим братом Святополком в 1015 г., после смерти своего отца, поскольку являлись возможными претендентами на киевский стол (по мнению А. В. Поппэ, до 1011 г., по инициативе княгини Анны, жены Владимира Святого, состоялась церемония настолования на киевское княжение Бориса-Романа как прямого наследника Владимира и Глеба-Давида как соправителя, что и стало причиной столь острой реакции Святополка)44. В разное время их похоронили около деревянной церкви святого Василия в Вышгороде. Однажды пономарь забыл горящую свечу в храме, и тот загорелся. Но из огня пожара удалось спасти иконы и другие святыни, что было воспринято как чудо. Об этом доложили Киевскому князю Ярославу Мудрому. Посоветовавшись с митрополитом Иоанном I, он повелел поставить на месте сгоревшей церкви некую «клеть» (видимо, часовню) и перенести в нее мощи Бориса и Глеба. После того как часовня была готова, Киевский князь и митрополит отправились в Вышгород в сопровождении «клироса и всего поповьства». Накануне обретения мощей в часовне отслужили «всенощное пение». Наутро после совершения молитвенного последования захоронение Бориса и Глеба с благоговением вскрыли и обнаружили, что останки князей, долгое время находившиеся в земле, остались нетленными и источали благоухание: «…копающемъ же и исхожааше благая воня от гробу ею святою. И отъкопавъше изнесоша я отъ земле. И приступивъ митрополитъ Иоанъ съ презвутеры съ страхомъ и любъвию отъкры гроба святою. Ти видѣша чюдо преславьно, телеси святою ни какоя же ѣзвы имущи, нъ присно все цѣло и лици бяста свѣтьлѣ акы ангела, яко дивити ся и архиепископу зѣло и всѣмъ людьмъ испълньшемъ ся благоухания многа. И вънесъше въ ту храмину, яже бяше поставлена на мѣстѣ погорѣвшия цьркъве, и поставиша я надъ землею на деснѣй стране»45. Несмотря на нетленность мощей и благоухание, исходящее от них, решение о признании князей святыми принято не было.

Довольно часто в исторических трудах встречается мнение, что ни в Византии, ни на Руси в XI в. не существовало разработанной процедуры канонизации46. Однако это суждение вызывает сомнения, поскольку уже в литературных памятниках XI в. присутствует четкое понимание критериев святости, без которых прославление не могло состояться. Первая русская канонизация – князей Бориса и Глеба – обнаруживает определённую последовательность действий со стороны княжеской и церковной власти в этом вопросе.

Источники сообщают, что через некоторое время после обретения мощей у гробов Бориса и Глеба совершились два чуда: исцелился отрок вышгородского посадника Миронега, имевший сухую и скорченную ногу и ходивший с помощью костыля, а потом прозрел слепой. Посадник сообщил киевскому князю о чудесах. Услышав о них, Ярослав призвал митрополита. Архиерей подал князю совет построить в честь святых красивую церковь. Это сообщение свидетельствует о том, что решение о причислении Бориса и Глеба к лику святых было принято князем и митрополитом. Хотя в анонимном Сказании о Борисе и Глебе говорится, что первоначально митрополит Иоанн не поддерживал идею канонизации князей: «бысть преужасьнъ и въ усъмьнении»47. Он сказал: «…лепо ли бы нам, благоверный царю, церковь имя ею възградити и уставити день, воньже праздновати има»48. Однако князь отдал распоряжение готовить древесину для строительства храма.