— Боюсь, тут мы бессильны. Комиссия государственная, а все, здесь работающие, считай, государственные служащие. Так что Кельвин в своём праве. Хотя так давить на людей не полагается, но запретить ей это может только непосредственное начальство. Я бы вмешалась, но для этого она должна допустить серьёзное нарушение.

— Какое? — спросила Гели, прикидывая, как спровоцировать старую стерву.

— Не знаю, — честно призналась Линда и посоветовала Натали, — Ты на допросы больше не ходи. Отговаривайся, что занята с детьми, а больше ими некому заняться. Ты тут единственный педиатр. Если с малышами что-то случится, Кельвин не похвалят и она это знает.

Девушка, уже немного успокоившаяся, понятливо закивала. Она и сама бы больше не пошла к Кельвин ни за какие коврижки, но одно дело просто отказаться, а другое — привести уважительную причину.

Прошло ещё несколько дней. Практически всё добро со станции упаковали и перенесли на транспортный корабль. Со дня на день должны были объявить об окончании погрузки и пригласить на крейсер всех, кто пока оставался на станции. И тут случилось непредвиденное.

В кают-компанию, где сидели все женщины в окружении большей части клонов, ворвался Стив Маронго. Пожилой, благообразный мужчина выглядел просто возмутительно: седые волосы торчали клочками, как будто он их рвал, рубашка на груди разорвана, руки дрожат и глаза совершенно безумные.

Он ввалился и закричал:

— Она его убила! Она убила его!

После чего заметался, как пойманный в силок, и неизвестно, что бы он ещё выкинул, но кто-то ловко подставил ему подножку и аккуратно уронил на диван, где Стив и остался, тяжело дыша. После этого к нему приступила Гели.

— Стив, что стряслось? Кто такая она и кого она убила?

— Айру! — тут же ответил он на последний вопрос, — Эта стерва из комиссии убила Айру!

— Что значит убила, Стив? — не унималась Гелена, — Избила, стукнула, заперла в медикапе и отключила кислород?

Стоявшая у Гелены за спиной Линда довольно кивала головой. Ей ход мыслей подруги явно нравился, а вся ситуация устраивала как нельзя больше. Стив же от слов Гели вдруг пришёл в себя, встряхнулся и вполне членораздельно объяснил, что случилось.

На допросах все учёные показывали одно и то же: они не владели всей полнотой информации, занимаясь каждый строго ограниченной индивидуальной задачей. Даже научный руководитель программы Стив Маронго знал только научные аспекты проблемы, в остальном же все нити сходились к тому, кто программу создал: к МакКормаку.

Мадам вызвала к себе Айру МакКормака. Он долго отказывался, мотивируя это тем, что состояние здоровья не позволяет ему безопасно находиться вне медикапа. Как альтернативу предлагал посетить его и пообщаться, пока он будет под наблюдением врача. Но мадам Кельвин это не устраивало, она боялась, что не справится со старым шпионом, и где-то была права. Наконец она вынудила его покинуть медикап и явиться в ту комнату, где она заседала.

Айра пришёл в сопровождении Фердинанда, который вёл его под белы руки, следя за каждым шагом. Но злобная дамочка выгнала юношу, запретив ему присутствовать при допросе. Волновавшийся за состояние Айры Ферди поймал в коридоре Стива и потащил его за собой, умоляя помочь: вырвать больного человека из когтей злобной фурии.

Они опоздали. Когда Ферди дотащил-таки Стива до заветной двери, она была открыта настежь, Айра лежал на полу, а помощник Кельвин пытался делать ему искусственное дыхание. Его начальница, прижавшись спиной к дверному косяку с ужасом на это смотрела, но не предпринимала ровно ничего, чтобы спасти человека. Не звала на помощь, не пыталась бежать, чтобы прикатить медикап. Она тупо пялилась на то, как её подчинённый совершал бесполезные действия, и молчала.

Фердинанд упал на пол рядом с Айрой и попытался нащупать пульс. Бесполезно. Сердце старого шпиона остановилось. Маронго же живо прикатил медикап, благо в соседнем блоке их было предостаточно, но все реанимационные действия успеха не имели, да и не могли. Изношенный организм отказал раз и навсегда.

Ферди, уверившись, что воскресить Айру не удастся, поднялся и наставил на мадам Кельвин палец.

— Вы! — со злобой и отвращением выплюнул он, — Вы вытащили человека при смерти на свои мерзкие допросы, хотели заставить его играть в ваши грязные игры! Вы знали, что он болен, но не захотели отказаться от своих гнусностей ради того, чтобы сохранить ему жизнь! Вы даже меня выгнали, чтобы мучить его без помех! Вы убийца! Убийца!

Затем он поднял на руки тело Айры и унёс его туда, где тот жил последнее время. На мадам он больше не оглянулся.

— Не скажу, что это радостное известие, — резюмировала рассказ Стива Линда, — Но оно разрешает добрую половину наших трудностей. Эту сучку Кельвин действительно можно обвинить в убийстве. По крайней мере в оставлении без помощи и действиях, вызвавших смерть. Ничего хорошего во всей ситуации нет, я бы предпочла обойтись без трупов, но теперь она будет тише воды, ниже травы.

Слова Линды полностью оправдались. Уже на следующий день всех наконец-то попросили занять свои места на крейсере и жители покинули осиротевшую станцию.

Лететь до Тариатана было долго, больше двух недель. Гели с Ариэлем разместились вместе в крохотной каюте, которая оказалась ещё меньше, потому что в ней же стояли транспортные кювезы для малышей. Наконец-то они оба разделили заботы о детишках: помогать в этих условиях было просто некому: третий в их каюту просто не вмещался. Ариэль купал маленьких Даниэля и Эстер, кормил из бутылочки, менял подгузники и тихим голосом пел им песенки, укачивая. Он делал всё это так же, как заботился о Гели: старательно и ответственно, но было видно: мысли его сейчас не здесь. Каждую свободную минутку он посвящал либо общению с Мишколеном, либо выполнению его заданий, либо прохождению необходимых тестов. Гели с трепетом ждала, когда они наконец доберутся до пункта назначения. У неё было смутное подозрение, что Герт предъявит свои права на ученика и тот вряд ли будет ему сопротивляться. О том, во что это может вылиться, она старалась не думать, занимая каждую свободную минуту либо детьми, либо работой над своим романом, который по сути был уже дописан и требовал только шлифовки.

А так всё шло хорошо.

Кельвин не выполнила своей угрозы, детей записали на Гелену. Теперь они официально числились её детьми.

Вообще оформление документов для клонов прошло тихо и спокойно. Парням предложили выдумать себе фамилию, которую и вписали на стандартные бланки. Исключение составили Феликс с Фердинандом, вполне официально признанные МакКормаками и ребята линии AR. Выяснилось, что Ивейн Кричевски оставил завещание, по которому они все могли претендовать как на его состояние, так и на имя. В результате просто Ариэль стал Ариэлем Кричевски.

Больше всего это почему-то умилило Рахель, которой Гели позвонила и всё рассказала.

— Ну вот, подруга, всё и уладилось. Выйдешь за парня замуж, тоже станешь Кричевски, и деточки ваши, Эстерка и Даниэльчик. Просто прелесть что такое! Жду не дождусь. Вы там на Тариататне не рассиживайте, а улаживайте дела и скорее домой, на Землю! Мы тут все вас очень ждём. Петра с Марком даже дом ваш весь вымыли, чтобы было куда возвращаться.

Гели чуть не разревелась. Ей были очень приятны слова Рахели, да и домой тянуло так, что темнело в глазах. Но до этого было ещё очень далеко. На Тариатане их ждали испытания.

Перед самой посадкой к Гели в каюту зашёл Стив и протянул небольшую коробочку.

— Не знаю, когда удастся и удастся ли поговорить без свидетелей, — начал он, — Но вот это я тебе должен вручить. Тут результат нашего общего труда.

Гелена с недоумением воззрилась на гостя.

— Стабилизирующий фактор, — пояснил Стив, — Вернее, теперь не просто фактор, а стабилизирующая сыворотка. Тут на двоих. Вводить придётся как минимум три раза в течение года, чтобы подействовало как должно. Будешь колоть по целой ампуле каждые три месяца. К счастью, детишки маленькие, им этой прививки хватит до конца жизни.