Он изучал всё долго или просто делал вид. Рассматривал, вчитывался, а потом, наконец, изрёк:

– Всё отлично, – сообщил он. – Давайте защищать.

– Что? Как защищать? – подскочила я. – Ведь вы же говорили, что первому можно без защиты?

– Да, – кивнул он. – Но студент Ивлев опередил вас. Он заходил ко мне на прошлой паре и сдал безупречный курсовик.

Я уставилась на Кузнецова округлившимся глазами и постаралась успокоиться. Ладно, допустим, Глеб и правда опередил меня, но ведь опередил всего на немного! Фактически мы завершили и принесли работы одновременно, только он оказался хитрее меня и отыскал препода, не дожидаясь пары!

– Но… – пробормотала я. – Так нечестно! – привела я слабый аргумент.

– Почему? – сделал вид, что не понял Кузнецов. – Условие было, принести первым, он и принёс.

– Да, но… – растерялась я, не зная, как сказать. – Но ведь он просто пришёл в неурочное время. Я даже не знала, что так можно было!

– Победителей, как говорят, не судят, – философски произнёс эту глупейшую фразу Кузнецов, и мне стало очень обидно.

И за то, что победитель – Ивлев, и за то, что Кузнецов отказался принять у меня работу без защиты, что я расценила именно как глупое упрямство молодого препода, который не может позволить себе отступить от своего нелепого, не до конца сформулированного условия.

– Итак, защищаемся? – спросил он.

– Нет, – ответила я, собирая свои чертежи. – Я не готова, я рассчитывала, что буду первой. – Честно призналась я. – Потому что после того, как вы озвучили условие «сдай первым», это первая ваша пара!

– Но ведь защита – это не сложно, – парировал Кузнецов, закрывая мою пояснительную записку и откладывая её в сторону. –Если вы сами делали работу, то легко ответите на любой вопрос. Или вы делали не сами? – он лукаво глянул на меня, а с этого момента я начала его ненавидеть.

Конечно, я делала сама, лопоухий хорёк! Но, конечно, я не отвечу на теоретические вопросы, потому что делала эту работу не вчера, а как только получила задание! И я могла бы принести её уже давно, если бы кое-кто позаботился и с самого начала выставил своё условие!

– Сама. – Отчеканила я, наверно, скрипнув зубами. – Но к защите сегодня я не готова.

– Тогда в следующий раз оценка будет на балл ниже, – нагло заявил Кузнецов.

– Чего? – переспросила я уже почти злобно.

Этот гадёныш, сам недавно закончивший универ, вёл себя так, словно он был намного старше и опытней меня, словно не понимал, что студентка, регулярно посещающая занятия, делала работу сама и заслуживала автоматической оценки ничуть не меньше, чем раздолбай Ивлев, всего на пару часов опередивший меня.

– Вы принесли курсовую работу, – начал выпендриваться Кузнецов, – значит, должны быть готовы к её защите.

Я вздохнула и стиснула кулаки. Ничего, Вселенная тебе, Кузнецов, за меня отомстит! Потому что Вселенная таких уродов не любит!

Отступать было некуда, а рисковать потерять повышенную стипендию отличницы я не могла.

И я начала отвечать на теоретические вопросы, которые порой вообще не имели отношения к курсовой, но мои замечания по этому поводу Кузнецов благополучно игнорировал.

В итоге всё получилось, как нельзя хуже, ибо настроение моё было уничтожено, а препод поставил мне трояк.

Впрочем, как потом стало известно, Вселенная его наказала – он почти всё лето провёл в больнице, но к тому моменту, как мне стал известен сей факт, я подумала, что жизнь руками Кузнецова проворачивала важную аферу, и препод был лишь инструментом для того, чтобы всё сложилось так, как сложилось в итоге. Но, надо признать, на тот момент я была в бешенстве.

Негодяй Глеб! Я ведь всегда замечала, что он меня недолюбливает, но чтоб так…Из-за этого противного парня я осталась без стипендии… Не только без повышенной, а вообще без неё… И почему-то была уверена, что это всё подстроил сам Глеб! Конечно, такой лопоухий никчёмный препод не смог бы противостоять Ивлеву, вот они и сговорились против меня…

– Наступи? – предложил мне Глеб спокойно, когда я выходила из универа, злая, обиженная и растерянная одновременно.

А этот наглец стоял со своей Любой и всё равно, заметив меня, не смолчал.

– Наступить?! – возмутилась я, подходя ближе и игнорируя его очередную подругу. – Ты в своём уме, Ивлев? Наступают в ответ, если хотят не поссориться, а я тебя ненавижу просто! Я готова разругаться с тобой так, чтобы больше никогда не видеть и не слышать, понял?!

В ответ на мою пламенную речь он посмотрел на меня растерянно. Впервые видела его взгляд таким и потому на миг растерялась. Но напомнила себе, что он корень моих бед, и нахмурилась.

– Ты чего, Сомова? – осторожно и как-то опасливо спросил он, склонив голову набок. Видимо, привык, что я легко принимаю его шутки и теперь не мог понять, отчего злобствую.

А всё, Глеб! Шутки кончились! Отныне ты мой враг!

– Ивлев, ты зачем полез сдавать курсовик тупому Кузнецову? – спросила я прямо. – Ты никогда не сдавал всё первым, всегда сдавала я, и ты это знал! А сейчас зачем-то обошёл меня на повороте, и этот придурок поставил мне три! Из-за этого у меня не будет стипухи!

Люба подошла и обняла руку Ивлева, посмотрела ему в лицо и спросила капризно:

– Что случилось, дорогой? – она неприязненно покосилась на меня, но меня уже было не пронять подобными взглядами!

– Твой хахаль отнял у меня стипендию! – ответила за него я. – Отнял, потому что ненавидит меня!

Да! Пусть знает, что я знаю! Он ненавидит меня, и мне даже не интересно, за что!

– Погоди… – попросил Глеб, продолжая смотреть на меня растерянно и теперь даже как-то виновато. – Слушай, я не собирался ничего тебе портить, Нель… Мне просто в этот раз тоже надо сдать всё пораньше, – он смотрел мне в глаза, и от участливого взгляда серо-зелёных глаз начинала кружиться голова.

Ивлев не может так смотреть на меня. Он ведь ненавидит! Я точно видела это раньше! Неужели так привыкла к его вечному присутствию в моей жизни, что не заметила, как он стал относиться ко мне добрее?

Что за чушь! Какое добрее! Он только что подписал приговор моей стипендии!

– Тебе в этот раз просто захотелось подставить меня! – уверенно ответила я.

– Это не так, – твёрдо ответил Глеб, и мне не показалось, что он врёт.

Но такой сердцеед, как он, наверняка отлично умеет врать.

Я вздохнула, а Люба заполнила повисшее молчание:

– Сомова, ну сама-то подумай: Глебу что, больше заняться нечем, кроме как о тебе думать! Наверно, и правда, надо пораньше всё сдать! Может, на Мальдивы уезжает по горящей путёвке или ещё как? – и она посмотрела на него с надеждой и обожанием, ожидая, видимо, что он скажет: «Да, дорогая, это должен был быть сюрприз: мы едем на Мальдивы. Только ты и я».

От её взгляда я поморщилась брезгливо. А она, словно в подтверждение моих мыслей, продолжила:

– Может, и мне стоит сдавать всё пораньше, а? – и провела пальцем по открытому участку груди парня: рубашка Ивлева у ворота была расстёгнута на три пуговицы.

Я отвернулась, решив уйти, потому что вообще не собиралась ничего высказывать Ивлеву, но раз уж он сам начал разговор, то пришлось. От этого я чувствовала себя некомфортно, тем более что Глеб прикинулся милым и невиновным.

– Наступи, Сомова, – донеслось мне вслед. – Не хочу я с тобой ссориться! Ты ж страшна в гневе! Да и не в гневе тоже!

Я передёрнула плечами и даже не обернулась. Ивлев – такой Ивлев! А ведь на миг я поверила, что он и правда не желал мне зла! Чёртов притворщик! С ним стоит держать ухо востро!

***

И что теперь делать? Стипендия у нас в универе получалась большая: превышала зарплату многих простых работников, в том числе и мою. Университет был связан с оборонкой, и всякие министерства щедро поощряли хороших студентов прибавками и доплатами. Да ещё и декан сразу заприметил меня и вечно номинировал на всякие премии. Конечно, он не обрадуется моей тройке и, конечно, заставит меня пересдать, а Кузнецова вынудит поставить пять, вот только… Как назло, декана не было и не предвиделось до конца сессии: укатил куда-то по своим делам. Так что оценку-то исправят, на дипломе не отразится, а вот стипендия всё равно в этот раз пройдёт мимо меня… Остаться без такого источника дохода – сверхобидно. И несправедливо.