— Она сама должна справиться, иного пути нет. Синее пламя мощное, для управления им требуются десятилетия подготовки, так что просто залечивай раны.

Больше я не слышала их голосов — все звуки смешались в единое месиво, больше не пыталась кричать — в этом не было смысла. Лишь магия Воэра помогала держаться, но в конечном итоге я теряла сознание.

Словно цикл — пробуждение, острая боль и вновь черная пустота. Он повторялся вновь и вновь, будто не хотел заканчиваться, но все же с каждым таким пробуждением я осознавала — боль уменьшалась, она стихала, становилась более выносимой.

Понять счет дней было не возможно, я так же не понимала, что происходило с остальными после моего падения и жива ли Василина. Голос Хартманна я слышала, но лишь отдаленно. Хотелось узнать хоть что-нибудь, понять, что происходит, но никто из присутствующих никогда не обсуждал при мне свои планы.

Вскоре наступила тишина. После долгих часов страданий, возможно даже нескольких дней безумной боли я ощутила спокойствие и тепло. Оно обволакивало словно кокон из плотной ткани, мягко шелестело рядом на подушке, слегка подгибалось под ледяные ноги и старалось полностью укрыть тело. Я чувствовала запах кориандра, ощущала еле заметные прикосновения и слышала его голос.

Вернер был рядом, совсем близко. Я чувствовала его присутствие, осознавала прикосновения, наслаждаясь минутами близости. Хотелось обнять его, прижаться к Леониду как можно плотнее, но я так и оставалась лежать неподвижной куклой в чьей-то мягкой постели.

Он часто гладил мои волосы, иногда я приходила в сознание, не могла открыть глаза, но ощущала, как он расчесывает пряди, как проводит влажным полотенцем по лбу и шее, как мягко целует пальчики рук, аккуратно возвращая ладонь под одеяло.

Он что-то шептал, но я не могла разобрать слов, чаще всего это заканчивалось тем, что его выгонял колдун.

Воэр появлялся в неизвестной мне комнате (я надеюсь, что мы все же в комнате, а не в лесу, в бегах, черт знает в какой стране) внезапно и с грохотом:

— Опять к больной пристаешь? — рычал маг, — оставь бедную спящую тварь в покое!

— Воэр… — вампир злился, грубо отвечал, но колдун постоянно говорил обо мне гадости. Не со зла, я чувствовала это, а от ужаса и страха.

— Что? Я черт знает сколько лет Воэр. Твоя дама сердца порешила кровососов огнем Дерека Розенкранц и ты до сих пор считаешь, что ее можно назвать человеком или даже ведьмой? Вернер, твоя истинная пара — жестокая, сильная, безумная тварь, монстр, неведомая гадость, но никак не милая и нежная пушистая ромашка! Скорее росянка! При чем ядовитая до мозга костей! Я до сих пор не могу в себя прийти от того зрелища… Гора трупов, море крови и твоя Марианна на твоих руках посреди всего этого безобразия. Романтика, чего уж там…

— Угомонись уже, ка-ар! Как будто сам в чужой крови руки не марал!

— ОПЯТЬ ТЫ! СГИНЬ! — я слышала, как Воэр подпрыгнул на месте от неожиданности. Судя по всему, птица действительно пугала его, — мои руки конечно не так чисты, как хотелось бы, но я же не косил всех без разбора, как ты в прошлом! Да и в настоящем тоже! Еще хорошо, что я все успел сделать до визита к вам! Я, между прочим, вас всех лечу уже черт знает сколько дней! Да, я глава клана и да, я сильный маг, но не всесильный, прошу заметить! Меня-то лечить некому!

— Я могу… — тихо заметил Орион, на что последовала незамедлительная реакция:

— Топором и гвоздями? — колдун не выдержал, взревел, — спасибо, отличный вариант, но мне он не подходит!

Орион рассмеялся, и издавал при этом странные хрюкающие звуки. Даже с закрытыми глазами я понимала, что птица получает удовольствие от реакции Воэра.

Я больше не ощущала боли, ее не было. Все тело неприятно ныло из-за долгого лежания, иногда Леонид переворачивал меня на другой бок и как только нас оставляли одних — прижимался и крепко обнимал.

Как же хочется ответить тем же!

Иногда они разговаривали о Василине, но ничего конкретного не говорили, словно старались избегать неприятной темы… Я понимала, что она жива, но что с ней сделали? Хочу ее увидеть, но она единственная, кто так и не пришел ко мне, пока я находилась в сознании, хоть и с закрытыми глазами.

— Скоро она очнется? — тяжело вздыхал Леонид.

— Давно должна была, — заметил Воэр, — где этот пернатый гад, у которого можно все узнать?

— Испарился, как и всегда, — голос Вернера был наполнен грустью и печалью, — да он и не расскажет нам ничего. Смысл тратить время и нервы? Лучше скажи, что с валькирией?

— А что с ней может случится в такой-то ситуации? — судя по звуку, колдун хлопнул в ладоши, — все самое дерьмовое уже было, осталось только сдохнуть. Вот опять… Хартманн со своей любовью к нецензурным выражениям и меня заразил этой гадостью! Пора отучать себя… Знаешь, я же так и не решил по поводу Томаса…

Томас… точно… На нашей шахматной доске образовалась еще одна фигура. Стоило этому имени появиться в моей голове, как внешние звуки вновь стихли, мне казалось, что я опять отключаюсь, но в итоге все оказалось не так.

— Как ты? — Мария вновь привела мое сознание в кабинет, заваленный книгами, пергаментом и бумагой.

— Словно по мне каток проехал. Причем раз десять и всегда случайно.

Находиться в непонятном мне пространстве было хорошо — так я могла ощутить себя живой и дееспособной. Ведьма сидела за широким дубовым столом, перебирала какие-то бумаги со странными графиками и тяжело вздыхала:

— Я думаю, мы не будем терять времени зря, правильно? Садись, ведьма, займемся твоим образованием. Ведь как-то надо подготовить тебя ко взрослой жизни, где под каждым кустом сидит маньяк-некромант, жаждущий отщипнуть от твоего тела и души увесистый кусочек.

Сравнение мне понравилось, я тяжело вздохнула и села рядом с Марией. Ведьма раскладывала на столе бумаги, я же смотрела на нее и почему-то не могла себя заставить выбросить из головы фотографии моего отца — те, что мы нашли в ее секретном логове.

— Мария, так почему Хольц убила твою семью?

Ведьма внезапно замерла и из ее рук выпали листы бумаги. Задела за живое, было видно, что я пролезла пальцем в открытую рану и усиленно поковырялась в ней.

— Потому что у нее не было иного пути.

— Расскажи мне…

— Не хочу. Так вот, смотри сюда, Марианна…

На самом деле она хотела… Хотела высказаться даже несмотря на то, что давно умерла. Вместо откровенного разговора, к которому нужно подготовиться, она стала объяснять азы магии, в которой я ровным счетом ничего не понимала.

Какие-то ступени силы, энергетические потоки, множество сложных формул и связей — все это казалось мне бредом после травмы, но никак не реальностью. Раньше я всегда считала, что магия — это волшебная палочка, заклинание и котел для зелий. Как оказалось, палочка — лишь проводник и вообще только мешает, заклинание нужно не читать, так как смысл не в озвучивание текста, а направлять своим словом поток все той же энергии! И вот как понять последнее я просто не знала! Как вообще можно что-то направлять словом?

Листы пергамента с начерченными формулами и символами, рунами, какими-то древними языками, о которых я и понятия не имела, что они существуют.

В конечном итоге Мария сдалась — она видела, в каком шоке я находилась и так же прекрасно понимала, что рассказанное мне сегодня вылетит из головы стоит мне только очнуться.

— Магия — это целая наука, — спокойно заметила Мария, — ее нужно изучать не только при помощи физической силы. Посмотри сюда…

Она указала на очередной лист пергамента с изображением каких-то пятен.

— Это направление потоков, они очень четко указывают, какие движения нужно делать и в какие моменты необходимо высвобождать энергию для создания простого пульсара. Давай попробуем с тобой его сотворить.

Она показывала движения очень медленно, фиксировала каждый пальчик, указывала на ключевые моменты, но даже так я чувствовала себя бездарной — ничего не получалось! Все мысли вертелись вокруг Леонида, Василины и произошедшего у вампиров. Не понимаю, как можно сосредоточится на чем-либо кроме проблем.