Собрал инструменты обратно и вышел. Я только и успела что вслед похлопать глазами. И это врачебная помощь? С такой-то помощью у них население должно вымирать со скоростью мамонтов. Или даже динозавров. Раз, и нету.

Ключ снова провернулся в замке, и я осталась наедине со своими мыслями. Попыталась сосредоточиться и придумать хоть какую-нибудь умную версию, объясняющую происходящее, но не смогла. Мысли разбегались как тараканы от тапка, голова всё ещё гудела от боли. Да и общее состояние оставляло желать лучшего. Ко всему прочему и желудок вспомнил, что его давно не кормили.

Минут через десять по моим ощущениям, зашёл дядечка, окинул меня оценивающим взглядом и сказал:

— Помыть. Волосы отрастить.

— Это вы к чему? — поинтересовалась осторожно.

— Ты не похожа на местную, — расщедрился он на длинную фразу. — Исправим.

— Я есть хочу, — решила удовлетворить все насущные потребности для начала. — И в туалет, — добавила чуток поколебавшись.

Он кивнул, давая понять, что понял. Но спешить выполнять мои намёки не стал. Вместо этого подошёл поближе и принялся рассматривать ещё внимательней.

— Одежда, — молвил задумчиво. — Поменять.

— А как вас зовут? — пришло в голову, что, наверное, стоило бы начать уже и наводить мосты дружбы между мной и местными.

А то у нас всё общение какое-то безликое получается.

— Дятел, — сказал он после паузы, явно решал, а надо ли вообще отвечать.

— Дятел? — какой-то бесконечный театр удивлений получается последнее время.

Что не факт, так повод устрашиться и изумиться. Он всерьёз? Про имя-то? Он и вправду Дятел? А…

— А лет вам сколько? — спросила на волне очередного испытанного шока.

— Двадцать пять, — ответил он неохотно. — Мазь принесут. Жди. Аптекарь недалеко. Еду дам. Отработаешь. Туалет. Под кровать загляни.

Сколько-сколько ему? Двадцать пять? Вот этому обрюзгшему, лысому дяде без зубов, выглядящему лет на пятьдесят? Села с размаху на кровать и почувствовала, как мурашки побежали по телу. Стало как-то совсем нехорошо. Это что? Если я останусь в этом мире… то в двадцать пять лет буду выглядеть так же, как и он? Мамочка, я хочу домой!

— А о какой метке все твердят? — решила продолжить допрос, пока дяденька колется, эмоции оставлю на потом.

— Принадлежность дракону, — просветил он меня гораздо охотней, чем, когда речь шла только о возрасте. — Если умеешь копить мысли. Ты — умеешь. Метки нет.

— А откуда вы знаете, что умею? — разговор, чем дальше, тем более интересным становился.

— Дедюль, — сказал так, что вот прямо сразу стало всё понятно. — Остался совсем без мыслей. Ты забрала.

— Я? — даже вперёд подалась от удивления. — И не думала!

— Забрала. Метки нет. Ни дракона. Ни управления, что не пригодна, — говорил он отрывисто, короткими фразами, смысл которых доходил до меня не сразу. — Ничья.

— Сама своя, — фыркнула на это его замечание. — Мамина и папина. А не чья-то там. И куда эту метку ставят?

Он подошёл поближе и ткнул пальцем мне в лоб. Потом поводил рукой вокруг шеи:

— И штука тут. Если дракон, — коряво всё-таки Дятел изъясняется.

— Ошейник, что ли? — уточнила на всякий случай.

— Да, — не стал спорить дядечка и собрался делать ноги, развернулся и пошёл к двери.

— А еда? — напомнила ему об обещании покормить.

— Принесу, — буркнул и был таков.

Снова дверь запер, а зря. Сейчас, подумав немного, пришла к выводу, что бежать рано. Если уж метка на таком видном месте должна стоять… И на бесхозную меня сразу нашёлся маньяк божий одуванчик, то выходить на улицу, пока не разобралась в ситуации, опасно.

Под кроватью обнаружила банальный горшок. Повертела его в руках и поставила на место, писать сразу же расхотелось. Потому что непонятно было, куда потом отходы жизнедеятельности девать. Надо спросить, куда они это выливают. Вряд ли ко мне приставят кого-нибудь, кто будет делать это за меня.

Еду дяденька принёс мне довольно быстро. Вместе с мазью и чистыми тряпками, долженствующими заменить бинты. Слава Богу о гигиене они тут хоть немного знают. Задержала хозяина домишки вопросами. Их у меня было много. Раз уж есть источник информации, грех не воспользоваться. Пусть даже такой косноязычный, как Дятел.

Выясняла мелочи быта. Расспрашивала про то, чем мне грозит выход на улицу без метки. Узнала много интересного. Дятел такие страшилки рассказывал, что в половину из них просто не верилось. Под конец, дяденька так подобрел, что даже помог мне руку перевязать. А со смазыванием царапин и ссадин я потом справилась сама.

После невкусной, но сытной каши и задушевных бесед, да самолечения, почувствовала, что не в силах и дальше быть бодрой и активной. Спать клонило нещадно. И я, не рискнув снять свою одежду, как есть, грязная и усталая, рухнула в кровать. Дятел к тому моменту уже ушёл, вновь заперев дверь.

Заснуть долго не могла. Стоило только закрыть глаза, как мерещился синеглазик в маске, мечущийся по комнате. Почему-то он её не хотел снимать. При этом плаща на нём не наблюдалось. А был надет великолепный тёмно-синий фрак, чёрные брюки со стрелкой, белоснежная рубашка с высоким воротником, да жилет под фраком. А начищенные до блеска туфли казалось, способны были ослепить своей явной дороговизной и лакированной кожей.

Открыв глаза, недоумевала, зачем он мерещится, и снова пыталась заснуть. Да только этот гад синеглазый не давал. Всё время появлялся и обеспокоенно ходил по комнате, ровно до того момента, как за ним явно кто-то пришёл. Решила так, увидев, как он дёрнулся и повернулся к приоткрывшейся двери. Ответив что-то тому, кто за ней стоял, он, застыв на месте на миг, вышел быстрым шагом из комнаты, и после этого я смогла заснуть.

*- Руку, — произнёс он.

** — Возьми в руку, — снова сказал он.

Прошёл где-то месяц моего пребывания в гостиничке Дятла. Ознакомиться с миром за этот период удалось получше. Но сказать, что я знаю всё, никогда бы не решилась. На улицу меня не выпускали. Я из любопытства выглядывала в окошки приёмного зала наружу, пытаясь рассмотреть эти самые метки. Но женщины мелькали на улицах очень редко. Ходили они обязательно в сопровождении мужчин. В одиночестве, как выяснилось, не выходили никогда.

У всех, кого я видела, имелась метка на лбу. Серая, в виде извивающегося хвоста дракона. Дятел сказал, что это отметка для тех, кто не способен копить мысли. Для тех, кто может, полагалась другая, поставленная драконом. Сами хвостатые на уличку в людском квартале забредали редко. Нечего им тут было делать. Девочек для их целей отбирали чуть ли не в младенчестве. И распределяли между драконьими родами прямо тогда.

Попаданок доставляли на специальные пункты, где распределяли по родам тоже практически сразу. Местные девочки оставались в семье, и проходили специальное обучение в драконьих школах. Попаданок тоже определяли в школы с ускоренным обучением, потому что забирали из другого мира обычно уже взрослых девушек. И метку ставили после прохождения обучения. Были прецеденты, когда иномирянки не выдерживали нагрузки, и либо сходили с ума, либо умирали от такого экстерна. Смысла метить раньше их не видели, ведь на это тратилась драгоценная мыслеэнергия. Что это такое, и с чем едят, так и не поняла.

Медальон, добытый в честном отъёме у дракона, я куда-то потеряла. Видимо, застёжка была сломана, и он соскользнул где-то по пути к гостинице Дятла. А жалко, цацка мне понравилась. Жаль, что не удалось сохранить его в целости и сохранности. Красивый был…

Не сказать, что житьё-бытьё в этот месяц было сложным. Кормить меня кормили. Не очень вкусно, но сытно. Местное платье дали. Не самое модное и новое, но вполне носибельное. Правда, бельё у меня было только моё. С которым я отказалась расставаться. Из-за того, что его сменить было не на что, приходилось порой ходить без него, пока оно сохло у меня в комнате на спинке кровати. Волосы Дятел мне отрастил. За один день. Заставил помыть специальным мылом. Грива волос после этой процедуры за два дня отросла до самой попы, и этим стала доставлять мне кучу проблем.