Похоже это был последний из твоих убедительных доводов, но не думаю, что и до этого Гэбриэл пытался отстоять свою позицию. Может надеялся уползти отсюда на четвереньках, а не на животе?

– Бога ради, простите…

– Ты всё ещё здесь? Вернее… ты всё ещё в этом клубе? – нет, это был не вопрос о том, состоит ли Гэйб, как один из участников или членов данного заведения. Это был намек о его непосредственном местонахождении в режиме реального времени.

Я не знаю, почему он вообще кинул в мою сторону виноватый (надеюсь, все-таки виноватый, а не сочувствующий!) взгляд, перед тем как окончательно исчезнуть с наших радаров и будущего поля зрения. Ты даже не стал оборачиваться, чтобы проводить или проследить за его окончательным уходом. Для тебя он перестал существовать, когда наши глаза снова пересеклись в глубокой точке моего остановившегося сердца.

Вот теперь я поняла, что значит быть зажатой в углу без возможности сделать шаг влево-вправо. Если до этого ты ещё ни разу не затягивал на мне своих ментальных сетей со всей возможной дури, то сейчас мне пришлось прочувствовать их режущие (и в костях тоже) стальные прутья во всех своих суставах и оголенных страхах до нереального натяжения.

– Что это было? Ты знакома с этой подстилкой? – давление проворачивающихся клинков внутри легких и желудка едва не заставило дернуться в ответ и забиться в угол, а может даже жалобно заскулить.

Бл**ь, ты что творишь? Хочешь, чтобы я потеряла сознание на глазах у всех твоих знакомых?

– Я познакомилась с ним здесь в прошлый раз. Мы просто разговаривали и разок танцевали… и всё! – а потом он бесследно испарился точно так же, как за полминуты до этого.

– И я почему-то узнаю об этом только сейчас? – это был вопрос или вынужденная констатация факта?

– Ты меня как-то особенно и не расспрашивал о том с кем я знакома и что делала все эти дни… – лучше бы я промолчала или сказала что-нибудь другое, более отвлеченное и менее безопасное.

И нет, цвет твоей кожи не поменялся и не разгладился до глянцевой бронзы, губы не сжались и на скулах не заходили желваки. Может веки слегка потяжелели, как и взгляд, при чём так незаметно визуально и настолько ощутимо изнутри – лязгнувшей сталью натянувшихся звеньев в моем горле. Как это я не подняла руку и не обхватила трясущейся ладошкой шею под подбородком? Не вцепилась пальцами в нити жемчуга и не рванула этот гребаный ошейник. Я почти успела забыться. Это не ожерелье меня душило, а ТЫ!

– Руку!.. – спокойный бесчувственный приказ, ощутимым жестким ударом по обостренному слуху и свежим кровоточащим порезам. Ты и не собирался ослабевать хватки, если не наоборот. Не важно, что меня клинит на грани разрыдаться и забиться в угол еще глубже, до реальной физической боли, сжаться, зажмуриться, заткнуть уши и содрать вместе с кожей твои треклятые цепи и ремни! ТВОЮ ДОЛБАННУЮ ТЕНЬ!

Зачем ты всё это делаешь со мной, особенно сейчас и здесь?

– Эллис… – мне показалось, или вибрация в твоем бархатном баритоне задела ощутимым рычанием по забытым точкам запульсировавшего вожделения?..

Все, это предел, конечная остановка… Меня сковывает окончательно и безвозвратно. И я не знаю, кто сейчас протягивал в твою сторону моей правой рукой, но уж точно не я. У меня же нет ни сил, ни желаний смотреть в твое лицо, в глаза, в тончайшие переплетения черной материи твоего всепоглощающего мрака, накрывшего мою сетчатку и застывшие зрачки уплотняющейся повязкой неоспоримого подавления. Ты будешь держать мой взгляд до последнего, пока в моих белках не полопаются все капилляры, а из-под век со слезами не потекут первые капли крови.

– Поднимайся! – сколько не жди и не готовься, ты все равно заставишь меня вздрогнуть, коснешься самых чувствительных рецепторов на коже, заденешь, прижжешь отпечатками собственных пальцев, пустишь свой высокочастотный ток в вены, прямым транзитом в сердце и в мозг. Мне только останется, как потянуться (в который раз, снова и снова, а потом опять и не известно сколько раз ещё!) вслед за твоими руками, нитями… или цепями… задерживая дыхание, сердцебиение и поток импульсных чувств на грани удушающего срыва. Всего несколько микрон до чистого безумия?

Я не успеваю встать, слишком сложно заставить свои задеревеневшие ноги сдвинуться с места лишь по одному твоему приказу. Тонкая полоска белого браслета из очень легкого металла охватывает мое запястье свободным кольцом, почти беззвучно защелкиваясь под давлением твоих пальцев на пряжке незамысловатого замка. Взгляд резко срывается к твоим ладоням, не разжимающих обхватов на моей руке. Не знаю, расслабиться, вздохнуть с облегчением, позволить тебе и дальше меня тянуть за тобой, подхватить под локоть и наконец-то вынудить меня вылезти из-за столика?

Мне реально хочется рассмеяться. Клубный браслет для вип-гостей с особыми привилегиями? Я действительно только что испугалась его, как если бы вместо него ты защелкнул на мне стальным наручником?

– Я не приглашала его… Он сам подсел… Я даже не знала, что он здесь будет сегодня… – не понимаю, почему это говорю или каким образом все эти слова слетают с моих губ. Голос дрожит, но я не делаю ничего, чтобы сбавить тональность капризных ноток на грани подступивших слёз. Даже голову слегка опускаю, будто не решаюсь взглянуть в твои глаза в момент твоей последней принудительной манипуляции – тебе все-таки удается поднять меня на ноги, практически затянув "резким рывком" внутрь твоего черного защитного панциря. Мне действительно трудно это сделать и тем более в эти мгновения, когда твоя близость усилилась в десятки тысяч раз вместе с физическим ощущением твоего тела, воли и живой тьмы. И я больше не собираюсь им сопротивляться, и тем более тебе… вернее, не хочу! Только не уходи, не бросай меня одну.

– Поговорим об этом позже… но не здесь и не сегодня. – мне показалось, или твой голос смягчился? Скорее сбавил силу своего выжигающего давления, но не проникновения. Потому что… мне захотелось прижаться к тебе еще плотнее! Наконец-то ощутить первые живительные соки триумфального ликования, хлынувшего по венам возбуждающим энергетиком. Неужели я только что это сделала? Нащупала или процарапала пальчиком тоненькую трещинку по спаянному шву твоей титановой брони? Это оказалось настолько очевидным или я раньше времени бью в победные колокола?

– Идем… – сухой приказ с не менее сдержанным поцелуем в висок.

Впервые меня не надо просить дважды! Хватает одного движения, жеста-манипуляции твоих пальцев, выписывающих новым оттиском авторского шрифта по нервным окончаниям моей воспаленной кожи… Бл**ь, только лишь коснулся моей спины, скользнул ладонью под волосы, пустив горящие искры тактильного тока по выпуклым дискам позвоночника, прямо под застежкой ожерелья… Я забываюсь или теряю связь с последними нитями своего сопротивляющегося разума, они лопаются перетянутыми струнами вместе с поверхностью хрупкой скорлупы защитного кокона, под ненавязчивым трением твоих касаний. Ты даже не напрягаешься, она просто разламывается на тысячи тончайших трещин. Ласковое давление-нажим, и ты снимаешь их пыльцу сенсорными гранулами, прописывая команды подчинения по невидимым контактам моей сомлевшей сущности и податливого тела. И мне уже больше ничего не надо, только чувствовать тебя и сильнее, чем это вообще возможно!

Почти не понимаю, как схожу с места, не думая куда и зачем, или это твои пальцы заставляют меня это делать, отключая часть моего парализованного сознания и направляя только в нужную тебе сторону. Достаточно быть с тобой, ближе, чем это вообще возможно, ощущать одного тебя и только лишь тебя, особенно в такой толпе незнакомых мне людей, сошедших с картин художников-футуристов. Ты же как раз хочешь увести меня отсюда, подальше от них, ведь так?

Не знаю, что и как (но определенно не давление твоих пальцев), вынуждает меня снова поднять голову вверх, как будто что-то заставляет меня повторять этот новый рефлекс на интуитивном порыве без какой-либо причины. Или я уже знаю, что мы как раз и направляемся туда – наверх, в зону для гостей с особыми привилегиями, на тот самый Золотой Олимп? Ведь по другому и быть не могло, первый уровень не для тебя… не для таких как ты…