Что ж, грусть и нам ведь не чужда.

Не слыл он кислою занудой,

И бодрым был рабочий вид,

Но под сует дневною грудой

Нет-нет да сердце заболит.

На обозренье он не ставил,

Что лишь ему принадлежит.

И мы печаль его оставим –

Вторгаться нам не надлежит.

Игрушки же почти родное

Увидели в его чертах.

Пускай лицо совсем иное –

Глаза в несбыточных мечтах.

Как у хозяина когда-то.

Он тоже у окна мечтал…

Считаете, что маловато,

А я бы это не сказал.

Дается много схожих судеб –

Как братья-близнецы подчас.

И всё же то, что дальше будет,

Покажет не наставший час.

Совсем не думая над сутью, –

Познанья дар не всем стяжать, –

Мои друзья, проникшись грустью,

Решили парня поддержать.

Они хотели, как умели,

Потухший взгляд к себе привлечь.

Жаль, не могли, а то б запели,

Чтоб одиночество развлечь.

Солдатик сел верхом на Мишку

И начал под окном скакать,

А Носорог большую шишку

Стал рогом по земле катать.

И Черепашка в представленье

Своих друзей не подвела:

Легла на горб без промедленья

И закружилась как юла.

Он их заметил ли? Не знаю –

Топталось много голубей,

И всё-то на дорожке с краю.

А плюс, что не было людей.

Ну вот его уж нет в окошке –

То наших «цирковых» вина.

Но появилась на дорожке…

Как звать, не знаю, пусть – Она!

Когда она сравнялась с «труппой»,

Подумала, что из окна

Игрушки выпали всей купой.

Поднявши их, была нежна.

На окна посмотрела быстро –

Зашторены, и лишь одно…

Пускай неприбранно, но чисто.

Наверное, как раз оно.

«Кто же хозяин, интересно? –

Подумала, – их жаль. Тогда

(Что там случилось – неизвестно)

Я отнесу их – не беда».

Взошла летящею походкой,

Но не решалась позвонить…

Была их встреча не короткой –

Нашлось, о чем поговорить.

Как много общего бывает,

Лишь стоит сердце приоткрыть, –

И кто же этого не знает,

Но всё в себе хотят сокрыть.

Я забегу недель на двести

Вперед – не будем им мешать:

Он и она остались вместе.

А мог и дальше забежать!

Игрушки где же? Их забыли

Довольно быстро. Невзначай

На стол рабочий положили

Да и ушли пить с тортом чай.

А на столе еще включенным

Компьютер старенький стоял,

Котищем окруженный черным,

Который тоже тут дремал.

И вдруг вскочил он, как от тока,

И стал по клавишам стучать –

В том не было б большого прока,

Но это ангел стал шептать.

Вот так, совсем не понимая,

Кот на экране текст явил.

Друзья же, ангелу внимая,

Прочли… и след уж их простыл.

Ушли тихонько – по-английски,

Решив, что всё идет на лад.

«Мерси» сказали сонной киске

И вышли из дому назад.

Довольные, что день незряшный,

Что в жизни возрастет любви,

Все стали вспоминать вчерашний

Свой мир и век свой… Как могли?

Откуда-то взялись рассказы

Про чувства неземной красы –

Не улыбнулся я ни разу,

Но что-то пряталось в усы.

И ревность вспомнили, и оды,

И шепот при ночной звезде…

Игрушки… – кто подумать мог бы?!

Они успели это где?

Неторопливо шли, гуляя.

Нечасто путь покой давал.

Чуть виделась Луна седая…

Уже и вечер наставал.

О том, как Медведь провалился в колодец, об опасном сумасшедшем и добром прохожем

Когда несчастья и не ждали,

Раздался неприятный звук:

Железки вдруг заскрежетали –

Медведь упал в открытый люк!

Люк был завален кучей хлама,

А крышка сдвинута на треть, –

Картонка, миска с дыркой, рама…

На это и ступил Медведь.

Настолько всё лежало зыбко,

Что если воробей бы сел,

Нырнул и он бы в люк, как рыбка,

Коль в те секунды не взлетел.

Наш друг, ударившись о трубы,

Упал на ледяной бетон.

Свои он крепко стиснул зубы,

Иначе не сдержал бы стон.

Все на него смотрели сверху,

Но не могли ничем помочь.

Они шли, радуясь успеху,

И вот уж слезы рвутся прочь.

Взирал на небо из колодца,

Тянул к нему дрожащий нос…

Уже почти сокрылось Солнце.

Беда, похоже, что всерьез.

Неужто им втроем остаться

И знанье собирать втроем?!

Судьбе отдаться? Иль пытаться

Бороться с нею, как с огнем?

Да и судьба – Небес веленье?

Иль наших немощей итог?

В бессилье наше утешенье?

И силы явленной порог?

Не столб, что жесткостью исполнен,

Судьба – о нас начальный план,

Который может быть дополнен!

«Не каждый избран. Каждый зван!»

«Я не могу оставить друга! –

Сказал Солдат, – уж лучше смерть». –

«И мы! Любовь нам всем порука!»

Заплакал под землей Медведь.

«Так делать что?! Решайте, ну же!» –

«Самим Медведя не поднять». –

«Спустить бы что-нибудь поглубже,

Чтоб лапой получилось взять».

Пустились в обсужденье с жаром,

И только Мишка наш молчал.

Он даже показался старым,

Лишь головой чуть-чуть качал.

«А как по ветке иль веревке

Медведю влезть сюда?! Учти…» –

«Он сможет – лапы его ловки,

Ведь он же сказочный… почти».

У Мишки загорелись глазки,

И дух проснулся боевой –

Еще не так бывает в сказке.

Он одолеет! Не впервой!

Но ни веревки нет, ни сучьев –

Поблизости шаром кати.

А тут еще нависли тучи.

Быстрей хоть что-то бы найти!

Пошли Солдатик с Носорогом,

Осталась Черепашка тут,

Чтоб Мишку поддержать немного –

Да без нее быстрей придут.

Ходили долго – больше часа:

Зашли в подъезды и дворы…

Хотели ткань сорвать с матраса,

Но все лохмотья так стары.

Отчаянье уж было близко,

Когда зашли в один подъезд –

Стояла там для кошки миска

И… что такое? Черный крест!

И пять натянутых веревок

Крутых пролетов поперек.

И если ты не очень ловок,

Тотчас же будет кувырок!

Скажу вам, жил тут сумасшедший –

Мечтал, чтоб всяк «навек уснул»,

И вот, решение нашедши,

Веревки тайно натянул!

Друзья, что было, всё сорвали,

Не зная, «шутка» это чья,

И прочь, ликуя, убежали.

А тут уж лило в три ручья!

Скажу вам я: машина утром

Злодея, что творил дела,

И чье сознанье было мутным,

В больницу, видно, увезла.

Друзья бежали задыхаясь,

Так не бежали никогда!

О худшем думать опасаясь,

Ведь в люке прибыла вода!

Но что это?! Их Мишка встретил,

И Черепашка вместе с ним!

Бывают чудеса на свете,

А этот случай объясним:

Мужчина, проходивший мимо,

Взглянул в дыру. Залез. Достал.

Надвинул крышку. «Так терпимо», –

Сказал и в ливень убежал.

О том, как игрушки прятались под скамейкой и рассказывали о себе

Лилась вода как будто лейкой!

Обнявшись, верные друзья

Укрылись тут же – под скамейкой,

Но шторм и там разил, сквозя!

Ненастью не было и края,

Стучали струи по скамье.

Тогда, друг друга заслоняя,

Прижались бедные к земле.

И вдруг всё стихло в одночасье.

Воды ли кончился запас,

А может, приняли участье

Те, Кто сражается за нас.

Игрушки наши так устали,

Что не хотели выходить,

И под скамейкой задремали.

Не будем их сейчас будить.