В которой я расскажу моему любезному читатель о том, как нас встретили в Алмазном замке и о том, как я проложил самое удивительное шоссе на всем белом свете и как выступил в роли популяризатора музыки в стиле хард рок, а так же одежды, пошитой из черной кожи и украшенной блестящими стальными украшениями. При этом мой любезный читатель узнает и о том, как я умудрился пристроить какую-то часть ангелов Парадиз Ланда к работе, будучи полностью уверенным в том, что они станут выполнять её не только с большой охотой но и с потрясающей скоростью.
Только наутро вифлеемцы, наконец, поняли, что они вляпались в самое настоящее дерьмо, так как черная пятитысячная стая воронов-гаруда была тут как тут и радостно галдела в предвкушении сытного угощения. Самое же неприятное заключалось в том, что как только они начали горячо и азартно спорить с воронами, то все три купальни, стали немедленно и довольно ощутимо пованивать. При этом, чем сильнее разгорался этот спор, тем сильнее и удушливее становились миазмы, исходящие от магических купален, в которых успела побывать лишь половина населения города Вифлеема.
Пожилые и молодые горожане, которые с торжественными песнопениями пропустили к купальням своих старцев, накинулись на них, полностью выздоровевших и омоложенных, с дубьем и дрекольем, так как именно они протестовали против устройства бесплатных столовых для воронов. Воронов, разумеется, немедленно накормили, тошнотворная вонь сменилась ароматами французских парфюмов, после чего в городе был собран большой кагал. Вифлеемцы осознали в полном объеме то, что их ожидает в самом ближайшем будущем и потому призадумались.
К замку тотчас прискакало несколько гонцов, которые стали умолять меня о том, чтобы я смилостивился над жителями Вифлеема и либо сократил число воронов вдвое, либо разрешил их кормить не столь изысканной пищей. О драконах пока что никто даже и не вспоминал. Кто-то робко заговорил о золоте, но стоило мне нахмуриться, как этого типа тотчас убрали. Видя то, что вифлеемцы поняли свою ошибку, я резко снизил число воронов до одной тысячи и урезал драконью пошлину до двух шикарных обедов в год.
Уриэль и Эллис, прилетевшие спустя три часа после рассвета, хохотали до слез, узнав о злоключениях вифлеемцев. От мальчишек и девчонок, проникших в сад, мы узнали, что все старцы в городе стали молодыми и здоровыми, но только очень шумели и кричали всю ночь. Еще мы узнали о том, что их прежнего градоначальника вифлиемцы хотели поколотить, но не стали этого делать потому, что жители города сами не хотели платить за уборку рыночной площади. Потом они хотели побить того стражника, который взял плату с великого мага-врачевателя, но тот схватил свою алебарду и закричал, что отрубит голову каждому и еще стал кричать на них, обвиняя в том, что никто из вифлиемцев даже и не подумал о том, чтобы заплатить деньги за въезд мага в их город, а все только и делали, что кричали ему: "Осанна, осанна" и еще он сказал, что магу нужно было наслать на город не пять тысяч сытых и ленивых воронов, а стаю в сто тысяч голодных, злых и горластых воронов, чтобы проучить их.
Зато дети были очень довольны тем, что им разрешалось рвать в саду любые фрукты и что рядом с замком для них был сделан целый дворец в семь этажей с удивительными игрушками; ящиками, наполненными движущимися и говорящими картинами, блестящими сундуками, с которыми можно было играть в самые разные игры и, главное, в каждой комнате стояли большие белые сундуки с всякими вкусными вещами, ну, а самое главное было то, что ни за что в этом дворце не нужно было платить денег.
Детвора в Вифлееме была такая же, как и везде и потому мы смогли спокойно собраться, оседлать коней и улететь без малейших помех, хотя за воротами замка собралась довольно большая толпа, но, по-моему, эти люди глазели на сам замок, а не на нас. Когда мы поднимались в воздух, я видел, как некоторые местные умельцы пытались взломать магическую защиту на воротах замка, но все их усилия были тщетными.
Не желая оставлять после себя, не совсем добрую память, я составил еще одно магическое заклинание, которое должно было допустить жителей славного города Вифлеема до чудес двадцатого века, но только через три дня. Не думаю, что драконы захотят столоваться в этом городе. Впрочем, теперь я был полностью уверен в том, что драконов здесь будут встречать куда радушнее, чем меня, особенно тогда, когда они привезут в этот городок героев.
Покинув Вифлеем, мы поднялись на пятнадцатикилометровую высоту и полетели с максимальной скоростью. Мои спутники теперь не хуже меня могли создавать аэродинамические обтекатели и наши крылатые кони мчались со скорость не менее трехсот километров в час, так что уже через три с половиной часа мы достигли Алмазных гор.
Это были самые удивительные горы, которые только можно было себе представить. Разумеется, они не были алмазными, но они и в самом деле были прозрачными, так как это были гигантские кристаллы горного хрусталя, которые, кольцом диаметром километров в сорок, окружали огромный конический холм, поросший яркой, зеленой травой. На этом зеленом фундаменте и стоял Алмазный замок.
Замок имел совершенно необычную форму и более всего походил на римский Колизей, только был раз в десять больше размерами и имел в длину километра три с гаком, а в высоту под километр и насчитывал двадцать самых высоких этажей, которые когда-либо создавались архитекторами. Замок был построен из мрамора чисто белого цвета и был возведен не Создателем, а ангелами-патриархами, но по методу Создателя, с помощью магии и Первичной Материи. Иначе такое сооружение построить было просто невозможно.
Подлететь к замку незамечено мы никак не могли, хотя и летели на огромной высоте, но даже на этих высотах летали ангелы и потому еще на подлете, километров за тридцать, мы встретили первых ангелов. Мы резко сбросили скорость и пошли на снижение. К замку мы подлетали уже в сопровождении эскорта из нескольких десятков ангелов, которые вовсю потешались над Уриэлем, где-то потерявшим свои крылья.
