После того, как из очаровательной головки Лауры были прогнаны даже намеки на тяжелые раздумья, я на руках отнес её в бассейн, который быстро восстановил силы девушки. Одевая свою маленькую охотницу, я все время смешил и тормошил её, не давая ни на секунду задуматься о том, что скоро мне предстоит встреча с Черным рыцарем.

Завтракали мы уже сидя в седле и глядя на стену черного леса. То, как мне удалось перекинуть на Олесю строительство магической купальни, навело меня на дерзкую мысль о том, что вороны-гаруда вполне могли бы теперь стать главными инженерами и прорабами "Спецраймагдорстроя".

Дожевав жареную гусиную ногу и запив её пивом, я поставил перед собой голубую стену и принялся творить сложное магическое заклинание, которое должно было: во-первых, проложить отличное шоссе через Черный лес, а во-вторых, защитить меня от всех её ядовитых миазмов. Лес был наполнен ими по самое некуда.

Мне было недосуг гадать, сделали эту гнусную пакость ангелы-саботажники, стремящиеся не допустить меня в ущелье, где разбойничал их главарь, или сам Создатель, чтобы в серое ущелье без толку не совались всякие прыткие небожители. Для того, чтобы мои друзья не стояли рядом со мной с постными физиономиями, я громко сказал им:

— Ребята, вы меня достали своими вздохами. Как успокоить девушку, я еще знаю, нужно просто затащить её в постель и заниматься с ней любовью до полного изнеможения этой самой девушки. Но вот что делать в таких случаях с ангелами, здоровенными мужиками, косматыми псовинами и воронами-гаруда, я право же не знаю. Если вы не хотите того, чтобы я оставил вас здесь и поехал через лес с одной только Лаурой, то прошу вас не хлюпать носами. Так ведь, Олесенька?

— Так, барин. - Ответила мне русалочка, расцветая милой и очаровательной улыбкой.

Перед лесом вскоре встала высокая и широкая голубая волна, мощная, осязаемо-плотная, над которой, громко каркая, парили вороны-гаруда. Им предстояло выбирать направление, в котором мы должны были двигаться и они теперь беззлобно переругивались между собой, выбирая самую короткую из тропок, на которые разделилась Лисья дорога.

Наконец Файербол и Блэкстоун согласились с Конрадом, который не только орал громче своих боссов, но даже лупил их своими могучими крыльями и клевал. Вороны дружно взмахнули крыльями и двинулись к лесу, нацеливая мой магический дорогоукладчик на самую короткую из тропинок. Как только голубая волна, в которой было добрых семьдесят метров ширины, навалилась всей своей мощью на лес, высоченные елки стали исчезать под ней с ошеломляющей быстротой и мы быстрой рысью поскакали вперед.

Это была самая приятная, во всех отношениях, дорога. Широкая и удобная, с разделительной полосой посередине, хотя мы могли скакать по всей её ширине. Все равно нам на встречу никто не мог выехать. Покрытие дороги я сделал таким, чтобы оно слегка приглушало стук конских копыт. Справа и слева от дороги, на двадцать пять метров лежало специальное магическое покрытие, имеющее вид самого обыкновенного газона, украшенного по краям сплошной, высокой изгородью из цветущих кустов жасмина, источавших очень сильный, магический, защитный аромат, который навевал на меня приятные воспоминания о своем единственном и таком сладком поцелуе с Олесей. Я так и сказал русалочке:

— Лесичка, эту дорогу я посвящаю тебе и она всегда будет пахнуть так, как пахнешь ты. Так все и запомните, эта дорога теперь называется Русалочьей!

По-моему, мои друзья решили больше не грустить и потому расшевелились, во всяком случае Уриэль тут же заявил:

— Олеся, если Харли когда-нибудь тебе надоест, ты только скажи мне об этом и я сразу же на тебе женюсь! Даю тебе честное пионерское!

Лаура тотчас откликнулась:

— Лесичка, ни за что не верь этому вертопраху, ангелы никогда не женятся и ни на ком. Они ужасные и коварные.

Русалочка заливалась счастливым смехом, от которого у меня становилось теплее и спокойнее на душе. Покрикивая на воронов, чтобы они летели побыстрее, я несся вперед галопом, совершенно не думая о том, что ждет меня впереди. Харальд, на лице которого вновь заиграла улыбка, вклинился между мной и Уриэлем и проорал задорным басом:

— Мессир, мне эта скачка напоминает о том, как мы скакали однажды навстречу целому полчищу турок и сарацин под Константинополем. Скакал тогда рядом со мной один барон из Франции, Роже де-Турневиль, тоже был отличный парень и весельчак каких поискать. Мессир, ты мне напомнил этого малого, он так же, как и ты, всю ночь перед битвой провел не в молитвах и покаянии, а в постели с одной очаровательной турчанкой. И представь себе, мессир, в той сече погибло много святош, а этот барон вышел из боя без единой царапины, видимо, Бог хранит тех, кто любит жизнь и не думает о том, как он предстанет перед ним. Жаль я не встретился с его душой в Парадизе, очень мне хотелось узнать, женился ли он на прекрасной Лейле или нет, меня тогда сарацины так отделали, что только благодаря тому, что леди Астарта меня вытащила из Зазеркалья, мне и удалось выжить. Мессир, перед ущельем я хочу дать тебе пару уроков фехтования и хотя этого мало, я покажу тебе один прием, который застанет Черного рыцаря врасплох.

Конрад не зря долбал Блэкки и Фая, он действительно повел нас по самой короткой дороге и спустя шесть часов бешеной скачки мы пересекли Черный лес и вылетели на открытое пространство, которое напоминало, какой-то жуткий, апокалиптический пейзаж, так была изломана и искорежена в этих местах поверхность райского мира. Впереди, километрах в десяти, двенадцати, уже виднелись огромные горы, кольцом вставшие вокруг Синего замка. До логова Верховного мага Карпинуса, по воздуху, было не более ста двадцати лиг полета. Меньше часа, если лететь на Узииле, включая взлет и посадку.

Лисья дорога, как и все остальные детали ландшафта, тоже была сложена в гармошку, но была четко видна и вела нас прямо к цели. Где то впереди находилось загадочное серое ущелье, узилище Люцифера. Пустив коней шагом, мы стали перекусывать на скаку. Я быстро проглотил несколько бутербродов с осетриной и черной икрой, запил их пивом и, чтобы отвлечь Лауру, весьма немелодично пропел ей пару куплетов из любимой песни моей юности: