Он прикрыл глаза, едва слышно ухнув смехом. Над собой, над обстоятельствами. Усмешка Воина... Умана. Пролившая кровь врага. Он вернул тоненькую руку девушки на место. Что же с тобой делать, Дитя Первой Крови? Ворчание, тяжелый вздох. Он знал, что делать.
Из носа девчонки опять потекла кровь, стекая по его руке теплой струйкой. На мгновение охотник замер, прикрыв глаза. Вздохнул, осторожно приподнял ее, прижимая к груди, отогревая теплом своего тела. В золотых глазах не промелькнуло ни тени раздражения или недовольства: сейчас это было приемлемо и единственно верно, а значит - естественно.
* * * * *
Я очнулась как-то сразу, целиком, переходя из глубокого сна к бодрствованию. Мне было тепло, мягко и комфортно, не было мертвящего льда в груди, я не чувствовала жесткого и холодного металла пола. Лишь ненормальная слабость и заторможенность разливалась по телу. И горели огнем свежие ожоги.
Постепенно пришло осознание: огромный воин сидел, привалившись спиной к стене, а я практически лежала у него на груди, крепко удерживаемая могучими руками. Он меня грел. Сидел неподвижно, не желая тревожить, но не спал. Я слышала мерное биение его сердца, ощущала тепло его тела.
Не ожидала.
Вот честное слово, я даже на мгновение не могла себе представить, что такой как он напряжет себя заботой. Тем более, заботой обо мне.
Он почувствовал, что я очнулась. Едва слышно заурчал. Вопросительно. Шевелиться мне не хотелось. Не двигался и он.
Из носа вновь потекла кровь, вызвав острый приступ дурноты, тонкой струйкой стекая по могучему торсу. На мгновение потемнело в глазах, я дрогнула. Он приподнял меня на руках, всматриваясь в мое лицо. Когтистый палец тронул темную дорожку на подбородке. Вопрос в золотых глазах стал настойчивее, оформляясь в приказ. Он требовал ответа.
- Слишком большой вес. - мой хриплый голос мне не понравился.
Судя по нахмурившейся физиономии - ему тоже.
Удивительно, но его совершенно чуждое лицо было очень подвижным, и столь же ясно и четко передавало эмоции, как и лицо человека. Когда он того желал. Сейчас могучий охотник, похоже, не утруждал себя лишним контролем. Или не ожидал, что я могу что-то понять по его лицу, столь отличающемуся от лица человека?
Вопрос стал четче, охотник заворчал, растирая мою кровь на ладони. Я вздохнула. Не хотелось объяснять ему, чем это для меня заканчивается. Использование этого... дара... опасно. Мелочи я могу передвигать довольно легко и без серьезных последствий, но вот что-то более крупное или тяжелое... Повезло еще, что я только кровью умылась. А ведь могла и... Я подавила эти мысли.
Но он все понял сам. Понял, всматриваясь в мои глаза. Я не могла отвести взгляда или опустить голову: он держал меня за подбородок. Легко, аккуратно. Но проще сдвинуть скалу, чем пошевелить его руку. Я видела, как едва заметно расширились золотые глаза, дернулись... эээ... челюсть... щеки... ладно, верхние клыки. Воин застрекотал, прикрыл на мгновение веки, словно боролся с чем-то в глубине себя. Глубоко вздохнул, с тихим хрипом выпустив воздух. Вновь встретил мой взгляд. И вновь требовал ответа. На какой вопрос?
Он осторожно коснулся ладонью моей спины. Как раз там, где еще немного кололи осколки льда.
Неужели увидел? Или просто почувствовал? Он заворчал более настойчиво.
- Если слишком сильно... - я запнулась. - Если слишком тяжело, леденеешь изнутри.
Тихий стрекот.
- Не всегда можно отогреться. Если слишком замерз - нельзя терять сознание.
Он не спросил, почему. Сам понял.
Я никогда раньше не сталкивалась с такой поразительной проницательностью, с таким чутким пониманием. Ему не нужны полные ответы, пространные длинные объяснения. Достаточно лишь намека. Ему не нужны слова. Он читал по глазам, как по книге, понимая более полно, чем можно объяснить вслух. Он понимал мимику и язык тела. Настолько хорошо знал людей? Или просто настолько внимательный? Странный это был разговор. Молчаливый. Где мои короткие слова были лишь заглавием. Он меня понимал. А вот я его - нет. Я не могла понять, почему он меня терпит. Что значит его забота? Долг, прихоть или нечто иное? Но я не рискнула спросить. Хотя... мне было достаточно просто подумать. Я четко различила усмешку в его глазах. Хелицерны на лице едва заметно дернулись, он фыркнул. Отпустил мой подбородок. А у меня опять потемнело перед глазами. И еще одна струйка крови прочертила свой путь по его мощному торсу, скатываясь по ясному рельефу мышц. Я провожала взглядом масляно блестящую капельку, пока она не исчезла на металле пояса. Надо запрокинуть голову. Вот только сил не хватало.
Тихое стрекочущее ворчание. Почти невесомое прикосновение когтистых пальцев к подбородку. Он сам поднял мне голову, уложив на сгиб локтя. В золотых глазах вновь появился вопрос. Я попыталась небрежно махнуть рукой.
- Это... пройдет. Потом.
Ясно различимое демонстративное хмыканье.
Он поднялся одним четким движением, прижав меня одной рукой к груди, резко оттолкнулся и взлетел в прыжке, ухватился второй рукой за выступ металла, подтянулся и вылез на верх блока аппаратуры. Я только и успела что моргнуть, захлопнув пасть.
Короткий взгляд. Он чуть подвинул меня. Так, чтобы удобнее было нести и, при необходимости, вести бой. Едва слышное урчание. Ни тени раздражения или недовольства. Словно все так и должно быть.
- Я сама могу идти.
Воин стрекотнул, едва заметно дрогнув, дернул клыками, скептическим взглядом выразив свое мнение о моих способностях самостоятельно передвигаться. И снова стрекотнул.
Он что, ржал?
Я всмотрелась в ставшие непроницаемыми золотые глаза. Ей богу ржал! Ну и ладно. Имеет право. Да и есть над чем.
