– Моя с детьми сегодня в «Акватории». Их там целая тусовка – подруги ее тоже с детьми. Часов до девяти у меня время есть. Отдел закрою сейчас, и побалуемся с Ксюшей. Давно уже не кувыркались.

Возбужденный Мишка унесся на своем сером «Форде» за порцией удовольствий. Я поднялся по пахнущему сыростью и картошкой подъезду к себе. Наступало время вечерней внутренней тишины.

Но когда я лежал в ванне – тут тишина была такой, что отчетливо слышалось, как потрескивает, опадая, пена, и шипят лопающиеся пузырьки, зазвонил телефон. Я дотянулся до кармана халата, откуда он и звонил. Это была Ира.

– Привет! Помнишь меня еще? – по голосу я понял, что Ира выпила. А еще по шуму, было ясно, что она сидит в каком-то людном месте, скорее всего, в кафе.

– Привет, помню, конечно. Я тебе звонил. Но ты не брала трубу.

– Да, короче, просто в депрессии была. Никого не хотела ни видеть, ни слышать.

– Я тебя чем-то обидел?

– Нет. Ты вообще не причем. Просто, все одно к одному. Слушай! А ты сейчас что делаешь?

– Дома сижу, – я не хотел говорить про то, что лежу в ванне.

– А приезжай к нам? Мы тут с девчонками сидим в Лун-Фу. Тут классно. Потанцуем!

Ехать я совершенно не хотел. Пришлось выдавать интимные подробности своего быта.

– Ир! Если честно, я в ванне сейчас.

– Ты моя-то! – она точно была прилично пьяна, – пупсик голенький? А давай, я приеду тебе спинку потереть?

– Да я уже заканчиваю, – искал повод отказаться я от встречи с пьяной Ирой. На том конце окружающие Иру женщины бурно отреагировали на фразы «голенький пупсик» и «потереть спинку».

– Завтра на работу к восьми, – я встал из ванны, дернул за цепочку пробки, и стал вытираться одной рукой.

– Ты что, не хочешь меня видеть? – настроение Иры резко изменилось

– Хочу. Давай на выходные, – попытался я дипломатично завершить бесполезный разговор. Она заорала, перекрикивая раздавшуюся музыку, – да пошел ты со своими выходными! Без тебя обойдусь!

Ира отключилась. Я хотел было ей перезвонить. Но тут почему-то вспомнил про Алену. И сразу разозлился на себя – кажется, привычка надеется на несбыточное, во мне окончательно не умерла. Хотя я достаточно натерпелся из-за этой дурацкой черты. Я зажег в коридоре светильник, и заснул. В это раз мне приснилась Алена, изображенная на рекламном баннере. Я даже во сне подумал, что она действительно может быть лицом нового сайта. Но проснувшись, моментально об этом забыл.

***

Алена вошла в мой кабинет так внезапно, что я даже не смог сразу поздороваться. Какие-то секунды мы смотрели друг на друга. Я отметил собранные в хвост волосы и минимальный макияж. Алена была похожа на актрису, играющую в голливудском фильме успешную адвокатессу. На ней были джинсы и совсем простенькая водолазка. Но за этой простотой знатоки могли видеть качество выделки ткани и мастерство кроя. Водолазка обнаруживала грудь Алены.

– Доброе утро, – наконец сказал я.

– Доброе. Я по поводу рекламной фирмы. Поедем сегодня?

Неожиданно она не ставила задачу, а просто спрашивала, словно речь шла о поездке на оптовый рынок за продуктами.

– Если вам удобно, поедем сегодня.

– Так, давай сразу на «ты», и по именам. У нас только к Гарику на «вы» и по отчеству.

Она так непринужденно произнесла прозвище своего шефа, что я подумал – нет, вряд ли она с ним спит. И тут же опять разозлился на себя. Какое мне дело, с кем она вообще спит?

– А давай прямо сейчас? Можешь?

– Легко. Поехали.

Давай через десять минут на выходе.

Нас ждал дежурный микроавтобус. На нем развозили по домам ночные смены, и доставляли мелкие партии необходимых для ресторана и гостиницы вещей. За рулем разгадывал кроссворд недовольный шофер в меховой кепке. Я давно заметил, что шоферы по найму всегда имеют недовольный вид.

Я думал, что Алена сядет впереди, но она забралась в велюровый серо-черный салон. На сгибах кресел ткань протерлась до поролона. Мы сидели друг против друга.

– А ты откуда? – внезапно спросила Алена.

– Вообще, читинский. Потом жил в Сретенске. Потом – в тайге. На прииске рабтал. Вот, вернулся.

– Мишка говорил, ты квартиру снимаешь?

Я не стал рассказывать Алене, что квартира, в которой я вырос, давно была поделена между родственниками. Все произошло без моего участия. Я вычеркнул это обстоятельство из прошлого. И успокоился.

– Пока снимаю.

– Дорого?

– Пятнадцать. Но это с коммуналкой.

– Нормально. Дом новый?

– Нет. Сталинка.

– Тоже хорошо. С мебелью?

Я не понимал, зачем она ведет этот разговор. Может быть, затем, чтобы молчание в микроавтобусе, пока он пробирается в потоке других машин до места назначения, не было тягостным.

– С мебелью. Мебель старинная. Примерно двадцатые – тридцатые годы прошлого века.

– Вау! Обожаю! – совсем уже неожиданно обнаружила она первые человеческие эмоции. Если бы на ее месте была бы другая женщина, я бы уже пригласил ее полюбоваться на интерьер. Но это была Алена – пока еще загадочная и недоступная. И мне все больше не нравилось то, что она мне нравилась. «Такая вот тавтология» – подумал я.

– Я тоже снимаю, – Сказала Алена. Однюшку, на Шилова. За двенадцать. Но с коммуналкой тоже пятнадцать выходит. Шумно там.

–Соседи?

– Улица.

Тут мы приехали.

Пересказывать подробности разговора в рекламной фирме я не хочу. Я только видел, как Алена умеет вести переговоры. Было быстро, четко и с минимумом слов. И еще я запомнил, как она легко щелкнула по носу директора фирмы, который вознамерился поцеловать ей руку.

Потом мы долго маневрировали по городу в поисках рекламных конструкции. Алена снимала их на телефон. Я записывал адреса, сидя в салоне. Так решила Алена. Когда мы фиксировали последнюю конструкцию, я решил вылезти – у меня затекли ноги. Я вышел первый, и подал Алене руку. Она вложила в нее теплую узкую ладонь, и, уже выйдя, держала меня еще несколько секунд, пока выбирала точку для съемки.

Мы вернулись на работу.

– Я сейчас все адреса тебе на мыло отправлю, – сказал я. А то я пока запутался – где какая вышка стоит.

– Лучше давай так. Пойдем обедать. А после обеда скинем все фото на твой комп, и систематизируем. Так быстрее будет.

Пока я быстро шел до кабинета, что бы снять куртку, внутри создавалось легкое настроение. Даже мерзковатый солнечный, но ветреный и холодный день показался выходным.

Алена сидела не в отдельном кабинете. Ее водолазка голубела в центре зала.

– Я думал, ты там обедаешь, – показал я на двери малого зала. И, не удержавшись, добавил – с Гариком.

– Да он вообще у себя в кабинете ест. Там у него, за кабинетом, комната отдыха. Как квартира отдельная. Жить можно. Все свое – спальня, туалет, душ. Это если ему с кем-то поговорить надо, он приглашает на обед. Кстати, далеко не всех – цени! И вообще, он тобой доволен.

Я промолчал. Мне был интересно другое – составляла ли Алена Гарику компанию в его апартаментах. Особо отпечатались в сознании слова «спальня и душ».

Нам принесли еду. Я, как всегда, выбрал овощи на пару, и рыбу. Алена ела что-то китайское.

– А ты принципиально не ешь мяса?

– Ем, но мало. Особо не люблю. Я и вообще мало ем.

– По тебе видно. Хорошо смотришься.

Я, почему-то, опять промолчал. Я не мог понять – это флирт, или обычные, принятые в этой корпорации отношения. И сисадмины, и Мишка, и многие другие и даже Федорович, говорили об Алене, как о надменной и замкнутой девушке.

А Федорович тут же появился в зале. Он окинул его хозяйским взглядом. Увидев нас, он досадно помотал головой. И вышел.

Федорович ухватил меня на выходе из лифта на моем этаже. Я торопился – сейчас должна была прийти Алена, что бы скинуть фотографии.

– Руслан, это мне мое дело, конечно. Но ты зря вот это… с Аленой так.

– Что именно? Мы сегодня полдня с ней по городу катались. Лично Гарик распорядился.

– Да я не о том. Обедали вместе зря. У нас тут такое не поощряется.