Вскоре решила привести приговор в исполнение, для этого пришлось еще раз слазить в буфет за отравой, нужно было наверняка все сделать. Размешала в молоке три крупинки. Должно хватить. В этот раз яд подействовал не так быстро, через пару дней. У котенка пошла кровь носом и кровавая пена изо рта. Упал в коридоре, несколько раз судорожно дернулся и больше не двигался.

Оленька не отрываясь смотрела на умирающее животное и не испытывала ровным счетом ничего, то же равнодушное спокойствие, как и тогда, когда отрывала крылышки у мух или бабочек, а те какое-то время ковыляли, перед тем как дохлыми упасть у оконного стекла. Ровным счетом ничего…

*****

Школьные годы Ольги ничем особенно примечательным не запомнились, для окружающих. Аккуратная девочка, светловолосая, с огромными бантами, никогда не прогуливающая уроков, кроме тех случаев, когда сбегали всем классом в киношку. Но опять же, смотреть фильм с толпой не ходила, просто шла домой, с одноклассниками было неинтересно, все как на ладони, со своими прыщами и такими же прыщавыми любовишками.

Училась Оля не особенно хорошо, но и не плохо, этакий крепкий середнячок. Большую часть оценок составляли четверки, немного троек и столько же пятерок. По музыке и рисованию отлично ставили практически всем, так что, тут особенно гордиться было нечем. Но были еще две пятерки, которым все удивлялись, причем абсолютно заслуженные: по биологии и химии. К этим двум предметам у нее был искренний интерес и даже неплохие способности. Все абсолютно были уверены, что она после окончания школы пойдет поступать или в местный университет, или в медицинскую академию.

Просканировать школьных учителей для Оленьки не составило труда, достаточно быстро разобралась с тем, какие у кого требования. Кому параграф нужно было наизусть вызубрить. Кто-то требовал вольный пересказ. Домашку вообще не делала, всегда списывала: физику и математику у влюбленного и тайно по ней вздыхающего Димки, русский – у школьной заучки Тани, та даже сочинения за нее писала, полагая, что единственная подружка явно заслуживает такой помощи. Дружбы в общепринятом смысле слова никогда не искала, впрочем, дети по большей части сами ее сторонились, какой-то замороженной она им казалась. В приятели всегда выбирала тех, кто может быть ей чем-то полезен, чтобы можно было как-то использовать, хотя бы даже и в малом.

В выпускном классе подслушала разговор своей тетки Светланы и бабки, те думали, что дома никого нет, поэтому обсуждали на кухне ситуацию громко, не понижая голос. Оля стояла в коридоре, прижавшись к стене, буквально не дыша. К тому времени тетка уже была замужем пять лет, а детей все не было. Походили по врачам, те только руками развели. Тогда Светлана решили с мужем усыновить ребенка, но так, чтобы никто об этом не узнал. Бабка уговаривала дочку повременить, может еще и будет ребеночек. В общем, договорились сделать паузу, хотя бы еще годика три, все-таки двадцать пять лет – не так много, можно и подождать. Оленька на цыпочках вернулась к входной двери, тихонько ее открыла, вышла в подъезд. Поднялась на технический этаж, и стала думать, что же ей делать с этой информацией. Пока вроде бы ничего от тетки не требуется, да и ничего еще не сделано, нужно будет пронаблюдать, глядишь, когда-нибудь и сгодится.

Вернулась, демонстративно громко открыла входную дверь, прокричала: Есть дома кто? Бабка привычно засуетилась, нужно стол накрывать, Олюшку кормить, уставший ребенок пришел из школы. За обедом она потребовала, чтобы ей обеспечили на выпускной модное в ту пору японское платье из люрекса. Светлана, закончившая к тому моменту торговый институт, трудилась в заготконторе, естественно пообещала все сделать для любимой племянницы. Генетику не выкинешь, деловой хваткой она пошла в отца. Так что у Оли были два снабженца на все ее прихоти. Да и отец, ставший вторым пилотом, а потом и КВС, тоже всегда привозил из каждой поездки для дочки дефицитные шмотки, возможности и зарплата позволяли.

После выпускных экзаменов, которые сдала на привычные тройки-четверки, Оля неожиданно всех удивила, подав документы на факультет иностранных языков в местный педагогический институт. И как ее ни уговаривали пойти на химфак, или биофак – была непреклонна, у нее были свои резоны. Она явно не планировала свое хобби и полезный навык делать профессией. И естественно, она провалилась на вступительных, конкурс был просто бешеный. Родня подключила все связи, удалось договориться с деканом факультета, теткой суровой, но весьма практичной, чтобы взять вчерашнюю школьницу в канцелярию, дабы через год уже она могла поступить вне конкурса. Тогда были такие лазейки, многие шли работать на копеечные ставки, чтобы детей пропихнуть в заветный ВУЗ.

Первым делом, Ольга избавилась от длинных волос, пошла и сделала стильную короткую стрижку, перекрасилась в черный цвет. Она терпеть не могла родной, мышиный цвет волос, это было единственное, что ее не устраивало в собственной внешности. Посмотревшись в зеркало, удовлетворенно хмыкнула, теперь она выглядела так, как ей хотелось. Более ярко, и где-то даже инфернально…

*****

Если бы не было четвертой французской группы, то ее стоило бы придумать. Иной раз так Ольге и казалось. В нее собрали всех никчемных дур из блатных и околоблатных семейств. Что поделать, в семье не без урода, так вот все эти красотки, по большей части, были непроходимо глупы и крайне плохо обучаемы.

Несложно представить всю степень разочарования их предприимчивых и в высшей степени одаренных родителей, многие из которых были остепененными руководителями разных кафедр практически всех ВУЗов города, когда в семье появлялось такое вот «чудо в перьях». Приходилось решать проблемы в школе, чтобы чадушко не выпустили со справкой. А потом думать, каким образом обеспечить заветными корочками о получении высшего образования. Дальше уже проще – девицу выдавали замуж за сына хорошего знакомого, пристраивали на несложную и отлично оплачиваемую работу, но красивый и престижный диплом иметь было необходимо.

Каким образом про французское отделение становилось известным несчастным предкам очередной пустышки – неизвестно, система высшего образования имеет свои секреты. Но из года в год французское отделение пополнялось такими студентками, их всех спихивали в последнюю группу. Иногда в нее попадали весьма странные экземпляры, которые вообще не вписывались в какие-то рамки. Так что Оленька со своими «талантами» оказалась в нужном месте.

Она с легкостью очаровала большую часть старых курв из преподавательского состава. Тщательно поразмыслив, она появлялась в институте практически в образе стюардессы. Шелковый шейный платок был повязан с невероятным изяществом, жакет сидел как влитой. Преподавательницы едва ли не с обожанием смотрели на собранную студентку. Это у других могли выглядывать перекрученные лямки бюстгальтера из слишком глубокого выреза, или, к ужасу старорежимных дам, кое-кто мог и вовсе появиться в леопардовых лосинах. Оленька всегда являла образец сдержанности, некоторые даже видели намек на французский шик.

От этой группы не ждали ничего, французский язык безусловно пытались преподавать, но ввиду ничтожных способностей студенток, результат был практически нулевым. Но самое забавное, что в других группах, где люди действительно знали и учили предметы, всегда был отсев. Множество талантливых девушек по разным причинам не получило диплом. В четвертой группе завершить образование удалось всем.

Для успешной сдачи любого экзамена требовалось хотя бы прочитать текст на французском. Конечно, никто не поставит пятерку или даже четверку, но с третьего раза, на последней пересдаче, прочитав фрагмент из Мопассана или Золя, можно было получить в зачетку «удовлетворительно» и двигаться дальше. Оля не стала мучить себя изучением языка, нет, она могла сказать, как ее зовут, сколько ей лет, но дальше этого не особенно продвинулась. Зато правила чтения выучила достаточно быстро и с тех пор не знала никаких проблем с зачетами или экзаменами.